Книга Ястреб - Моника Маккарти

Ее голос прервался.

— Узнать что?

Элли в смущении отвела взгляд. Эрик подумал, что она не собирается отвечать, но, в конце концов, она сказала:

— Я хотела узнать, нравлюсь ли я тебе сама по себе. Не потому, кто я есть, и не потому, что честь обязывает тебя на мне жениться.

У него сжалось сердце, когда он внезапно понял.

Она отказала ему не потому, что не любила его, а потому, что хотела, чтобы он ее любил. Он сделал ей предложение из соображений чести и долга, а она хотела чувств и любви.

— Моя мать всем сердцем любила моего отца, — сказала Элли. — И долгие годы пыталась добиться ответной любви. Но, в конце концов, это ее убило. Она умерла от лихорадки, но еще этим она долгое время была мертва внутри.

Эрик убрал выбившуюся прядь волос с ее щеки и заправил за ухо.

— Мне очень жаль, девочка.

Элли застыла, неправильно истолковав причину его сожалений.

— Я рассказала тебе об этом вовсе не для того, чтобы ты меня жалел, или потому, что мне что-то надо от тебя. Я просто подумала, что это поможет тебе понять, почему я поступила так, как поступила.

— Элли…

Он мог бы положить конец ее и своим страданиям прямо сейчас. Было так легко схватить ее в объятия и сказать ей, как сильно он ее любит. Сказать, что он не мыслит своего будущего без нее.

Он хотел этого больше всего на свете. Больше, чем когда-либо желал чего-нибудь в жизни. Эгоистично хотел. Для мужчины, который привык всегда получать то, что он хочет, привык к тому, что счастье всегда падает ему в руки, нетрудно было поддаться порыву.

Но он не мог себе этого позволить.

Когда он смотрел на нее, в его глазах было что-то, заставившее Элли сделать то, чего она поклялась себе не делать.

— Попроси меня остаться, — прошептала она.

Какое-то мгновение он колебался. Или, по крайней мере, она так подумала. Ей хотелось верить, что ее просьба вызвала у него некоторого рода внутреннюю борьбу, потому что внешне его лицо осталось невозмутимым.

Но потом он улыбнулся, и выражение его глаз сразу же изгнало всякую мысль о внутреннем смятении.

— Прости меня, малышка. Я не могу этого сделать.

Элли захлестнула волна невыносимой боли. Ну почему она это сказала? Зачем обнажила перед ним свое сердце? Чтобы он разбил его с улыбкой? Неужели ей нравится терпеть боль и унижение? Все это просто потому, что какое-то мгновение он смотрел на нее с такой нежностью, что она подумала…

Дура. Он ее не любил. Он ее жалел. Теперь она это поняла. Женщины постоянно падали к его ногам. К ее великому стыду, как оказалось, она ничем не отличалась от них.

Дважды она предлагала ему свое сердце, и оба раза он отказался его принять. Довольно.

Элли резко отстранилась от него, разрывая контакт.

Странно. После первоначальной вспышки боли она не чувствовала ничего. Только жгучее желание уйти отсюда как можно быстрее.

— Мне нужно идти.

— Элли, — сказал он тихо, взяв ее за руку. — Прости меня.

Она напряглась и вырвала руку.

— Тебе не за что извиняться. Я сделала глупость. Конечно, ты не хочешь, чтобы я осталась. — Она рассмеялась, но это был горький смех. — У тебя уже есть кто-то, кто с нетерпением тебя ждет.

Эрик нахмурился, словно не мог взять в толк, о чем она говорит.

— Женщина, — напомнила она. — В шатре.

Ей показалось, что он вздрогнул. Но затем просто сказал:

— Ах, да. Конечно.

У Элли заныло сердце.

— Ну что ж, думаю, пора прощаться.

Она отважилась еще раз взглянуть на него, гадая, сколько потребуется времени, чтобы черты его лица изгладились из ее памяти. Ровные дуги бровей. Твердая линия подбородка. Белые морщинки в уголках глаз. Дьявольский изгиб губ. Высокие скулы и благородный нос. Это неотразимо прекрасное лицо.

Элли опустила глаза.

— Солдаты ждут меня с другой стороны горы.

— Ты уверена, что знаешь, что делаешь? А если они что- то заподозрят?

— Не заподозрят. Я умею быть очень убедительной.

Его взгляд посуровел.

— Мне это не нравится. Я сам провожу тебя в Эр.

— Нет! — резко возразила она. — Я должна действовать по плану, иначе у них возникнут подозрения. Думаешь, они поверят, что я нашла дорогу назад самостоятельно? Все должно идти, как договорено. Я знаю, что делаю. — Она взглянула ему в глаза. — Кроме того, ты больше не несешь за меня ответственность.

Короткое время они смотрели друг на друга. На мгновение ей показалось, будто что-то мелькнуло в его глазах, но он быстро отвел взгляд,

Эрик отступил назад, держась очень напряженно. Элли почти поверила, что это давалось ему с трудом.

— Ну что ж, — сказал он. — Прощайте, леди Элин.

У нее перехватило дыхание. Элли застыла, упиваясь мгновением, потому что знала — оно последнее. Но всему приходит конец.

— Прощай, Эрик.

Она повернулась и пошла прочь не оглядываясь. Короткая, но очень важная часть ее жизни закончилась.

Глава 25

Канун Рождества Предтечи и Крестителя Господня Иоанна (канун летнего солнцестояния)

23 июня 1307года.

Он поступил правильно. Лучше ей быть подальше от него. Вернее, так он твердил себе все снова и снова первые несколько дней после ее ухода.

Он очень хотел, чтобы она осталась. Но он любил ее слишком сильно, чтобы подвергнуть такой опасности.

Любовь — не гарантия счастливого конца. Иногда любовь означает жертву. Иногда любовь приводит к тому, что ты ставишь счастье любимого человека выше собственного, даже если при этом вы не будете вместе.

Эрик был мятежником вне закона. Он мог бы погибнуть уже к утру следующего дня. Хотя Элли и помогла им, он понимал, что они все еще очень рискуют, может быть, дни их сочтены. Возможно, если бы она была простой няней, все сложилось бы по-другому. Но она была дочерью одного из самых могущественных людей в христианском мире, обрученной с военачальником, столь же влиятельным и — что важнее всего — находящимся в полной безопасности. Перед ней открывалось блестящее будущее. Эрик не мог просить ее пойти на такой риск ради него. Он не хотел бы увидеть ее в клетке.

Она с тем же успехом могла бы вонзить кинжал ему в спину и повернуть — такой мучительной была его боль. Эрик чувствовал себя так, будто его разрывают пополам. Его эгоистичные желания боролись с твердым намерением поступить правильно.

Он только никак не ожидал, что правильный поступок может причинить подобную боль.