Книга Ловцы ветра - Владимир Клименко

Спички были только у него, зажигалка Дениса пришла в полную негодность. Но спички сначала надо высушить.

На ходу Сеймур извлек из кармана коробок, бережно перебрал его содержимое и, чтобы не задерживать отряд, понес на ладошке, чтобы заходящее солнце хоть немного удалило из него влагу.

Так шли довольно долго, старательно выискивая путь среди деревьев, выбирая места, где меньше подлеска, и порядком устали. Сеймур понимал, что пора останавливаться на ночлег и попробовать развести костер. Неплохо было бы также найти какую-нибудь отмель, вроде той, что послужила им местом привала накануне – там, по крайнем мере, можно было бы попытаться отыскать кладки черепашьих яиц.

Наконец, когда небо и река вновь окрасились неповторимо нежным золотистым светом, отряд действительно выбрел на отмель. Разбросанные по берегу сухие коряги позволяли надеяться, что проблем с дровами для костра не будет, легкий ветерок отгонял гнус, может быть, удастся более-менее сносно переночевать и без гамаков.

Хорошие английские спички для раскуривания сигар не подвели, костерок радостно полыхнул пламенем, и все повалились прямо на песок.

Сеймур отметил, что после падения с водопада они так и не слышали звука вертолета, значит, их преследователи, скорее всего, или прекратили поиски, или удалились в сторону. Это известие остальными было воспринято почти равнодушно. – Хорошо, – сказал Тан. – А что дальше?

– Дальше – посмотрим! – оптимистично заметил Денис, но перехватил тяжелый испытующий взгляд Шаки и замолчал.

Как всегда во время остановок в пути, звуки сельвы стали особенно отчетливыми. Но никто уже не вздрагивал при резких криках обезьян-манечи и черных маримоно, не шарахался прочь от реки, услышав громкий, как выстрел, удар какой-нибудь крупной рыбы. И Сеймур посчитал это плохим предзнаменованием.

Безразличие – худший из спутников. Если все устали и опустошены настолько, что в них исчез инстинкт самосохранения, то, значит, несчастья не заставят себя ждать.

Очень хотелось курить, но сигар больше не было. Денис разложил около костра для просушки неполную пачку сигарет. Сеймур выбрал наиболее сухую и уже поднес к ней уголек, как раздался долгий шипящий звук, и большая стрела вонзилась в корягу рядом с ним, пробив ее насквозь, словно та была сделана из папье-маше.

41. Все вместе

– Маноло вел вас в старый город? – этот вопрос задавался уже не в первый раз.

Денис покорно ответил «да» и поморщился, когда вслед за этим индеец тихо свистнул, а затем ловко извлек личинку сутуту из нарыва на его спине. Такой же процедуре сейчас подвергались и все остальные.

Как объяснили все те же индейцы, мухи или какие-то оводы откладывают свои яйца прямо на одежду, и личинки из них почти мгновенно проникают под кожу. Вытащить их из нарыва потом почти невозможно. Встревоженные, они тут же вцепляются в мышцы челюстями, похожими на маленькие кусачки, и причиняют сильную боль. Вытравливают их обычно в полевых условиях лишь едким соком табака, но это может привести к заражению крови. Сами индейцы давным-давно изобрели свой способ борьбы с паразитами – они издают какой-то удивительный свистящий звук, и личинка сейчас же высовывает свою головку, болячку быстро сдавливают, и непрошеный пришелец выскакивает. Гадость, одним словом, как сказала Анита.

Но лучше подвергнуться болезненной операции сейчас, чем до крови расчесывать нарывы.

Отряд индейцев, скорее всего охотников, состоял из четырнадцати человек. Здесь были только мужчины. Тан и Сеймур рассчитывали, что их отведут в деревню, но этого не произошло. После демонстративного обстрела из луков индейцы, убедившись, что им не отвечают, переправились с противоположного берега. А когда при первом разговоре было упомянуто имя Маноло, то отношение к пришельцам стало, можно сказать, вполне дружеским.

Индейцы принадлежали к племени морсего, или, как они себя называли сами, к народу летучих мышей. Откуда взялось такое странное название, никто не знал. Возможно, из-за того, что мужчины предпочитали охотиться ночью. Выяснять, так это или иначе, не было ни времени, ни желания. По крайней мере достаточно уже и того, что индейцы оказали пострадавшим первую помощь и показали направление, в котором надо двигаться, чтобы выйти к старому городу.

Несмотря на то, что Тан и особенно Денис старательно пытались установить между аборигенами и членами команды более тесные отношения, охотники не назвали своих имен.

Шаки насмешливо наблюдала за Денисом, пока тот бродил от одного индейца к другому и, как молодой бабуин, стучал в грудь кулаком, повторяя свое имя. В ответ ему лишь вежливо улыбались.

– Ты же видишь, они не хотят разговаривать, – сказала она наконец. – Чего пристаешь к людям? Может быть, называть свое имя пришельцам – у них табу.

– Может быть, – проворчал Денис и подошел к ней. – Очевидно, хорошей манерой у них считается подстрелить любого, кто забредет на их территорию.

– Никто ведь не пострадал, – не поддержала его Шаки. – Это было просто предупреждение.

– А если бы промахнулись, – не мог успокоиться Денис и жестом попросил молодого воина, у которого в мочке уха вместо серьги торчала игла дикобраза, дать посмотреть его лук.

Юноша поколебался, но потом все же передал лук Денису.

Тот недоуменно повертел в руках почти двухметровое оружие, сделанное из пальмового дерева, потом осторожно потрогал наконечник такой же длинной стрелы.

– И как они с такой конструкцией только управляются, – пожал плечами Денис. – Это ведь не стрелы, а просто копья какие-то. Наконечник сделан из кости, а перья изогнуты. Стрела вращается от этого при выстреле, как пуля в винтовке. Не отсюда ли пошла идея нарезного оружия?

– Эй, исследователь! – окликнул его Сеймур. – Тут вот нам продукты предлагают. Брать или нет?

– Он еще спрашивает! – рассердился Денис. – Брать и благодарить. Жрать хочется.

Кроме продуктов с ними поделились и холодным оружием. Два мачете, очевидно, попавшие к индейцам из какой-то фактории, вроде той, в которой команда провела первую ночь.

Все оценили щедрый подарок, но благодарность могли выразить только словами и жестами – отдать взамен было нечего.

Туземцы упорно не пользовались в присутствии пришельцев своим родным языком, словно это действительно могло каким-то образом им повредить, а их португальский был настолько плох, что не всегда удавалось уловить хотя бы смысл фразы. Но то, что город недалеко, понять все же было можно. Всего несколько часов пешего пути. Но для этого нужно покинуть берег реки и двигаться строго на север.

– Обратной дороги нет, – сказал самый старший из охотников, и на его личике, похожем на темную сушеную дыню, мелькнуло неясное выражение то ли страха, то ли насмешки.

– Нам не следует возвращаться той же дорогой? – попытался уточнить Сеймур.

– Да. Никакой дорогой, – подтвердил индеец.