Книга Битва за Клык - Крис Райт

+ Почему я должен помогать тебе, сын мой? Именно для этого ты был рожден. Наслаждайся мгновением, пока еще есть время. +

Посох вертелся все быстрее, образуя в центре воронку энергии. Руки Афаэля превратились в размытое пятно, уподобившись поршням двигателя и превратив посох в водоворот головокружительной скорости.

Сознание Афаэля почти исчезло. То, что осталось, заметило, как отскочил назад Цамин, как в ужасе разбегаются смертные. Он заметил, как скалистые стены Клыка озарились белым светом, прежде чем понять, что это он осветил их. Пиррида охватил жгучий, сухой огонь, заливший весь зал ярким светом. Из глаз, рта и щелей в доспехе вырвалась варп-энергия. Ускорилось изменение плоти, искажая тело невозможным образом, растягивая твердую оболочку боевого доспеха и раздирая на куски.

Изо всех сил, что еще оставались у него, Афаэль каким-то образом смог вытянуть три слова из ускользавшего сознания.

Покарай их, лорд.

+ Об этом не беспокойся, + раздалось в ответ.

А затем он исчез. Вихрь света и движений больше не был Херумом Афаэлем. На несколько мгновений он стал лишь несравнимой концентрацией эфирной энергии, необузданной и зарождающейся.

Раздался громкий удар, потрясший воздух и осыпавший пыль с потолка. По полу зазмеились искры, вылетая из стремительно изменявшегося кокона света и шума.

И постепенно вращение стало замедляться. Свет потух, превратившись в одну блестящую точку. Когда она медленно исчезла, внутри показалась фигура, выше и гораздо величественнее, чем Афаэль. Портал исчез, и прибывший шагнул из мерцавших вспышек.

Все вокруг в страхе упали на колени. Цамин низко поклонился, в знак покорности прикоснувшись посохом к земле.

— Отец, — выдохнул он, задыхаясь от радости.

— Сын мой, — промолвил Магнус Красный, разминая мышцы и улыбаясь. — Ты слишком долго находился в этом зловонном месте.

Он повернулся к лестнице Клыктана, и глаз вспыхнул жадным огнем.

— Думаю, самое время показать Волкам, что такое настоящая боль.

Одаин Стурмъярт вновь вызывающе зарычал, голос его срывался от напряжения. Он вызывал бурю уже много дней, с ее помощью раскалывая и деморализуя силы, осаждавшие Печать Борека, и теперь это начало сказываться. Губы потрескались и затвердели под доспехом, в горле пересохло.

Передышки не было. Колдуны были могущественными и стали сильнее после того, как большинство оберегов от малефикарума в Логове было уничтожено. У Стурмъярта осталось мало поддержки, и он почти в одиночку защищал солдат от колдовства. Более слабый рунный жрец уже давно бы сдался, сокрушенный необходимостью поддерживать постоянный поток силы вюрда. Лишь такой, как он, погруженный в бездонные резервы энергии, дарованной удивительными путями Фенриса, мог бороться так долго. Пока он держится, затеи врага не срабатывали, и воины Этта беспрепятственно бросались в бой. Если жрец падет, в игру вступит вражеское колдовство, безвозвратно изменив ход сражения.

И потому он держался, проклиная безмолвных десантников-рубрикатов, когда те появлялись в поле зрения, обрушивая молнии на их ряды, противостоя разным хитростям вражеских заклинателей и отражая укусы рожденных эфиром атак.

Он был вправе гордиться собой. После неудачи в предсказании Стурмъярт сделал очень много. Без его неутомимых усилий Этт давно бы уже пал. Даже если Клык все-таки будет захвачен, жрец дал крепости дополнительные драгоценные дни. Пасть в битве, нанеся такой ущерб врагу, почетно; лишь дешевая смерть считается позорной.

Стурмъярт стоял в центре оборонительных линий, частично защищенный баррикадами. По сторонам от него расположились орудийные позиции, занятые истребительными отрядами смертных. Стаи Волков действовали впереди, предотвращая попытки захватчиков достичь траншей. Их поддерживали громадные дредноуты и удивительные, стремительные атаки зверей из Подземелья Клыка. Эти создания ночи вселяли в смертных солдат с Просперо даже больший ужас, чем сами Волки. Некоторые из тварей были убиты во время непрерывных атак, но их Стая продолжала сражаться, бесстрашная, неутомимая и вселявшая ужас.

Стурмъярт украдкой взглянул вправо, где бой был самым ожесточенным. Грейлок по-прежнему непрерывно сражался, как и во все предыдущие дни. Его терминаторский доспех почернел от плазменных ожогов, шкуры превратились в клочья, керамит под ними был иссечен сотней ударов. Но он продолжал сражаться, холодный и бесстрастный, воодушевляя защитников силой своего примера. Он больше не был Белым Волком. Скорее, в мир живых выпустили угольно-черную тень Моркаи.

Ты удивил меня, лорд. Под этой бледной кожей скрывается железо.

Грейлок и Бьорн руководили битвой за Печать Борека. Воинов Тысячи Сынов было слишком много, чтобы их можно было просто отбросить. Но с начала полномасштабного штурма захватчики продвигались вперед мучительно медленно. Волки создали патовую ситуацию на баррикадах, и это само по себе, учитывая количество задействованных солдат, было выдающимся достижением.

Но так не могло продолжаться вечно. В конце концов оборону прорвут и десантники-рубрикаты ворвутся в зал. Но до тех пор врагам не уступят ни пяди земли.

— Фенрис хъолда! — закричал Стурмъярт, пытаясь, как обычно, подстегнуть Волков. Он ударил руническим посохом по полу, выбив из холодного камня язычки молний. — За Русса! За…

Жрец вдруг остановился. Тень пронеслась по его сердцам, повеяло холодом. Омывавшая его рунический доспех сила мигнула и потухла. Он зашатался, вытянув руку, чтобы не упасть.

— Ты тоже чувствуешь это, жрец.

Голос Бьорна доминировал даже в радиосвязи. Перед глазами Стурмъярта проносились черные звезды. У него закружилась голова.

— Он здесь.

Грейлок отвлекся от битвы.

— Что ты чувствуешь, Одаин? — спросил он по связи, кидаясь к рунному жрецу. За его спиной Серые Охотники поспешили заполнить брешь в линии обороны.

Стурмъярт отчаянно потряс головой, пытаясь избавиться от затянувшегося чувства дезориентации.

— Он все время был здесь. Везде и нигде.

Атака колдунов внезапно усилилась. С атакующих рядов хлестнула потрескивающая эфирная энергия, окутав наступавших десантников-предателей. Впервые за многие дни Волки дрогнули.

— Он здесь? — заревел Грейлок, источая хриплую ненависть. — Покажи мне его, жрец!

— Он атакует Клыктан. Уничтожает его.

— Слишком далеко… — выдавил Стурмъярт, хватая ртом воздух.

— Мы должны до него добраться! — потребовал Грейлок. — Через гору есть короткий путь наверх. Никто в Клыктане не выстоит против него.

— Ничто на всем Фенрисе не выстоит.

— Я смогу.

Стурмъярт стремительно обернулся к дредноуту, все еще чувствуя слабость и тошноту.

— Ты заблуждаешься! — выпалил он. — Ты не можешь чувствовать его так, как я. Он — примарх, в силе равный самому Руссу. Это смерть, Бьорн! Это перерезание нити жизни!