Книга Банк, хранящий смерть - Дэвид Дикинсон

Фицджеральд налил себе изрядный стакан виски.

Пауэрскорт с горечью подумал, что у них с Джонни никогда еще не было такого сложного дела.

— Не думаю, что смогу прямо сегодня отправиться в Брайтон, Джонни, — печально произнес Пауэрскорт. — Утром здесь назначена встреча премьер-министра и того человека, который может спасти Банк Харрисонов. Если они не договорятся, то дни Банка Харрисонов сочтены, а репутация лондонского Сити уничтожена на долгие годы. И когда это случится, Люси вернется назад. Конечно, если те парни сдержат свое слово.

— Фрэнсис, ты понимаешь, что ты говоришь? — Фицджеральд залпом допил виски. — Казалось бы, ты хочешь, чтобы встреча завершилась успешно. Но на самом-то деле ты желаешь ей провала! Ведь в противном случае ты рискуешь никогда не увидеть снова Люси. Не можешь ли ты уговорить премьер-министра отказаться от задуманного, и пусть банк летит ко всем чертям, и плевать на последствия?

— Я думал об этом, Джонни, — с горечью признался Пауэрскорт. — На первый взгляд кажется, что у меня есть выбор, не так ли? Профессиональный успех означает личное поражение, ты же понимаешь. Успех переговоров станет смертельным приговором для Люси. А их провал сулит надежду на ее спасение. Итак, выходит, что я должен выбирать между крахом банка, который расстроит все юбилейные торжества, и моей драгоценной женой, матерью моих детей. Не думаю, что у меня есть выбор. Я, конечно, знаю, как мне хотелось бы поступить. Но я знаю, и что выберет премьер-министр. Если ему придется выбирать между одной-единственной жизнью и позором всей нации, он пожертвует этой жизнью. Премьер-министр обязан поступить именно так. Вспомни, сколькими жизнями им приходится жертвовать, когда они начинают войну. Одна жизнь, всего-навсего одна жизнь, да судьба Люси даже не нарушит его сон!

— Так что же нам делать, Фрэнсис? — Фицджеральд видел муку в глазах друга.

— Нам остается только одно, — сказал Пауэрскорт. — Мы должны найти Люси в ближайшие четыре дня, это отпущенный нам срок перед финалом в драме злосчастного банка. Отправляйся немедленно в Брайтон. Возможно, служащие на станции еще не сменились, и тебе удастся найти кого-нибудь, кто вспомнит похитителей, может быть, ты даже отыщешь извозчика, который вез их с вокзала.

Фицджеральд рассматривал портрет леди Люси, висевший над камином. Уистлер написал ее в бледном вечернем платье на темном фоне. Глаза молодой женщины блестели, казалось, что она дразнит художника. Джонни принял еще одну профилактическую дозу виски.

— Скорее всего, они направились в какую-нибудь гостиницу, Фрэнсис, — произнес он. — Рассуди сам: с самого начала они не могли предугадать, в каком положении они окажутся и как будут развиваться события и поэтому вряд ли заранее сняли дом в Брайтоне. Не все так просто, Фрэнсис. — Фицджеральд по-прежнему, как загипнотизированный, не сводил глаз с портрета. — Не забывай, что им прекрасно известно, как мы выглядим, я и ты. Не исключено, что я даже встречался с кем-то из них в Берлине. Мы не можем обратиться в полицию: если они заметят легавого, то могут что-нибудь сделать с леди Люси. Извини, но это так.

Пауэрскорт почувствовал, что при мысли о бритве его начала бить дрожь. На него нахлынула новая волна безудержного гнева. Он с трудом взял себя в руки.

— Даже если мы нашлем на них переодетых полицейских, — поспешил добавить Фицджеральд, — они наверняка их узнают. Уж не знаю, что такого особенного в полицейских в штатском, но узнать их еще легче, чем когда на них эта треклятая форма.

Пауэрскорт задумался. Форма. А в этом что-то есть.

— Джонни, — начал он и снова принялся расхаживать по комнате, — а ведь именно форма может сделать тебя абсолютно незаметным! Если ты полицейский или кто-то в этом роде, на тебя никто и внимания не обратит. Все смотрят только на форму.

— Уж не предлагаешь ли ты мне, — насторожился Фицджеральд, — вырядиться в форму пожарной команды Суссекса? Я, может, и не прочь полазать по этим огромным лестницам, размахивая брандспойтом, но уж лучше в другой раз.

— Нет-нет, Джонни. — Пауэрскорт оставался абсолютно серьезен. — Здесь важен сам принцип. Взять хоть армейских офицеров, — оживился он, — у меня до сих пор сохранилась моя форма. Да и у тебя наверняка тоже. Почему бы нам не выдать себя за этаких героических вояк в отставке?

Пауэрскорт покосился на любимые часы леди Люси. Где-то она сейчас?

— Уже почти полдесятого, Джонни, — сказал он решительно. — Давай поступим так. Ты отправляйся в Брайтон в своей армейской форме. Есть у тебя медали? Надень их. Расспроси на вокзале, не видел ли кто леди Люси. А с утра пораньше капитан Фицджеральд начнет потихоньку собирать разведданные у управляющих местных гостиниц. Начни с Кемптон-Энд и двигайся вдоль побережья. Я буду ждать тебя на вокзале в час дня. Я постараюсь переговорить с комиссаром полиции. Даже если мы и не сможем выдвинуть в первые ряды полицейских, неплохо иметь их в качестве подкрепления. А теперь поспеши, Джонни.

Фицджеральд скрылся в ночи. Поджидая кеб на Маркем-сквер, он насвистывал себе под нос простенькую мелодию.

Пауэрскорт всю ночь провертелся в кровати, казавшейся теперь такой пустой и холодной. Одну за другой он посылал в темноту отчаянные телеграммы, направляя их в сторону Брайтона.

Держись, Люси, я иду. Держись.

— Господи, ну что они там так тянут? Макдоннел торчит внизу уже полчаса!

Терпение премьер-министра подходило к концу. Странный квартет с тревогой ждал вестей в верхней гостиной в доме номер 25 на Маркем-сквер. Этажом ниже в кабинете Пауэрскорта мистер Франц Августин Мессель, миллионер из миллионеров, беседовал за закрытыми дверями с Шомбергом Макдоннелом, личным секретарем премьер-министра, и наслаждался лучшим чаем из запасов хозяина дома. Мессель прибыл на переговоры из своего поместья в Оксфордшире и добрался в Челси к десяти часам.

— Надо набраться терпения, — сказал Уильям Берк, склонившийся над бухгалтерской книгой.

— У нас не так много времени, — заметил управляющий Английского банка. — Деньги нам нужны сегодня, чтобы мы могли быть уверены, что справимся со всеми операциями по переводу и прочим.

Управляющий расхаживал по комнате, потирая руки, он был еще более взволнован, чем накануне. Роузбери изучал отчеты о скачках.

Пауэрскорт стоял у окна. Он заметил двух полицейских, прятавшихся за деревьями у дома. Неведомо откуда забредшие американские туристы, видимо из тех, что прибыли поглазеть на юбилей, громко восхищались лондонскими зданиями и с явным акцентом восточного побережья обсуждали, есть ли в Бостоне что-либо подобное. После бессонной ночи и постоянной тревоги Пауэрскорт чувствовал слабость. Кажется, пару раз за ночь он все же смог забыться коротким сном, но подступавшие сразу видения — Люси в руках злодеев — лишь еще больше вымотали его. Он решил ни о чем не рассказывать премьер-министру или кому-либо еще до окончания переговоров.

На лестнице послышались торопливые шаги.

— Премьер-министр, — Шомберг Макдоннел оказался кареглазым молодым человеком с мягким взглядом и невинным выражением лица, — извините, что так долго. Пришлось объяснять мистеру Месселю, что мы ни при каких условиях не можем сообщить ему цель, для которой нам нужны его деньги.