Книга Десять правил обольщения - Сара Маклейн

— Он прислал мне кровельщиков.

Это было самое лучшее, что кто-либо когда-либо для нее сделал.

Лара радостно улыбнулась:

— Он определенно знает путь к твоему сердцу, Изабель.

Слезы снова подступили к ее глазам.

Если бы только у нее хватило храбрости впустить его в свое сердце!

Изабель сделала глубокий вдох, приказывая себе оставаться сильной.

— Что я должна делать?

— Думаю, вам следует загрузить этих кровельщиков работой.

С наступлением вечера Изабель стояла на парадной лестнице усадьбы, наблюдая, как последние работники отправляются в долгий обратный путь из Таунсенд-Парка. Они несколько часов проработали на крыше и обещали вернуться на следующий день с необходимыми материалами, чтобы устранить наиболее значительные повреждения. Когда их силуэты скрылись в темноте, она уселась на широкие каменные ступени, обхватив себя руками, пытаясь защититься от холодного вечернего ветра, и уставилась в темнеющее небо, всем сердцем желая, чтобы все сложилось иначе.

Чтобы она оказалась более смелой.

Она так боялась позволить себе любить его. Так боялась, что ее отношения с Ником станут отражением отношений между ее родителями. Так боялась, что если полюбит его, то рискует разделить судьбу матери — зачахнуть в одиночестве здесь, в Йоркшире, в тоскливом ожидании, что муж вернется.

Поэтому она не позволила себе признаться, что любит его. И вот она здесь, тоскует в одиночестве в Йоркшире, отчаянно надеясь, что он вернется.

Похоже, она все равно превратилась в свою мать.

Но Ник был не таким, как ее отец.

Он за один день сделал для Таунсенд-Парка больше, чем отец за всю жизнь. И дело не только в крыше, или изгороди, или карете. Дело в том, что он действительно заботился о поместье. О Минерва-Хаусе. Он знал эти земли и этих девочек меньше недели, но по-настоящему беспокоился о их благосостоянии. О их будущем.

Потому что он желал счастья Изабель.

Теперь она понимала это.

Она горестно вздохнула в ночи.

«Только бы не было слишком поздно».

— Знатный выдался денек, верно? — раздался голос Рока из темноты, и Изабель повернулась к нему, внезапно появившемуся у подножия лестницы, направляясь к ней.

— Можно и так его назвать, — сказала она с вымученной улыбкой.

— Ваша охрана уже на месте. Похоже, это отличная команда. Я представлю их вам завтра. Мы устроили временный штаб в старой хижине дровосека. Там потребуется капитальный ремонт, но я поговорю об этом с Ником, когда в следующий раз его увижу.

Ее сердце болезненно сжалось, когда Рок так уверенно заявил, что снова увидится с Ником. Хотелось бы и ей быть уверенной в том же самом.

— Все произошло так быстро.

Рок долго молчал, глядя на утопающие в темноте земли, и наконец сказал:

— Ник начал заниматься этим, как только дождь перестал. Когда я отправился в город за нашими пожитками, он попросил меня переговорить с констеблем насчет толковых людей, которых может заинтересовать подобная работа.

Губы Изабель сжались в тонкую линию. Ник затеял все это еще до того, как похитили Джорджиану. До того, как их вынудили пожениться. До того, как все изменилось.

Они долго сидели в молчании, погруженные в собственные мысли. У нее возникли десятки вопросов, которые хотелось задать Року — единственной связующей ниточке с мужчиной, которого она любила и которого оттолкнула. Но Изабель была смущена и неуверенна, и буря эмоций бушевала у нее в груди.

В конце концов она решилась задать вопрос, который показался ей безопасным:

— Почему вы не уехали вместе с ним?

Он помолчал, подбирая слова.

— Потому что в отличие от Ника я понимаю, что покинуть то, чего желаешь больше всего на свете, не лучший способ добиться его.

— Лара?

Рок долго не отвечал. Так долго, что Изабель подумала: может, он не разобрал имя? Когда он наконец обернулся к ней, его темные глаза казались совсем черными в вечерних сумерках.

— Да.

Изабель удовлетворенно кивнула.

— Я рада за вас обоих. Вам удалось так удачно… — Она умолкла, комок в горле мешал говорить. — …найти друг друга.

Рок тяжело вздохнул. Когда он заговорил, отрывистые слова срывались с его языка быстро и резко, как будто он вообще не хотел их произносить.

— Я знаю, что она дочь дворянина. Что она заслуживает кого-то гораздо лучшего, чем я, турок, который никогда не будет должным образом принят в свете. Я не джентльмен. Не христианин. Но горячо ее люблю. И сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать ее счастливой. — Он помолчал. — Я очень богат. И хочу жениться на ней. Поскольку вы ее ближайшая родственница, полагаю, что должен просить вас…

Она встретила его взгляд, на глазах ее выступили слезы.

— Конечно, я даю вам мое благословение. Если она захочет выйти за вас, добро пожаловать к нам в Таунсенд-Парк. — Рок глубоко вздохнул с облегчением, и Изабель рассмеялась сквозь слезы. — Неужели вы и вправду думали, что я могу отказать вам?

Он покачал головой:

— Я не был уверен. Одно дело принять меня как гостя в вашем доме, и совершенно другое — принять меня в качестве…

— Родственника, — сказала Изабель, положив ладонь на его руку. — Кузена.

— Благодарю вас, — произнес он, склонив голову.

— Да. Ну и к тому же нас нисколько не оскорбило, что вы богаты.

Рок расхохотался:

— Ник был прав. У вас очень острый язычок.

Изабель сразу посерьезнела при упоминании о Нике.

— Слишком острый, я думаю. — Она вздохнула, обернувшись к этому добродушному медведю-великану. — Я все разрушила. Когда я видела его в последний раз… он был совсем другим. Холодным. Бесчувственным.

— Ему нужно время, Изабель.

— Я люблю его, — призналась она, с облегчением ощущая, будто освобождается от чего-то, открыв душу перед этим мужчиной, другом своего мужа.

— Вы сказали ему об этом?

— Нет, — ответила она, закрыв глаза.

— Почему?

— Потому что я боялась.

— Боялась чего?

Она грустно рассмеялась:

— Боялась, что он бросит меня здесь. Одну. Страдать от любви.

Рок не стал смеяться. Не стал указывать и на иронию судьбы, сыгравшей с ней злую шутку. Он просто сказал:

— Думаю, пришло время вам услышать про Турцию.

Изабель удивленно взглянула на него:

— А что там в Турции?

— Полагаю, он говорил вам, что мы были в Турции вместе?