Книга Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

– Да, я не знаток в таких вопросах.

– Это не та способность, с которой рождаются на свет. Этому можно научиться. Курс как раз начался.

– У вас жесткие методы обучения.

– Но и предмет не менее жесткий, – сказал Маккейн. – Не правда ли, вы сегодня с этим договором подумали: «Что я буду делать, если он со всем этим бросит меня одного?»

Джон против воли кивнул:

– Что, по мне было видно?

– Нет. Просто я знал, что вы так подумаете. Но вы заметили, ведь я ничем не грозил? Это было бы шантажом. Если бы я сказал что-нибудь вроде: «Либо вы подписываете, либо я ухожу!», – это вызвало бы ваш протест. Моя власть состояла в том, что вы ясно представляли мои возможности и вашу ситуацию. Не упомянуть ни того, ни другого – это укрепляло мою позицию. Вы не знали, что бы я сделал, но знали, что я мог сделать. Аргументы, которые я привел, были хоть и существенными, но не решающими. Решающим было соотношение власти между нами на тот момент. – Маккейн сделал широкий жест в сторону окон. – В ближайшие месяцы мы будем много разъезжать и подолгу сидеть на переговорах. Важно, чтобы вы понимали, что при этом происходит. На самом деле происходит, я имею в виду.

Джон смотрел на него, пытаясь понять. Почему-то трудно было представить, что есть свои правила игры в том, как функционирует мир.

– Кто же из нас двоих от кого зависит? – спросил он. – На самом деле?

Маккейн пожал плечами.

– Как я это вижу, зависимость переменная. Вы не могли бы осуществить план без меня, без моего опыта, всей моей предварительной работы, а я без вас. Такое положение называется симбиозом.

Джон взял свой экземпляр договора о найме.

– Значит, мы его сейчас порвем?

Маккейн сложил свои договоры пополам вдоль листа и сунул их во внутренний карман пиджака.

– Ну что вы! – Он насмешливо улыбнулся. – Спишите это как плату за обучение.

* * *

Они слетали в Техас, пожали там руки всем членам правления Exxon, дружески улыбаясь, а когда сели, Маккейн зачитал имена тех, кто считался немедленно уволенным.

Это походило на казнь. Представители службы безопасности, которых Маккейн специально привез с собой, сопровождали уволенных к их кабинетам и столам, следя за тем, чтобы они взяли с собой только личные вещи и ни с кем не разговаривали, и не отходили от них до самой парковки. Компьютерщики позаботились о том, чтобы их пароли и коды доступа были тут же стерты. Джон сидел, не говоря ни слова, и следил за происходящим с непроницаемой миной.

Средства массовой информации терялись в догадках, поскольку не было ни интервью, ни официальных заявлений. «Чего хочет Фонтанелли?» – так был озаглавлен комментарий газеты Frankfurter Allgemeine.

Маккейн был в высшей степени доволен; отдельные статьи несколько дней лежали развернутыми на столе в его переговорном уголке. Джон спросил его, не боится ли он, что такого рода сообщения им только навредят.

– Да что вы, – отмахнулся тот. – Через неделю это будет уже вчерашний снег.

И так оно и было. В середине января шестидневная драма с заложниками в Чечне привела к кровавому исходу, когда русские войска сровняли село Первомайское с землей. В начале февраля Боинг-757 турецких авиалиний Birgen Air рухнул у берегов Доминиканской Республики. IRA после семнадцатимесячного перерыва устроила несколько взрывов в Лондоне с тремя погибшими и более чем сотней раненых. В середине февраля танкер Sea Empress под флагом Либерии налетел на скалу перед портом Милфорд в Уэльсе и залил нефтью гнездовья десяти тысяч морских птиц, а также заповедный участок побережья Пемброкшир. Эксперты считали эту катастрофу равной аварии Exxon Valdez 1989 года.

– Мы должны позаботиться о том, чтобы с нашими танкерами ничего подобного случиться не могло, – предложил Джон, с удивлением отмечая, с какой естественностью он уже может говорить о наших танкерах.

– Хорошая идея, – сказал Маккейн после короткого раздумья. – И еще должны дать соответствующую информацию в прессу.

Вскоре после этого появилось сообщение, что Fontanelli Enterprises будет перевозить сырую нефть только в танкерах, прошедших строгий контроль специально созданной службы безопасности и что уже запланировано строительство танкера с двойными стенками. Единственной реакцией стало некоторое падение курса акций Exxon.

20 марта британскому правительству пришлось согласиться, что связь между коровьим бешенством BSE и болезнью Якоба Кройтцфельдта у людей нельзя исключить, после чего Европейский союз установил запрет на экспорт и вынес распоряжение о принудительном забое четырех с половиной миллионов голов крупного рогатого скота. Видеть причину коровьего бешенства в неправильном откорме считалось между тем вопросом спорным.

– Самое время остановить этих политиков, – мрачно прокомментировал Маккейн, скомкал газету, швырнул ее в мусорную корзину – и попал с семи метров, что произвело на Джона впечатление.

Из-за все новых и новых катастроф интерес общественности к действиям и побудительным мотивам Fontanelli Enterprises поубавился. От большинства людей ускользнуло, что вал приобретений только начался.

Следуя рекомендациям аналитиков, они покупали большие фирмы, маленькие фирмы, фирмы продовольственной отрасли и химической индустрии, транспортные фирмы, авиалинии, телефонные сети, производителей электроники и производителей металлических полуфабрикатов, машиностроительные и целлюлозно-бумажные предприятия, рудники, сталелитейные заводы, атомные электростанции, бюро программного обеспечения, сети супермаркетов, страховые компании и фармацевтические фирмы. Маккейн, казалось, вообще перестал спать, зато временами у него было больше четырех рук, которыми он использовал восемь телефонов сразу. Одни переговоры вытесняли другие, с раннего утра до полуночи – и в невероятном темпе. Джон научился управляться с системой видеоконференций лучше, чем с пультом своего телевизора. В иные дни в приемной скапливалось по дюжине делегаций в ожидании, когда для них откроется двустворчатая дверь конференц-зала. Деловые партнеры летели к ним сюда по двенадцать, четырнадцать, двадцать часов, чтобы после получасового разговора их снова выпроводили. Они открывали новые холдинговые компании, которые, со своей стороны, тоже покупали фирмы, чтобы переструктурировать их. С фирмами, которые нельзя было купить, они заключали кооперативные договоры. Они приобретали права, патенты, лицензии и концессии. Они покупали земельные наделы, угодья, фермы и плантации. Один молодой дизайнер по образцу подписи Джакомо Фонтанелли под завещанием разработал элегантный логотип из размашистой, красной буквы f на белом фоне, и этот царственно простой логотип начал завоевывать карту мира.

То, что со стороны казалось лавкой смешанных товаров, при ближайшем рассмотрении оказывалось сложным переплетением стратегических зависимостей, только не находилось человека, которому было доступно ближайшее рассмотрение: Fontanelli Enterprises как предприятие частного владения не обязано было публиковать свои балансы. Понемногу они обеспечили себе монополию на несколько неприметных, но незаменимых материалов – таких, как вольфрам, теллур и молибден, – и значительную рыночную долю селена и лития. Инвестирование в производство и распределение энергии было непомерным, простираясь во все формы добычи энергии: они владели атомными электростанциями, им принадлежали фирмы, производящие стержни для сердечников реакторов, и бериллий, из которого они состояли. Они владели нефтяными полями, нефтеперерабатывающими заводами, нефтепроводами и танкерными флотами, но в первую очередь им принадлежали самые перспективные права на бурение по всему миру.