Книга Вкус скандала - Эрин Найтли

Сколько женщин он очаровал и обезоружил на своем веку, но сейчас не мог придумать ни единого слова, чтобы утешить одну девушку, к которой относился как к сестре. Ричард замер. Не так мужчина должен думать о своей будущей жене! Лорд был абсолютно уверен, что не хочет так относиться к своей будущей жене. Черт побери, до чего же неподходящий момент для таких мыслей: он уже попросил ее руки, уже дал обещание, которое не должен забирать назад.

Чарити вытерла слезы. У Рейли сердце кровью обливалось, когда он это видел, несмотря на бурлившие в нем эмоции. Мужчина шумно вздохнул. Прежде чем решать, что ему делать дальше, он должен разобраться, что так сильно расстроило Чарити. Ричард опустился рядом с ней на банкетку, достал носовой платок и протянул ей.

— Прошу вас, расскажите, в чем дело.

Собеседница промокнула щеки и шмыгнула носом, потом положила руки на колени и посмотрела Ричарду в глаза.

— В вас, в нас. — Она как-то беспомощно пожала плечами. — Во мне.

«Мило она все суммировала». Ричард слегка улыбнулся.

— Дорогая, это довольно длинный список.

Мисс Эффингтон улыбнулась сквозь слезы и кивнула:

— Да, правда.

— Давайте посмотрим, не удастся ли нам его немного сократить. Что вы такое увидели, расстроившее вас?

Чарити опустила взгляд, комкая в руках носовой платок.

— То, чего у меня никогда не будет, если я выйду за вас замуж.

Сердце графа резко дернулось в груди: «Что она говорит?» Женщина повернулась к нему лицом и обратила на Рейли грустный взгляд.

— Даже если бы мы были вместе сто лет, я все равно не могу представить, чтобы вы смотрели на меня таким взглядом, каким смотрели на нее.

Ричард вдруг почувствовал стеснение в горле, он взволнованно сглотнул.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

Некоторое время Чарити молчала, теребя носовой платок.

— Ричард, когда я приехала в Лондон, моей целью было найти подходящего мужа, с которым мне будет приятно жить. Я думала, что все, что мне нужно, это доброта, уважение и, в идеале, дружба — все то же, что связывает моих родителей. Но сегодня вечером я увидела, как вы смотрите на мисс Бантинг, и меня это поразило. Было такое впечатление, что весь зал исчез, а вы остались одни в своем собственном мире. Я поняла тогда: для меня важно, чтобы мужчина смотрел на меня так же. Так, словно каждый его следующий вдох зависит от меня. — Чарити прижала руку к груди, наклонилась вперед и очень серьезно сказала: — Ричард, я хочу, чтобы мужчина любил меня так же. Мне нужна любовь.

«Любовь?»

Из легких графа вдруг вышел весь воздух, и, казалось, не только из легких, но и из комнаты. Да что там из комнаты, во всем доме внезапно стало не хватать воздуха. Он уставился на собеседницу, остолбенев. «Любовь». Ричард прокручивал это слово в своем мозгу, потом произнес его одними губами, языком пробуя его на вкус. «Любовь». Это было идеальное слово. Рейли не знал, как это случилось, он даже не знал когда, но сегодня, глядя во время танца на Джейн в своих объятиях, он чувствовал себя так, будто обрел дом.

«Не это ли и есть любовь?»

Он запустил пальцы в волосы, не беспокоясь о том, что будет выглядеть лохматым. Вот это открытие! Особенно если учесть, что сделано оно практически за считанные минуты до того, как должно быть объявлено о его помолвке.

— Я не знаю, что сказать.

— Попросите меня выйти за вас замуж.

Мужчина попятился.

— Что-о?

— Попросите, — медленно повторила Чарити, и ее губы чуть изогнулись в легком намеке на улыбку, — меня выйти за вас замуж.

Ричард прищурился и, слегка наклонив голову набок, осторожно спросил:

— Чарити, вы выйдете за меня замуж?

— Нет.

У него отвисла челюсть. Неужели она серьезно?

— Вы уверены?

— Вы меня любите?

Рейли поморщился.

— Нет.

— В таком случае, да, я уверена. — Мисс Эффингтон встала и протянула руку. — А теперь… я думаю, одна прекрасная леди в зале уже недоумевает, куда подевался ее партнер по танцу.

Он взял ее за руку и встал. У него в голове царил полный сумбур.

— Я не хочу даже думать о том, что скажут обо всем этом наши родители. Что они подумают, если узнают, что я влюблен в Джейн?

Произнеся эти слова вслух, лорд почувствовал, как в его крови забурлило предвкушение, разливаясь по венам. Чарити выразительно подняла бровь.

— Уж не хотите ли вы сказать, что сильный, искушенный граф Рейли боится попробовать на вкус небольшой скандал?

Мужчина рассмеялся и по-братски обнял ее.

— Нет, конечно. Скандал — мой самый любимый десерт. Будем надеяться, что моя семья разделит вкусы наследника.

Мисс Бантинг казалось, что воздух бального зала, нагретого сотнями свечей, в котором толпились сотни гостей, ее душит, а множество любопытных взглядов давят на нее, словно груз. И она была безмерно благодарна, когда после, казалось, целой вечности Эви взяла ее под руку и сказала:

— Пойдемте, дорогая, давайте подышим свежим воздухом на террасе.

Дамы продвигались по залу медленно, но в конце концов добрались до стеклянных дверей и вышли наружу, навстречу прохладному ночному воздуху. Джейн глубоко вздохнула. Она испытала огромное облегчение оттого, что оказалась недосягаемой для множества бдительных взглядов. Эвелин направилась в свободный уголок недалеко от каменных перил.

— Должна сказать, — прошептала она, — это было одно из самых великолепных зрелищ, какие мне только доводилось видеть.

— Значит, вы на меня не сердитесь?

Она рассмеялась.

— Дорогая моя, если бы я не хотела, чтобы вы воспользовались этой возможностью, я бы ее вам не предоставила. Просто я даже не догадывалась, что вы будете настолько хороши.

— Но мисс Эффингтон…

— С ней все будет хорошо.

Джейн покачала головой, она ощущала себя виноватой.

— Я ужасно себя чувствую. У меня и в мыслях не было ее расстраивать, ведь это был всего лишь танец.

Хотя на самом деле это было нечто в тысячу раз большее. Танец воплощал ее любовное письмо к Ричарду. Ее способ сказать наконец ему, что она его любит.

— Если кто-то, видевший тот вальс, подумал, что это был «всего лишь танец», значит, он просто дурак.

Джейн, вспыхнув, радовалась, что полумрак скрывает густой румянец на ее щеках. «Неужели это было так явно?»

— Ох, миледи, что же вы обо мне подумали?

— Я думаю… — Эви склонила голову набок, и ее бледные черты озарил лунный свет, — что я знаю все о поступках, которые мы совершаем ради любви.