Книга Бой вечен - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Присматривайся, как делают другие, запоминай это и пробуй сам?
– Именно. Но не только. Как можно больше общайся с людьми. Узнавай новое от них и запоминай это. Не отказывайся ни от какой работы, ибо тебя обогащает любое знание…
– Весьма ценные советы. – Крис стремительно чиркала в блокноте вдобавок к включенному диктофону.
– Да, только мало кто им следует. Нынешняя молодежь стремится добиться успеха уже к тридцати. Но это путь не к успеху.
– А к чему же?
– К скандальной известности.
Крис оценила сказанное.
– Вы начинали в банке с самого низа?
– Не совсем так. Видите ли, времена были тяжелые. Многие опытные специалисты уехали из страны. Людей не хватало катастрофически. Так что я начинал не с клиентского зала, если вы это имеете в виду.
– Но стали заместителем директора…
– Вице-президентом, – поправил барон.
– Да, простите. Но стали вице-президентом довольно-таки быстро.
Барон пожал плечами.
– Достаточно проявить себя…
Врет и не краснеет – чисто по-женски возмутилась Крис. Неужели за каждой такой историей успеха скрывается грязь?
– Хорошо… В те времена в Италии было достаточно банков. Но почему-то именно ваш стал вторым по величине банком Европы. Вы не могли бы поделиться секретом, как вам это удалось?
– Но это не моя заслуга. Эта заслуга всего коллектива, – сказал барон.
– Господин барон, но и вы, несомненно, внесли свой вклад…
Барон сделал неопределенный жест рукой.
– Не такой большой, какой бы вам хотелось изобразить перед читателями, сударыня… Все дело в стратегии.
– В стратегии…
– Да, в стратегии. Точнее, даже не в стратегии, в вере, если вам так будет угодно. Если вы занимаетесь вопросами коммунистического проникновения в Европу, пишете про это книгу – вам должно быть известно, как страшно здесь было в начале восьмидесятых. Остатки баррикад. Германские солдаты, которые пришли спасти нас от коммунизма – но вместо этого они нередко просто убивали нас. Заклеенные крест-накрест окна, чтобы не вылетели от взрыва. Вы видели когда-нибудь такое?
– Да… В Белфасте.
– Тогда вы понимаете, о чем речь. Страна была расколота, ненависть, возбужденная коммунизмом, владела душами и сердцами людей. Кто-то просто мстил… а кто-то, возбужденный стратегией коммунизма, решил, что ради достижения всеобщего равенства нужно сейчас, прямо здесь и сейчас пролить кровь. Вы ведь знаете, чем заканчиваются мечты о всеобщем равенстве – обычно они заканчиваются убийством, и не одним. Наш народ был расколот, и одна половина считала другую предателями, а вторая, в свою очередь, считала первую грабителями и убийцами. Экспроприация, вот как это называлось. В условиях, когда не уважается право собственности, когда нет единых правил игры – мало кто рискует вкладывать деньги в такую страну. Но мы рисковали, потому что мы были итальянцами. Все иностранные банки, все дочерние представительства иностранных банков ушли из нашей страны, закрыли на нас лимиты, они считали, что с Италией все кончено. Но мы верили… нет, мы знали, что Италия обязательно возродится во всем ее величии. И вкладывали в это деньги. Таким образом – мы те, которые верили, заняли место тех, которые не верили. Вот и все…
А сам-то ты во что веришь? – сама себя спросила Крис, глядя в спокойные, правдивые глаза банкира. Но вопрос этот задавать не стала…
– Хорошо. Вернемся в сегодняшний день. Мы слышали, что вы намереваетесь сделать крупные инвестиции в атомную отрасль, в частности в производство ядерного топлива, в добычу урана и развитие атомной энергетики в Африке. На фоне требований экологов о закрытии всех программ развития атомных станций ваши инвестиции в атомную энергетику выглядят довольно рискованными…
Банкир кивнул.
– Всякая хорошая инвестиция в самом начале выглядит рискованной. Если она не выглядит рискованной – не покупайте.
Крис улыбнулась.
– Скажите это моему брокеру. Он меня совсем разорил.
– И немудрено. Само его звание должно было навести вас на мысль[116]. Так вот, я повторюсь, когда мы вкладывали деньги в свою родную страну, разрушенную революционным безумием, – это было рискованно. Когда мы приняли решение сосредоточить свои операции исключительно на Евроазиатском континенте, уйдя и с Лондонской, и с Нью-Йоркской биржи – это было рискованно. Когда мы сейчас вкладываем средства в атомную энергетику – это тоже выглядит рискованно. Но только на первый взгляд. Альтернативы атомной энергии нет, как бы нас ни пытались уверить в обратном. Ветряки, солнечные концентраторы, станции, основанные на использовании тепла земной коры, газ – все это хорошо, но только в краткосрочной перспективе. Уже в среднесрочной мы столкнемся с проблемами. Возобновляемая энергетика хороша как дополнение, но не более того, обеспечить стабильной энергией промышленных гигантов – он не в состоянии. Так что мы верим, будущее – за атомом…
Милан, Централе
– Синьорина…
Ночь. Автомобиль. Жадные лапы… вонючая борода… мерцание огней в окнах машины.
Каир.
– Синьорина…
Крис очнулась, видимо, с криком, потому что побеспокоивший ее мужчина с сумкой на ремне через плечо, как у почтальона, отшатнулся, а все в вагоне посмотрели на нее.
– А…
– Вам плохо? Вызвать врача?
Она пыталась понять, где она. Язык был не английский – певучий, мелодичный, богатый. В окне слева мелькали однотипные, обделанные сайдингом коробки производственных корпусов, была видна большая, скоростная, автомобильная дорога, по которой в несколько рядов шли машины. Она сидела в кресле, похожем на самолетное.
Поезд. Да… поезд. Она в Италии. В Италии. Италия…
– Что? Нет, нет… спасибо.
Человек с сумкой почтальона посмотрел на нее подозрительно – и тут она поняла, что заговорила с ним по-английски, а бедняга, наверное, не понимает этот язык. Но он наверняка понял, что она хотела сказать: отрицание почти во всех языках мира выражается словом, начинающимся на «н». «Ноу» в английском, «найн» в германском, «но» в итальянском, «нет» в русском.
– Ваш билет, синьорина.
– Что? Коза? Коза?
– Билет, билет… – Человек с сумкой почтальона показал блестящий массивный предмет, который почему-то вызвал у Крис ассоциацию с орудием пыток, – la biglietto.
– О, си. – Крис порылась в большой сумке, которую носят журналистки и проститутки и протянула кондуктору билет. Тот щелкнул своим предметом, оставив несколько неровных дырок.
