Книга Тщательная работа - Пьер Леметр

— Почему, Надин? Разве тебе не кажется, что это красиво? — добавил он, указывая на какой-то предмет, расположенный в ногах кровати.

Надин с полными слез глазами рассмотрела нечто вроде деревянного креста на подставке. Шириной он был сантиметров пятьдесят. Как церковный крест в миниатюре.

— Это для младенца, Надин, — произнес он очень мягким голосом.

Он погрузил ноготь большого пальца так глубоко под груди Надин, что она издала вопль боли. Ноготь медленно опустился до самого лобка, будто прокладывая борозду в натянутой коже живота и вырывая у молодой женщины протяжный глухой крик.

— Достанем его отсюда, — мягко говорил Кори, следуя движению руки. — Что-то вроде кесарева. Потом ты уже не будешь достаточно живой, чтобы увидеть его, но этот младенец будет очень красив на кресте, уверяю тебя. Твой Кристиан будет доволен. Его маленький Иисус…

Верховен резко встает, хватает рукопись Бюиссона и яростно ее листает. «Крест… — бормочет он — на подставке…» Наконец он находит. Страница 205, нет, следующая. Тоже ничего, страница 207. Внезапно он замирает, словно делая стойку на текст. Вот оно, прямо перед ним: Кори очень тщательно выбрал обстановку. Здание, которое лет десять служило складом обувной фабрики, было идеальным местом. Бывшая мастерская гончара, которую тот забросил, разорившись…

Верховен круто оборачивается. Оказывается нос к носу с Луи.

Возвращается к тексту Бюиссона, лихорадочно листает страницы назад.

— Что ты ищешь? — спрашивает Ле-Гуэн.

Тот на него даже не смотрит:

— Если он говорит о…

Страницы мелькают, и Камиль вдруг ощущает полную ясность.

— Его пакгауз, — говорит он, потрясая пачкой страниц, — он как… как бывшая мастерская художника. Мастерская художника… Он отвез ее в Монфор. В мастерскую моей матери.

Ле-Гуэн кидается к телефону, чтобы вызвать бригаду быстрого реагирования, но Камиль уже схватил пиджак. Он вытаскивает связку ключей и бросается к лестнице. Прежде чем кинуться следом, Луи собирает всех и дает указания. Только Арман остается за столом, уткнувшись в раскрытую перед ним папку. Формируются группы, Ле-Гуэн ведет переговоры с агентом из бригады быстрого реагирования, объясняя ему ситуацию.

В тот момент, когда он уже собирается бежать к лестнице, чтобы догнать Верховена, внимание Луи привлекает одна застывшая точка. Среди всеобщего мельтешения кое-что не двигается. Это замерший Арман, неотрывно глядящий в лежащую перед ним папку. Луи хмурится и вопросительно на него смотрит.

Не отводя пальца, указывающего на строку, Арман произносит:

— Он убивает ее в два часа ночи, ровно.

Все глаза обращаются к настенным часам. На них без четверти два.

Верховен резко подает назад, и Луи забирается в машину, которая тут же трогается.

Пока они двигаются по бульвару Сен-Жермен, в голове у обоих прокручивается неотвязная картина: молодая женщина, привязанная, опухшая, кричащая, и палец, скользящий по ее животу.

Камиль все прибавляет скорость, а Луи, стянутый ремнем безопасности, тем временем поглядывает на него краем глаза. Что происходит в данный конкретный момент в уме майора Верховена? Может быть, за маской решимости он различает зовущий его голос Ирэн, все твердящей: «Камиль, приходи скорее, приходи за мной», пока машина закладывает крутой вираж, чтобы объехать автомобиль, остановившийся на красный свет на авеню Данфер-Рошро, — конечно, он слышит ее, и его руки так вцепляются в руль, что едва не ломают пластик.

Луи в мыслях вдруг видит Ирэн, которая вопит от ужаса, поняв, что сейчас умрет — вот так, беспомощная, связанная, отданная смерти.

Вся жизнь Камиля тоже наверняка сконцентрировалась на лице Ирэн, с которого капает кровь, растекаясь по шее, пока машина вихрем проносится через перекресток, чтобы устремиться по авеню Генерала Леклерка, занимая всю центральную полосу, быстро, так быстро. «Только бы нам сейчас не разбиться», — думает Луи. Но боится он не за свою жизнь.

«Камиль, только не разбейся сейчас, — говорит голос Ирэн, — приезжай живым, найди меня живой, спаси меня, потому что без вас я умру здесь, сейчас, а я не хочу умирать, ведь я жду вас уже много часов, показавшихся мне годами, я вас жду».

Улицы неслись мимо, тоже неистовые, пустые, быстрые, такие быстрые в этой ночи, которая могла бы быть прекрасна, если бы все сложилось иначе. Ревущий автомобиль добирается до выезда из Парижа и вонзается, как бурав, в заснувший пригород, лавирует между машинами, на полной скорости вылетает на перекресток, заворачивает так, что становится на два колеса, скребет корпусом о мостовую, натыкается на тротуар. «Это всего лишь удар», — думает Луи. И все же машина, кажется, взмывает в воздух, отрываясь от земли. Это уже наша смерть? Дьявол заберет и нас тоже? Камиль конвульсивно жмет на тормоза, визжит под колесами асфальт, справа несутся припаркованные автомобили, он задевает их, врезается в один, потом в другой, от их обезумевшей машины во вспышках мигалки летят искры, высеченные железом, колеса воют, машина становится на дыбы, ее кидает от одной стороны улицы к другой, она ураганом проносится поперек проезжей части под вопль вдавленных до упора тормозов.

Машину несло в опасной близости от припаркованных вдоль тротуара автомобилей, она задела один, потом другой, отскакивая раз за разом от одной стороны проезжей части к другой, вспарывая дверцы, вырывая боковые зеркала, пока Верховен, изо всех сил давя на тормоза, пытался выровнять ее ставшую безумной траекторию. После всех курбетов она наконец испустила дух, забравшись двумя колесами на тротуар на углу перекрестка на въезде в Плесси-Робинсон.

Внезапная тишина оглушила. Сирена смолкла. Мигалку во время столкновений снесло с крыши, и теперь она свисала вдоль кузова. Верховен, которого отбросило к дверце, сильно ударился головой, из раны обильно текла кровь. С ними поравнялась какая-то машина, проехала медленно, блеснули устремленные на них глаза и исчезли. Камиль поднимает голову, проводит рукой по лицу, рука полна крови.

У него болит спина, болят ноги, он оглушен ударом, пытается разогнуться, отказывается от попытки и тяжело падает. Остается лежать несколько секунд, потом снова безуспешно старается встать. Рядом с ним Луи в полубессознательном состоянии. Он мотает головой из стороны в сторону.

Верховен приходит в себя. Кладет руку на плечо Луи и легонько встряхивает его.

— Я нормально… — выговаривает молодой человек, приходя в себя. — Сейчас пройдет.

Верховен ищет свой телефон. Наверное, выпал при ударе. Он шарит на ощупь, даже под сиденьями, но света слишком мало. Ничего нет. Его пальцы наталкиваются на какой-то предмет, это его оружие; изогнувшись, он убирает его в кобуру. Понимает, что жестяной грохот в середине ночи в пригороде привлечет людей: мужчины выйдут на улицу, женщины прилепятся к окнам. Он упирается в дверцу и резким толчком умудряется открыть ее; железо со скрежетом поддается. Вытянув ноги наружу, он наконец встает. Кровь идет сильно, но он не может понять, откуда именно.