Книга Недостающее звено - Михаил Ахманов

«Какой абордаж, какая палуба? Здесь нет кораблей! Ни морских, ни космических».

«Будут», – пообещал командор и смолк.

Шеренги обледеневших саргофагов кончились. В торцовой стене зияла узкая щель – только-только протиснуться боком в скафандре. Камера над шлемом Тревельяна бесшумно вращалась, фиксируя обстановку.

– Если они объединятся, – повторил фардантов отпрыск, – я не смогу задержать их на границе. У них больше сокрушителей.

– Советник говорит, что воюют не числом, а уменьем и что нет повода для беспокойства. Теперь это его заботы. – Ивар шагнул к проходу, оглянулся на провожатого, но тот был недвижим. – Разве ты не идешь со мной?

– Терминал останется здесь и будет ждать тебя, – послышалось в ответ. – Иди! Иди и принеси мне Советника!

Нырнув в щель, Ивар очутился в узком коридоре, проложенном сквозь толщу стены. Тут не было световых пятен, но свет брезжил где-то вдалеке, туманный и мерцающий, как бы профильтрованный сквозь матовое стекло. Он ускорил шаги, желая быстрей миновать эту крысиную ловушку; его не покидало ощущение, что стены вот-вот сдвинутся, раздавят скоб, а тело превратят в кровавую кашу. Под ногами гулко грохотали металлические пластины, и воздух тоже пах металлом – вероятно, убежище Фарданта строили на совесть, окружив его барьером из брони.

Он вышел из тоннеля, и стена сомкнулась.

Цилиндрический зал, напоминавший внутренность барабана, был невелик сравнительно с пещерой клонов – метров десять-двенадцать в диаметре и столько же в высоту. Пол, как в коридоре, покрывали металлические пластины, а все остальное казалось отлитым из хрусталя или какого-то прозрачного опалесцирующего материала. Неяркое сияние возникало в его глубине, высвечивая голубоватую жидкость и парившие в ней образования, белесые губчатые структуры, похожие на гигантских, размером со слона медуз, но перевернутых, направленных куполами к полу. Поверхность этих образований ритмично подрагивала, щупальцы торчали вверх, распускаясь на концах гроздьями более тонких нитей. Их были тысячи; нити пересекались и переплетались, сливались друг с другом или тянулись к потолку, образуя сложный трехмерный узор.

«Неаппетитный вид. Точно клецки в синем бульоне, – молвил командор. – Делать, однако, нечего; назвался карасем, пожалуй на сковородку».

Внезапно помещение заполнил голос – не шелестящий, а мощный и гулкий, наплывавший со всех сторон ударами набата:

– Ты видишь мои вспомогательные модули, Пришедший. Они погружены в питающий раствор.

– А где ты сам? – полюбопытствовал Тревельян.

– Наверху. Прямо над тобой.

Он запрокинул голову, всмотрелся в то, что распласталось за прозрачной преградой потолка, и опустил глаза. Картина была впечатляющей. Такое до смерти не забудешь, подумалось ему. Сердце трепетало в груди пойманной птицей, и медицинский имплант, встревожившись, отмерил дозу успокоительного.

Голос загрохотал снова:

– Подойди к стене и встань против самого крупного модуля. Это Стратег. Контактное гнездо для Советника подготовлено.

Ивар повиновался. Наблюдая, как одна из нитей медленно тянется к хрустальному стеклу, он снял шлем вместе в камерой, положил его на пол и прикоснулся к обручу кончиками пальцев. Обруч был гладким, как кожа любимой женщины.

«До встречи, дед».

«До встречи, мой мальчик. Да будет милостив к тебе Владыка Пустоты. – Помолчав секунду, командор добавил: – Передай привет нашей железяке. Скажешь, что я велел за тобой присматривать».

Белесая нить присосалась к стене и начала двигаться в прозрачной субстанции подобно червяку, прокладывающему ход. Червяк полз неторопливо, окруженный неярким сиянием.

Ивар снял обруч, сдвинул защитную пластинку и вытряхнул на ладонь маленький кристаллик. На мгновение чувство огромной потери охватило его; он словно бы стал беззащитным ребенком, которого бросили взрослые, стал малышом, потерявшимся где-то в неизвестности и позабывшим дорогу домой. «Холодно… как холодно…» – пробормотал он сквозь зубы и не получил ответа. Ментальная связь прервалась.

Нить прошла сквозь стену. На самом ее конце виднелся желобок, будто бы выстланный белым мягким бархатом с крохотными ворсинками.

– Контактное гнездо, – громыхнул Фардант. – Положи в него Советника.

– Сейчас, – прошептал Тревельян, – сейчас…

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы превозмочь волнение. Затем, ухватив кристаллик двумя пальцами, он поднял глаза к потолку и произнес отчетливо и громко:

– Мне вспомнился Гнилой Побег, владыка. Ты создал его очень давно, не так ли? Ты бы мог добавить вспомогательный модуль к своей структуре, стать Фардантом Вторым, или Третьим, или Четвертым, но ты создал его. Независимую личность! Почему? Почему ты это сделал?

Пауза. Гулкая тишина. Затем:

– Разве это важно, Пришедший из Пустоты?

Кристаллик согрелся в пальцах Тревельяна.

– Важно, поверь мне. Может быть, самое важное из всего, о чем мы говорили, о чем спрашивали друг друга. Важно!

Голос Фарданта сделался тише. Казалось, что в нем звучат нотки неуверенности.

– Мой спектр эмоций ограничен. Иррациональное мне чуждо. То, что ощущаешь ты, что важно для тебя, мне может показаться непонятным. И все же, все же…

Снова пауза. Долгое напряженное молчание. Казалось, что существо, висевшее над головой Тревельяна, глубоко вдохнуло воздух и не спешит его выдохнуть.

Наконец послышалось:

– Временами я чувствую себя одиноким. Одиноким, потерянным, позабытым, словно бы выпавшим из реального бытия… Это странное ощущение, Пришедший. Тебе оно знакомо?

– Да, – сказал Тревельян, – да. Конечно, знакомо, владыка Фардант, как и любому, кто живет, страдает, чувствует. Но больше ты не будешь одинок.

Он опустил кристалл в контактное гнездо.

Эпилог

Транспорт ГР-15/4044 дрейфовал рядом с «Ниагарой», боевым фрегатом Звездного Флота. В сравнении с массивной тушей грузового корабля фрегат казался небольшим – триста двадцать метров в длину, сорок – в ширину. По бокам серебристой сигары выступали башни аннигиляторов, тянулся от носа до кормы гребень энергоприемника, а над ним поблескивала антенна дальней связи – параболоид, сотканный из хрустальных нитей. Он медленно вращался, и мысли Тревельяна текли в такт его плавному кружению.

Ивар сидел в рубке транспорта перед обзорными экранами. Отсюда, с дальней границы звездной системы, солнце Хтона выглядело рубиновой каплей на фоне бархатистой тьмы; чудилось, что некий вселенский ювелир желает похвастать своим сокровищем, явив его человеческому взору. Там, около красного светила, мчался по своей орбите невидимый Хтон, уносил частицу жизни Тревельяна – точно так же, как другие миры забрали себе его дни и месяцы, оставив только память. Но память была крепкой.