Книга Кровавая месса - Жюльетта Бенцони

— А если отсечь больную часть?

— Думаю, Робеспьер именно так и поступит. Но отрезать придется немало, так что добрая часть наших дорогих депутатов отправится на эшафот, — добавил барон с холодной усмешкой. Таким он Лауре не нравился.

— Но ведь Фабр и Эбер не арестованы? — напомнил барону Питу.

— Нет, но их час придет. Каролина Реми, любовница Фабра, — ближайшая подруга Леопольдины. Она часто бывает в особняке на улице Анжу, и сам Фабр туда иногда наведывается. Рано или поздно Робеспьер узнает об этом, если еще не знает. Что же касается Эбера, то он явно забеспокоился, и это его беспокойство мы используем в своих целях. Лаура, дорогая моя, я должен буду уехать на некоторое время. Мне необходимо предпринять небольшое путешествие в провинцию.

— То, о котором вы мне говорили? — забеспокоилась молодая женщина, вспомнив о желании Баца отомстить д'Антрэгу.

— Нет. Все меняется так быстро, и на это у меня, к сожалению, нет времени. Я еду в Нормандию. Дево поедет со мной и, вероятно, там и останется. — Нормандия велика, — проворчал Питу, бросив выразительный взгляд на Лауру. — Она граничит с Бретанью, а оттуда не так далеко до Сен-Мало…

Лаура вздрогнула и открыла было рот, чтобы заявить, что в таком случае поедет вместе с ним, но Жан взял ее руку и прижался к ней губами.

— Не беспокойтесь, друг мой, у меня сейчас много других забот. Мне некогда охотиться на Понталека. До него тоже дойдет очередь, но пока я должен готовить побег короля. Об острове Джерси речь больше не идет. Лекарпантье наводит такой ужас на моряков, что нам еще долго не придется использовать бретонские суда. Людовик XVII отправится в Англию.

— Через Булонь? — закончил за него Питу. — На одном из ваших кораблей?

— Питу, не давайте волю вашему воображению! Робеспьер ищет меня, и ему все отлично известно о моей маленькой организации. Я отпустил моих людей и подарил им корабли. Переправой через Ла-Манш займется Сван. Мы взойдем на корабль недалеко от Кана, но сначала отправимся в Карруж, где мальчик сможет немного отдохнуть. Это настоящая крепость возле Экувского леса, а на случай опасности там есть подземные ходы.

— Карруж… Карруж… Кажется, он принадлежит генералу графу Левенеру? Если меня не подводит память, то он сейчас сидит в тюрьме в Амьене.

— Вы совершенно правы. Именно так Республика благодарит людей знатного происхождения, которые проявили неосмотрительность и согласились ей служить! Но я не слишком беспокоюсь об Алексисе Левенере, которого хорошо знаю. Во-первых, он всегда был искренен в своих убеждениях. Во-вторых, он никогда никого не предавал. И в-третьих, его адъютант Лазар Ош, обладающий теперь большой властью, сын графского егеря. Он скорее умрет, чем допустит, чтобы генерал отправился на эшафот.

— И вы намерены отвезти короля в его замок?

— Именно так. Левенера там нет, но в замке живет его жена графиня Анриетта. А графиня — роялистка. Я знаю, что делаю, Питу, — негромко добавил барон. — А теперь позвольте с вами попрощаться, друзья мои!

— А как же Мари? — не удержавшись, воскликнула Лаура. Де Бац остановился на пороге.

— Она в безопасности на улице Менар — до тех пор, пока я не пытаюсь с ней увидеться.

— Но, может быть, я могу ее навестить?

— Почему бы и нет? Но только после того, как я покину ваш дом.

— Что-нибудь передать Мари от вашего имени? Вы же знаете, как она вас любит…

Де Бац помолчал немного, потом на его лице появилась нежная улыбка.

— Вы отлично знаете, что нужно ей сказать. Мари должна забыть о Мишель Тилорье!

Лаура не стала говорить, что ей самой с трудом удалось забыть об этом инциденте. А ведь она никогда не сомневалась в честности Жана.

— Я напомню ей ваш девиз: «In omni modo fidelis» — «Верен всегда и во всем», — почти машинально прошептала Лаура и тут же пожалела об этом. На лице барона появилась гримаса страдания, которую он попытался скрыть за улыбкой. Невинная реплика прозвучала слишком саркастически. Не успела Лаура придумать, как исправить положение, Жан уже вышел из комнаты.

В вестибюле барон столкнулся с Жуаном.

— Я уезжаю, — сказал он. — И неизвестно, когда вернусь. Берегите ее, прошу вас!

— Не стоит просить меня об этом. Чем дальше вы будете от нее, тем меньше поводов для беспокойства. И все же храни вас бог!

Де Бац протянул руку, и Жуан без колебаний пожал ее. Невзирая на разницу в убеждениях, люди чести всегда узнают друг друга…На следующий день, когда Лаура собиралась навестить Мари и вела долгий торг с Жуаном, который вознамерился ее сопровождать, явился с визитом Жан Эллевью. Очень длинный вязаный шерстяной шарф, обмотанный вокруг горла, нарушал привычную элегантность его костюма. Нос у певца покраснел, глаза слезились.

— Вы уходите? — простонал он. — Какая досада! А я-то надеялся провести какое-то время в тишине у огня, выпить липового чая… Я буквально рассыпаюсь на части!

— Вы заболели, мой друг? Но зачем же вы вышли из дома в таком состоянии? Вам следовало бы лежать в постели…

— О, я бы так этого хотел! Но Клотильда Мафлеруа, узнав о моей болезни, буквально поселилась у меня в спальне, хотя я ясно дал ей понять, что предпочитаю одиночество. Неужели эта женщина никогда не поймет, что я ее больше не люблю?

— Женщинам всегда трудно это понять, — улыбнулась Лаура. — Входите же, друг мой! Вы можете сесть в кресло у камина, а липовый чай сейчас принесут. Но как же вам удалось сбежать?

— Через окно в кухне. Я бежал от самой улицы Мариво и совершенно выбился из сил! — выпалил певец так жалобно, что Лаура взяла его за руку и отвела в гостиную, где в камине горел яркий огонь. Она устроила гостя на канапе, подложив ему под спину подушки.

— Бина о вас позаботится.

Улыбка удовольствия тут же исчезла с лица Эллевью.

— А вы все же уходите?

— Да. Я собиралась навестить Мари Гранмезон в ее доме на улице Менар.

— Это очень неосторожно с вашей стороны; Говорят, что за ней усиленно следят.

— Но я полагаю, что ей все же разрешено видеться с подругами?

— Я в этом не уверен. Во всяком случае, пусть вас лучше сопровождает этот медведь, ваш мажордом! На улицах становится все опаснее….

Это Лаура и сама заметила. После казни королевы каждый день на улицах раздавался зловещий грохот колес. Повозки свозили осужденных к эшафоту. Этот страшный путь уже проделали жирондисты, госпожа Ролан, бывший герцог Орлеанский, бывший мэр Парижа Байи, очаровательный Барнав, сам себя называвший «любимым чадом революции» и любивший королеву… Но это все были «звезды», а сколько мало кому известных людей сложили голову на гильотине! Повозки страшной вереницей следовали по улице Сент-Оноре мимо дома Робеспьера. Полиция была повсюду, и никто не мог быть уверен, что защищен от доноса. Страх, как ледяной ноябрьский туман, спустился на город…