Книга Гений войны Суворов. «Наука побеждать» - Арсений Замостьянов

Соединённая армия его атаковала и по кровопролитному бою одержала победу.

Всё мне не мило. Присылаемые ежеминутно из гофкригсрата повеления ослабевают моё здоровье, и я здесь не могу продолжать службу. Хотят операциями править за 1000 вёрст; не знают, что всякая минута на месте заставляет оную переменять. Меня делают экзекутором какого-нибудь Дидрихштейна и Тюрпина… Прошу Ваше Сиятельство доложить о сём Его Императорскому Величеству, как равно и о том, что после Генуэзской операции буду просить об отзыве формально и уеду отсюда. Более писать слабость не позволяет…»

За победу при Нови Суворов получил от Павла княжеский титул. Император Франц II из Вены слал Суворову высокопарные благодарственные письма: «От всего сердца поздравляю вас с новою победой над неприятелем, одержанною при Нови. Блистательные события, кои под вашим предводительством ознаменовали настоящую кампанию, утвердят на вечные времена достославную память ваших решительных, великих свойств и геройского духа».

Рескрипт Павла после новийской победы отличался особой задушевностью: «Князь Александр Васильевич! Вчерашний день я получил из Вены… известие о знаменитой победе вашей над упокоенным вами генералом Жубертом. Рад весьма, а тем более что убитых немного и что вы здоровы. Не знаю, что приятнее? Вам ли побеждать, или мне награждать за победы? Но мы оба исполняем должное: я как государь, а вы как первый полководец в Европе.

Отличие, сделанное вам его величеством королём Сардинским, я от всего сердца позволяю вам принять. Чрез сие вы и мне войдёте в родство, быв единожды приняты в одну царскую фамилию, потому что владетельные особы между собою все почитаются роднёю…

Посылаю награждение за взятие Серраваллы, а вам, не зная, что уже и давать, потому что вы поставили себя выше награждений, определил почесть военную, как увидите из приказа, вчера отданного. Достойному достойное.

Римский император, мой брат, намерен, когда вы, оставя Италию, перейдёте командовать в Швейцарию, вознаградить вас орденом Марии Терезии большого креста. Я вас о сём предупреждаю заранее для предохранения, зная, что радость непомерная имеет опасные следствия!

Прощайте, князь! Живите, побеждайте французов и прочих, кои имеют в виду не восстановление спокойствия, но нарушение оного». Речь шла о невиданной привилегии: отныне, даже в присутствии государя, Суворову надобно было отдавать воинские почести «подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества».

К середине сентября уже и в Петербурге об австрийцах говорили в резком тоне. Ростопчин в письме Суворову от 16 сентября называл Тугута «гнусной неверной канальей», критиковал самого императора Франца и даже бранился: «Смерть и презрение цесарцам!» А в письме к Воронцову от 9 октября Ростопчин высказал предвидение, оказавшееся резонным: «Австрийская ненависть к этому удивительному воину (к Суворову. — А.З.) не знает предела… Я почти уверен, что не пройдёт и двух лет, как римский император тщетно станет искать себе убежище, преследуемый неприятелем, который будет хозяйничать у него в столице». Но двусмысленная ситуация длилась: Суворов продолжал командовать союзной армией, в которой большую часть составляли войска Священной Римской империи, научившиеся победно воевать под началом Суворова. Нельзя было не считаться и с интересами венского императора, хотя Суворов уже уверился в том, что Вена не понимает смысла постреволюционной ситуации в Европе.

27 августа Суворов завершает Итальянский поход. Он сдал командование армией Меласу, в последнем обращении к австрийским частям поблагодарил их — своих боевых товарищей — за «доверенность и любовь, воинов победоносных, соделавших и меня победителем».

Уже никто не вспоминал, что ещё полгода назад именно австрийцы требовали у русского императора предоставить им Суворова для командования союзной армией!

Тогда, летом 1799 г. было ещё больше оснований планировать успешный поход на Париж. После итальянских побед само имя Суворова наводило ужас на противников. Суворов предвидел, что умелая интервенция может предотвратить большую кровь в Европе, да и прямое столкновение французов с Россией полководец считал необратимым. История показала правоту князя Италийского. Но союзники помешали русскому герою продолжить победное шествие. Суворова чествовали как победителя, но не давали его планам политической поддержки. Титулы и награды сыпались на героя как из рога изобилия. Та атмосфера сохранилась в мемуарах графа Е.Ф. Комаровского (который, заметим, несколько преждевременно называет главнокомандующего генералиссимусом): «Князь Эстергази привез от императора Франца две ленты военного ордена Марии Терезии: одну великому князю, а другую князю Суворову; два ордена на шею: князю Багратиону и Милорадовичу, и несколько орденов в петлицу, которые предоставлено было генералиссимусу возложить по его усмотрению на тех, которых он признает более отличившимися при освобождении от неприятеля Италии. Нельзя более было показать уважения к услугам князя Суворова и к нему самому.

В то же почти время и король Сардинский прислал генералиссимусу цепь военного ордена Св. Лазаря и Маврикия, несколько орденов на шею и в петлицу; из сих последних и я получил. Даже камердинер князя Суворова, Прошка, получил золотую медаль с изображением короля для ношения на зеленой ленте на шее». Благодарный Суворову король Сардинии Карл-Эммануил присвоил русскому фельдмаршалу звания великого маршала пьемонтских войск и гранда королевства, с потомственным титулом принца и кузена короля… Дальше — больше. На любую награду для Суворова был готов и император Павел, пославший в поход, под суворовское крыло, своего сына Константина. 8 августа был подписан указ императора Павла: «Для сохранения памяти в предъидущих веках великих дел генерал-фельдмаршала нашего графа Суворова-Рымникского […], и в знак признательности нашей пред целым светом жалуем ему […] знаменитое достоинство князя Российской империи с титулом Италийского, распространяя оное на всех его потомков мужского и женского родов, повелевая ему быть и писаться князем Италийским, графом Суворовым-Рымникским». П.В. Завадовский — опытный царедворец, уважавший Суворова, не сдержался от комментария, в котором можно рассмотреть и оттенок зависти: «Удовольствовано честолюбие российского Аннибала досыта. […] Проименование сие распространено на все его потомство, чего ни Румянцов, ни Сципионы не имели». Французская революция переменила многие правила в Европе. По особой мерке нужно было награждать и контрреволюционеров. Но и в этой истории не обошлось без противоречий. Дело в том, что Суворов не был князем Священной Римской империи, с рымникских времён оставаясь её графом. В указе о пожаловании в князья Российской империи А.А. Безбородко Павел отметил: «с титулом светлости». Безбородко был князем Священной Римской империи… Сетуя на неполучение «священного» княжеского титула, Суворов писал Разумовскому: «От Венского двора щедро меня за Лодомирию, Галицию и Краков в князь Платоне Зубове наградили». Павел был почитателем и рабом этикета: он не мог дать Суворову титул светлости прежде австрийцев. Титул всё равно «явочным порядком» закрепился за Суворовым — и Павлу пришлось разослать предписание о том, «что его императорское величество, сведав, что от некоторых чиновников в письмах употребляется титул, не принадлежащий князю Италийскому графу Суворову-Рымникскому, его светлости, высочайше повелеть соизволил, чтобы впредь сего указом неутвержденного титула не давалось».