Книга Плутоний для «Иисуса» - Фридрих Незнанский

— Это я понимаю. Ну вот, Дмитрий Олегович Лоев действительно незаурядная личность, что подтверждает аксиому: природная одаренность плюс хорошее, прямо скажем, элитное образование — и мы имеем двадцатипятилетнего молодого человека, хорошо знающего английский и немецкий языки, достаточно успешно постигающего японский и обучающегося в одном из респектабельных учебных заведений Западной Европы…

Александр Борисович вспомнил себя двадцатипятилетнего. Именно в этом прекрасном возрасте он пришел стажером в Московскую городскую прокуратуру. Он и тогда не очень уверенно владел английским, а теперь уж точно почти все забыл. Он никогда не учился за границей, да и был-то в дальнем зарубежье всего два раза.

— У Димы Лоева есть еще один плюс, Олег: ему повезло с папой.

— Это верно, но если бы он был высокопоставленным дебилом, не смог бы учиться там.

— Не буду с тобой спорить, хотя за деньги и там многое можно сделать. Ну прости, что перебил…

— Дима поучился в Америке, потом, когда его папа благословил на Руси церковь «Путь истины» и научное общество при нем, он, как когда-то князья, внедрил к ним для упрочения дружбы и сотрудничества своего сына в московский филиал. Там он работал у господина Сэйтё Ямада и заодно совершенствовался в японском. У меня возникла одна версия, Александр Борисыч, можно?

— Даже нужно.

— То ли он сам додумался, то ли кто подсказал, но за все время работы в «Пути истины» именно он воровал оттуда средства и переправлял на счета в Америку!

— Ну-ну! — подбодрил молодого коллегу Турецкий.

Ему казалось, что нечто похожее он недавно слышал. У психиатров это называется дежа вю — уже было.

— Незадолго до того как мы наехали на церковь Иисуса — Будды, Дима уезжает в Германию, затем возникает в США, да там и остается.

— Ты хочешь сказать, что интерес нашего ведомства к секте и его отъезд не случайное совпадение?

— Есть такое подозрение. Мы бомбили все ведомства вплоть до Президента очень долго. Когда в верхах наконец решили дать добро, Олег Лоев вполне мог предупредить ребенка, чтобы из этой песочницы уходил…

— Ты у него спрашивал?

— У Лоева-то? Мне хоть и не по чину, пытался. Получил дежурную отписку в том духе, что ни отец, ни сын себя ничем не запятнали, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что мальчика взяли в филиал столь уважаемой американской фирмы, как «Микроком». И даже телефоном снабдил, по которому можно позвонить и все узнать из первых рук.

— Позвонил?

— Нет еще.

— Почему?

— Думаю, даже ради издевки правды там не скажут. Да и начальства боюсь: как придет счет из Лос-Анджелеса, они мне покажут!

— Откуда?

— Из Лос-Анджелеса, город такой в Соединенных Шт…

— Знаю! Не олигофрен. Нечего издеваться над старшим по чину!

— Виноват!

— Скажи еще — «ваше благородие»! Покажи номерок-то.

Олег порылся в записной книжке, протянул записанный на визитной карточке ряд цифр.

Вот теперь Александр Борисович Турецкий понял, что за сомнения его мучили и почему номер телефона цифра в цифру совпадал с номером, который заказал в Лос-Анджелесе Эдуард Бибарцев, придя на переговорный пункт. Значит ли это, что Бибарцев был связан с сектой «Путь истины»? Наверняка. Ведь его и нашли-то в одном из молельных домов секты. Значит ли это, что Бибарцев и Лоев знакомы? Очень может быть, в Германии они жили в одно и то же время в одном и том же месте.

Следователь Турецкий определил себе задачи на завтра. Из них первоочередные — позвонить в Лос-Анджелес, встретиться с Лоевым и Эдуардом Бибарцевым.

4

На следующий день ряд неожиданных событий изменил все планы следователя Турецкого. До десяти утра он пытался назначить встречу Олегу Лоеву, но его помощники так и не удосужились связать следователя с членом Совета безопасности при Президенте, ссылаясь на занятость и загруженность своего патрона. Попытка позвонить в Америку также не увенчалась успехом: после переливов самых разных гудков и мелодичных шумов на номере включался автоответчик. Отсутствовали на рабочем месте и Бибарцевы, отец и сын. Пока деликатный Турецкий раздумывал, звонить Бибарцевым домой или погодить, у него самого требовательно затрезвонил городской телефон.

— Алло! Слушаю!

Высокий и чуть металлический дежурный голос телефонистки бесстрастно осведомился, какой номер телефона и фамилия абонента. Получив лаконичные, но исчерпывающие ее интерес ответы, телефонистка сказала:

— Минуточку, щас будете говорить с Японией…

Турецкий аж вспотел от волнения, но вместо ожидаемого голоса Майера услышал тонкий девичий голосок:

— Это господин Турец…ки?

Судя по произношению звука «р», родным для нее языком был немецкий. Что там вытворяет Майер в этой Японии? — подумал с веселым раздражением Турецкий и закричал в трубку:

— Да! Да!.. Я!.. Я-я!

— Это соопчение по по…ручению господина Марк… Лиз най-ден… грус. Отсюта сей-час трудно уходить. Нуж-на помоч…

Чувствовалось, что она читает текст по бумажке, текст, написанный Марком.

— Девушка! Где Марк?

— Ферзейхунг… их ферштее зи нихт…

Пока Турецкий догадывался, что было сказано — простите, я вас не понимаю, — связь прервалась.

Впрочем, невелика беда! Главное он теперь знал: Марк жив, Лисовский и плутоний найдены, а в сообщницах у него девушка, которую он, вероятно, умыкнул из пристойной бюргерской семьи.

Турецкий пришел к генеральному прокурору России, готовый в споре отстаивать необходимость срочного выезда в Японию, хотя с такими аргументами, как у него, спор мог окончиться только разрешением на поездку. На его удивление, генеральный согласился сразу и подмахнул все необходимые формальные бумаги и добавил, что подсуетился «важняк» вовремя, так как поедет Турецкий в составе делегации юристов, которая как раз летит в Японию, в частности, каяться за то, что правительственные круги пригрели в России лазутчиков такого монстра, как Като Тацуо.

…Только в самолете Александр Борисович Турецкий вспомнил, что забыл-таки сделать — выписать постановление на арест Бибарцева Эдуарда Сергеевича.

Глава одиннадцатая

САКУРА В ЦВЕТУ

1

Красный спортивный автомобиль, в котором выбрались из гаража, ставшего ловушкой, Марк и Кристина, выехал в тихий сонный пригород. Они остановились в глухом, но аккуратно заасфальтированном переулке. Несколько фонарей скупо освещали сплошные ряды живой изгороди. Из приземистого автомобиля трудно было увидеть, есть за рослым кустарником какие-либо строения или там чистое поле.

— Почему стоим? — поинтересовался Марк.