Книга "Номер один" - Бен Элтон

Шайану поставили рядом с пианино и попросили что-нибудь спеть.

— Что именно? — спросила она.

— Это не важно, детка! — крикнула Челси. — Это немой сюжет, мы пустим его в замедленной съемке, когда будешь рассказывать Кили, как много ты работала.

— А как же пианист, ему ведь нужно играть ту же мелодию?

— Дорогая моя, я ведь только что сказала тебе, что это немой сюжет. К тому же он будет не в фокусе. Пусть пианист просто двигает руками, большего нам не надо. А теперь пой!

Шайана начала петь, вокруг нее закрутилась камера.

— Больше души, Шайана! — крикнула Челси. — Сожми кулаки, словно тебе больно… Хорошо. Есть. Снято.

Затем в оборот взяли «Четверку-Х», камера запечатлела их репетицию, после которой ребята «внезапно» захотели обняться.

— Вы можете поднять руки и удариться ладонями? — крикнула Челси из-за камеры. — Это ведь в стиле черных, верно?

«Четверка-Х» согласилась, что это действительно в стиле черных, а потом ребята обнялись и, подняв руки, ударились ладонями, как им и велели.

— А как насчет молитвы? — крикнула Челси. — Я могу попросить вас встать в круг и опустить головы в немой молитве?

«Четверка-Х» снова подчинилась.

— А теперь повернитесь к камере и расскажите нам, что работа трудная, но вы работаете много, учитесь, растете и хотите, чтобы судьи вами гордились.

Майкл, лидер «Четверки-Х», сделал шаг вперед:

— Это трудная работа, но мы много работаем и знаем, что будем учиться и расти, и я надеюсь, что судьи будут нами гордиться.

Сюжеты сменялись один за другим.

Конкурсантов разбивали на группы и учили элементарным танцевальным движениям, но не для того, чтобы они могли выучить их, а чтобы можно быть отснять процесс обучения.

— А дальше что? — спросила одна из девушек, после того как освоила три шага и хлопнула в ладоши, как их научили.

— Ничего, — объяснил хореограф. — Это все, что нам нужно.

Во время «урока танцев» Шайана заметила, что конкурсантов одного за другим отводили в сторону, чтобы снять то, как они сидят на лестнице. Первыми туда отправились ребята из группы «Парень», затем мужчина средних лет, который представился как Стэнли, а затем блондинка среднего возраста с огромными силиконовыми грудями.

— А что вы там делаете на лестнице? — спросила Шайана одного из участников группы «Парень» во время короткого перерыва.

— Ничего, — ответил он. — Мы просто сидели и выглядели напряженными и задумчивыми.

— Напряженными и задумчивыми?

— Да, так нам велели.

Квазар стоял рядом и присоединился к разговору.

— Думаю, ты, чувак, типа молодец, — сказал он. — Ты пойдешь до конца, чувак.

— Почему это?

— Ты чё, шоу не видел? — спросил ужасно удивленный Квазар. — Они ж снимают наш момент сомнений, чувак! Типа когда ты вдруг вроде как очнулся и сидишь и думаешь, станешь ли ты хоть когда-нибудь звездой. Они всегда снимают чё-то типа того, но я не видел ни одного момента сомнения с теми, кто не был в финале.

— Ты правда так думаешь? — с надеждой спросил парень.

— Это точно, чувак. Я те говорю: если они снимут меня на лестнице такого мрачного и грустного, я буду рад до усрачки, потому что пойму, что меня будут продвигать.

— Но тебя они пока что не сняли.

— Нет, чувак, но я не волнуюсь, потому что они знают, что у Квазара не бывает сомнений в себе.

И точно, сразу после перерыва Квазара позвали для личного «момента». Его попросили исполнить брейк-данс перед группой других конкурсантов, которым велели поаплодировать и показать, что они в восхищении оттого, что находятся в центре событий.

Два дня конкурсантов гоняли с места на место между танцами и пением. Изредка организаторы шоу делали слабые попытки проявить искренний интерес к их работе, но основная цель «поп-школы» заключалась в том, чтобы собрать побольше сюжетов о процессе работы.

Синди, новую подружку Шайаны, сняли, когда она массировала ступни, словно дотанцевавшись до изнеможения. Иону сняли, когда она якобы говорила по сотовому с бывшими друзьями по группе.

— Да, я на «поп-школе», — сказала она, как ей было велено. — Возвращаюсь к азам, учусь заново. Конечно, трудно, но если серьезно думать о сольной карьере, то именно это мне и нужно.

— Скажи им, что ты скучаешь, — подсказала Челси.

— Ребята, я так соскучилась, — повторила Иона. — Выпейте за меня по глоточку виски.

— Отлично, — сказала Челси, очень довольная собой.

— Меня немного беспокоит то, что было видно, что телефон выключен, — вмешался оператор. — Иона повернула дисплей в нашу сторону.

— Да ладно. Никто не увидит, — ответила Челси, которой не терпелось продолжить работу. — Отлично! — крикнула она. — Мне нужен Трой.

Трою дали книгу «Гарри Поттер».

— Я не умею читать, — ответил он. — В смысле, я не все слова понимаю.

— Мы знаем, — сказала Челси. — Мне нужно, чтобы ты нашел слово, которое ты не знаешь, и попросил вон того аристократа сказать тебе, что оно значит.

— Зачем?

— Затем, что я прошу тебя, Трой, и потому, что Кельвин просил меня, чтобы я попросила тебя. Ты ведь хочешь осчастливить Кельвина?

Мальчик определенно очень хотел осчастливить Кельвина; это было единственным желанием почти всех собравшихся в этом зале. Поэтому Трой послушно направился к аристократу.

— Простите, — сказал он.

— Привет, юноша, — ответил принц Уэльский. — Как дела? Ты в порядке? Что это у тебя? «Гарри Поттер»? Как замечательно. Я серьезно считаю, что книга хорошая, а ты?

— Вы можете сказать, что означает это слово?

Принц достал очки и посмотрел в книгу.

— Хм-м. Ну… Знаешь, я не уверен, — сказал он. — «Квиддик». Хм-м, вообще-то я думаю, что это выдуманное слово. Так ведь называется игра в книге, верно? Похоже на латынь, но я не думаю, что это так.

Парень пожал плечами и, не зная, что еще сказать, отошел.

— Снято, — сказала Челси. — Мило.

— А? Что такое? — спросил принц.

— Отлично, сэр! — крикнула Челси. — Все отлично.

И принц вернулся к изучению последних данных по уменьшению количества рыбы в Северном море.

Ближе к концу второго дня наконец-то появился Кельвин, но только для того, чтобы можно было отснять небольшой сюжет с его присутствием.

— Отлично, народ! — крикнул он собравшимся конкурсантам, которых искусно разбросали по спортзалу, словно в самом разгаре изматывающей репетиции. Одни сидели на полу в спортивных штанах и майках с наброшенными на плечи полотенцами, другие стояли вокруг пианино, третьи прильнули к шведским стенкам и выполняли то, что им казалось похожим на упражнения на растяжку. — Вы все ужасно много работали, — продолжил Кельвин, — и завтра мы выясним, чему вы научились и сможете ли выступить вживую на рок-н-ролльной вечеринке. Выпивка за мой счет!