Книга Мед жизни - Святослав Логинов

Леночка прошлёпала босыми ногами к выключателю. Комнату залил яркий, чужой свет.

– Что ты, бабуля, опомнись, какой комар?

– Комар, – повторяла Настя. – Он ко мне по-хорошему, без трактора, а я его насмерть убила. Грех…

Ящера

Последние сотни метров дались особенно тяжело, кочкарник шёл как специально неровный, выдёргивать ногу из хищно хлюпающего мха было всё труднее. А под конец у самого берега, как это обычно бывает, встретилась топкая полоса, и пришлось тащиться вдоль неё, выискивая упавшую берёзу. И как странно было почувствовать под ногами твёрдую землю, идти, удивляясь быстроте и лёгкости ходьбы.

Впрочем, лёгкости хватило ненадолго. Крутой, словно искусственно насыпанный склон и высокая, никогда не кошенная трава останавливали не хуже болота. Пройдя лишь несколько метров, мужчины, не сговариваясь, опустились на землю, отставили туески, на дне которых перекатывались шарики морошки, и освободились от рюкзаков, полных всё той же твёрдой ягоды. Георгий принялся с кряхтением стаскивать сапоги, Артём знающий, сколько ещё предстоит идти по мокрому, благоразумно не стал разуваться.

Дети же повели себя совершенно по-разному. Андрюха, впервые попавший в подобную передрягу и не нашедший никакой прелести в хождении по болоту, даже не вышел на материк, красный и потный уселся на валежине, зло отмахиваясь от наседавших слепней. Даша, ради которой, собственно, был сделан этот почти двухкилометровый крюк, сначала вертелась вокруг Андрея, уговаривая его скорее бежать на вершину, где земляника и откуда всё-всё видно, но Андрей и от неё отмахивался, словно от кусачей мухи. Поняв, что от Андрюшки толку не добьёшься, Даша ускакала на вершину одна. Вскоре сверху донёсся крик:

– Папа, гляди, где я!

Артём отыскал фигуру дочки среди ветвей и крикнул:

– Молодец!

– Смотри, куда забралась? – удивился Георгий. – Как бы не убилась…

– Не убьётся, – успокоил Артём. – У неё тут все деревья освоены. Тарзанит вовсю, совсем одичала.

Мимо с независимым видом прошёл Андрей. Земляника и неохватные сосны с толстыми, удобными для лазания сучьями соблазнили и его.

– Пошли и мы, – позвал Артём. – С вершины вид потрясающий.

– Чего смотреть-то? Болото, – сказал Георгий, но тоже поднялся.

Остров, к которому они так долго шли, представлял собой крутой холм, метров на двадцать взлетавший над окрестными мхами. Он плотно зарос строевым лесом и от этого казался ещё выше. Было совершенно невозможно понять, как на ровном месте могла образоваться эта чудовищная по величине и к тому же совершенно правильной формы куча песка.

Тяжело дыша, мужчины выбрались на вершину.

– Да!.. – потрясённо протянул Георгий.

Одно дело знать, что находишься в самом сердце мохового болота, рассуждать, что в длину в нём километров сорок, а в ширину чуть меньше десяти, – другое дело увидать это своими глазами. Пейзаж, казалось бы, примечательный лишь своим однообразием, в таких масштабах обретал значение вселенского символа. Всюду, покуда различал взор, топорщили японски изогнутые ветки, усаженные почернелыми старыми шишками, чахлые, в рост человека сосенки. Свободные от карликовых сосен мокрые речажины уходили вдаль длинными ярко-зелёными языками. Пятна высокого красного мха казались каплями охры, сорвавшимися с кисти титанического живописца, осмелившегося писать этот слишком большой даже для него простор. И без того далёкий лес отодвинулся ещё дальше, окунувшись в голубой туман горизонта. Лишь несколько островков вроде того, на котором они стояли, но поменьше, создавали необходимую каплю разнообразия.

– Страшно, – сказал Георгий, кивнув вниз. – Туда спустишься, и ты как на блюдце у кого-то. Или, ещё хуже – под микроскопом. Ты – инфузория, а оно сверху, огромное. Теперь понимаю, почему предки бога изобрели.

– Лось бежит, – перебил Артём, показывая пальцем на серое пятно, плывущее среди засохших вершинок. – Ребятня, лося видите?!.

– Ура!.. – завопили с соседних деревьев.

Лось продолжал двигаться, не меняя хода, и вскоре скрылся за одним из островов.

– А ведь нам пора, – спохватился Артём. – Дома уже волнуются, что нас с детьми так долго нет.

Когда они спустились вниз и гуськом двинулись по вымешенной ногами ягодников моховой тропе, Артём произнёс, обращаясь сразу и к товарищу, и к обоим детям:

– Больше всего меня на мху поражает несоответствие огромного пространства и тщательности отделки деталей. Видели, сколько здесь всего, а ведь любая нитка плауна ювелирно отделана, всякая сосенка в сад камней просится, на каждой кочке росянка ютится, пьяника, другая травка. Лягушата разные…

– И слепни, – вставил Андрюха.

– И слепни тоже, – согласился Артём. – Живут, чем-то кормятся, ведь не нами же, мы для них – так, заблудший деликатес. Только тут понимаешь по-настоящему, что природа не для людей, а сама по себе. Все эти лоси, кабаны – они здешние, а мы – гости…

– Мой Андрюшка, когда маленьким был, – вставил Георгий, – не верил, что звери действительно в лесу живут. Утверждал, что они только в сказках по лесу бегают, а взаправду живут в зоопарке.

– Подумаешь, – сказал Андрей. – Ты так и сейчас веришь в динозавров. Будто в Африке динозавры водятся.

– А что? – возразил сыну Георгий. – Запросто. Видал, какая здесь глухомань? А в Африке болота во сто крат больше здешних, а людей во сто раз меньше. К тому же дикари, необразованные. Нашли же в Южной Америке тапира, так почему не найти и динозавра?

– Ты ещё про целакантуса расскажи, – подначил учёный сын, – и про дракона с острова Комодо.

По всему было видно, что Андрюшка не раз слыхал отцовские доводы и изрядно наскучил ими.

– Вот она – современная молодёжь, – нравоучительным голосом лицемера сказал Артём, – полагают, что всё в мире уже открыто и упрятано в зоопарк. А между тем вовсе не обязательно ездить за динозаврами в Африку. Или ты думаешь, наши места менее глухие? Или деревенские бабки сильно образованные? Вон, Дарья Артемьевна соврать не даст, они тут все вместо «маринованные грибы» говорят «эмалированные».

– Что-то ты не туда разогнался, – Георгий не мог спокойно наблюдать профанацию любимой идеи. – Для динозавров здесь слишком холодно, а старухи местные хоть и малограмотны, а в родных местах каждую травинку знают. Знахарки все подряд.

– Не говорил бы, чего не понимаешь, – снисходительно усмехнулся Артём. – Вот, определи, что это за трава?

– Дудка! – в один голос откликнулись Георгий с сыном, а Андрей добавил:

– Мы не бабки, можем и не знать.

– Вот и неправда! – закричала Даша, завороженно слушавшая отца и ожидавшая минуты, чтобы встрять и поразить присутствующих своими знаниями. – Это горичник болотный, у него стебли красные, а на горе большущие дудки – дягиль лекарственный, а у деревни в старом мочиле – вех ядовитый, а вдоль дороги – купырь лесной и тмин. А называются они зонтичные, потому что у них наверху зонтик, как у укропа. И морковка тоже зонтичная, и пастернак, только у них зонтики на другой год бывают!..