Книга Заклинатель драконов - Ян Сигел

Ферн подошла к дому и увидела стальное сияние «мерседеса» и другую машину, поставленную рядом с ним. Подойдя поближе, она увидела, что двери этой машины разбиты, кузов смят. Внутри обнаружила разодранные сиденья, оборванные провода, развороченную панель управления. Ей не нужно было видеть следы краски на вспоротой обивке, чтобы узнать машину. На секунду она потеряла над собой контроль и чуть не закричала. Ее привел в себя мягкий голос головы.

Морлохи, — сказала голова. — Что это такое?

Машина моего брата.

Я чую кровь.

Ферн тоже чуяла кровь — это был горячий, острый, злой запах, который возбудил в ней ток адреналина, отчего поднялись дыбом тоненькие волосики на шее. Ей никогда еще не приходилось чувствовать запаха крови, но она тут же узнала его. Она надеялась забрать Уилла и Гэйнор из дома до начала битвы, но теперь поняла, что у нее нет никаких шансов. Они все еще пленники. Если не хуже. Она опоздала, слишком поздно спасать и слишком поздно для всего, кроме, может быть, последней возможности рискнуть. Дальнейшие предосторожности бесполезны, она уже ощущала, как за ней наблюдают.

—Не тревожься, — сказала она голове и накинула клапан, чтобы закрыть ее. Затем подошла к главному входу и нажала кнопку звонка. Она услышала, что внутри дома раздалось громкое эхо, будто ударили в гонг. Не было слышно, чтобы кто–то подошел к двери, но дверь бесшумно открылась.

Гэйнор думала, что так бывает только тогда, когда ты попадаешь в ловушку ночного кошмара и надеешься, что дальше все будет хорошо, но знакомый кошмар возвращается, и ты снова тонешь в темноте. С приходом Уилла она испытала иллюзию возвращения в нормальную жизнь, где все будет в по^ рядке, и они пройдут через все, и ужас заточения окажется нереальным. Однако это был еще далеко не конец. Они быстро все обсудили, и Гэйнор привела в ужас мысль о сидящем внизу драконе. Все это было лишь еще одной частью безумия.

Им не нужно до поры до времени спускаться в подвал, — сказал Уилл, — поэтому они пока не знают, что я сбежал. Я им не важен, им важна ты. Ты им нужна как заложница. Я–то — просто мусор, попавший им под ноги, который надо смахнуть.

Но как ты попал сюда ?

Ключи. — Уилл погладил карман. — Когда я оставил Лугэрри, то вернулся в кухню. Дворецкий — как его зовут? Харбик? — был там. Кухня — его владения. Не знаю точно, что он делал, — возможно, готовил мясо, поскольку я видел кровь на его руках, но он был без пиджака. Пиджак висел у двери. Когда он повернулся ко мне спиной, я залез в карман. А он, вымыв руки, все ходил и ходил по кухне. Я прождал сто лет, прежде чем смог пробраться на лестницу. — Он взял Гэйнор за руку. — Пошли. Пора уходить.

Неожиданно комната представилась ей таким безопасным местом, просто спасением, а не тюремной камерой… Когда они вышли в коридор, пустота его показалась пугающей, таящей возможность невидимого наблюдения. Гэйнор сначала хотела сказать, что ей страшно, но потом поняла, что этого делать не стоит. Она только спросила:

Где нож, который ты нашел?

В руке, — ответил Уилл.

Он повел Гэйнор к лестнице. Там было очень светло, хотя, вероятно, свет газовых ламп и свечей, подошел бы этому месту гораздо больше, но это был тот уютный свет, который встретил их в доме, когда они только приехали. Современный свет в старом доме, хранящем темноту за шторами и заметающем ее под ковры. Там было много ковров, ковры висели на стенах, покрывали ступени и доски пола, которые предательски скрипели при каждом шаге. Уилл потянул Гэйнор в сторону, когда на площадке лестницы между этажами они скорее почувствовали, нежели услышали, что внизу кто–то есть.

—Харбик? — Уилл затаил дыхание. — Харбик! — Нет ответа. Но человек внизу явно не понял, что тишина кем–то нарушена. Он бесшумно, как кот, прошел к двери, и слышен был звук двери, закрывшейся за ним. И даже после этого Уилл выждал несколько минут, прежде чем понял, что можно двигаться дальше.

Они быстро пролетели последние ступени лестницы и направились к выходу. Начали бить часы. «Полночь, — подумала Гэйнор, глядя на циферблат. — В этот час рушатся заклинания, крысы выходят из своих нор, а покойники встают из могил». Часы продолжали громко бить, настойчиво и требовательно, будто вызывали кого–то. В любую секунду кто–то мог выйти в ответ на этот вызов. Гэйнор внезапно задрожала, как от холода.

Уилл стоял у открытой двери.

—Скорее…

И они вышли наружу.

Уилл тихо закрыл дверь, и они оказались в полной темноте. Держась за руки, они завернули за угол дома и внезапно натолкнулись на машину, стоявшую в глубокой тени. Уилл нащупал ключи, и уже через мгновение беглецы сидели в машине. Вокруг пугающая ночь, а они спрятались в ракушку из металла, создававшую иллюзию безопасности. Было очень тихо, только тяжело дышал ветер да усики плюща скреблись о ветровое стекло.

Я заклинил ворота, — сказал Уилл. — Когда мы подъедем к ним, ты выпрыгнешь и откроешь их. Это будет нетрудно.

Хорошо.

Я не включу фары, пока мы не отъедем отсюда. — Он повернул ключ зажигания. Машина вздрогнула, но мотор не ответил.

Гэйнор подумала: «А ведь здесь нет плюща»… Уилл сделал еще одну попытку.

Зажги свет! — крикнула Гэйнор. — Я ничего не вижу!

Конечно, ведь темно.

Нет — я в самом деле не вижу. Что–то накрыло окна!

Она включила внутренний свет и увидела…

Они были повсюду, взгромоздились на кузов, вцепились в ручки дверей, их рты жадно прильнули к стеклам. Как сон — слишком знакомый кошмар — прячущиеся наблюдатели, которых стало вдруг видно, их пасти, полные языков и зубов, прилипли к машине, как полипы.

—Морлохи! — закричал Уилл, поворачивая ключ зажигания, но снова слышен был только скрежет металла, будто с машины сдирали кузов. Первым треснуло окно около Гэйнор, и туда просунулись цепкие лапы с когтями ящерицы. Уилл вытащил нож и стал их кромсать, кровь залила одежду Гэйнор, щиток управления, сиденья, но монстров было слишком много, слишком много, и окно около Уилла было тоже разбито, и дверца слетела с петель… Уилл покатился по земле, его терзали существа, которых он даже не мог рассмотреть. Гэйнор только один раз коротко вскрикнула, и это больше всего испугало Уилла, потому что, если бы она кричала долго, он знал бы, что она жива.

—Хватит! — Это был голос Эзмордиса. В фантазиях, в трансе, когда он был еще мальчиком, Уилл только однажды слышал этот голос, но теперь он тут же узнал его. Это был непреклонный голос, темный, как темная сила, и пустой, как пространство. — Сейчас не время для еды. Отнесите их в дом.

Уилл успел спрятать нож; до того, как его руки схватила дюжина лап. Он чувствовал, как кровь просачивается сквозь джинсы, и надеялся, что это не его кровь. Кажется, рядом рыдала Гэйнор. Уилл мог бы и не увидеть доктора Лэя в темноте, но он был выше обычного мужчины, и его аура была так же ощутима, как запах.

Позади был слышен шум, это морлохи уничтожали машину, рвали провода, кромсали кузов и сиденья. «Моя машина»… — подумал Уилл, и у него возникло чувство, что уничтожают что–то очень для него дорогое, например его картины. Но сейчас некогда было переживать. Они потеряли последний шанс на спасение, и теперь надо было думать только о том, как сохранить свою жизнь, потому что больше им ничего не оставалось.