Книга Убить чужой рукой - Лиза Гарднер

— Вы правы.

— Что ж, полагаю, на этом можно закончить. Я заполнила все бумаги и отослала их лейтенанту Бруни. Но конечно, вы всегда можете мне позвонить.

— Я учту.

— Удачи, Бобби.

Он искренне сказал:

— Спасибо, док. Большое вам спасибо.

Бобби ехал в Паблик-гарденс. Под деревьями бегали дети, стараясь поймать языком снежинки. Взрослые стояли, закутавшись от холода. Одни наблюдали за детьми, другие выгуливали собак всех пород и мастей.

Бобби не сразу их увидел, а когда заметил, то был приятно удивлен.

Он подошел к Кэтрин — как всегда, такой красивой, в черном шерстяном пальто, темно-лиловом шарфе и перчатках в тон. Натан играл в салочки с двумя другими детьми, а по пятам за ними носился щенок.

— Я его просто не узнаю, — сказал Бобби, садясь.

Кэтрин взглянула на него, улыбнулась и снова принялась наблюдать за сыном.

— За две недели произошли серьезные изменения.

— Полагаю, новая диета действительно ему помогает.

— Это все кукурузный сироп с повышенным содержанием фруктозы. Он выводит из организма избыточную глюкозу, она скапливалась там из-за генной мутации. Теперь Натан не только получает больше калорий, но и обрел наконец источник энергии, который его тело может использовать, чтобы расти.

— Кэтрин, это великолепно.

Она снова улыбнулась, но затем выражение ее лица, как нередко в эти дни, вновь стало угрюмым.

— Он вынужден оставаться на жесткой диете всю жизнь — и даже в этом случае могут возникнуть проблемы. Его организм не усваивает питательные вещества так, как следует. Натану все время придется находиться под наблюдением — и одному Богу известно, какими осложнениями все это грозит закончиться.

— Но вы оба настоящие профи.

— Как я жалею, что причину не обнаружили сразу же и я не смогла помочь ему раньше. Я о многом жалею.

Здесь нечего было добавить. У них обоих нашлись бы поводы для сожаления.

— Как там с домом? — наконец спросил Бобби.

— Уже продан.

— Так быстро?

— Люди выстраиваются в очередь, чтобы обзавестись жильем в Бэк-Бэй, невзирая на цены.

Бобби покачал головой. Кэтрин оценила свой особняк в четыре миллиона. Он никогда не мог понять, откуда у людей такие деньги.

— И что теперь?

— Думаю переехать в Аризону. Там тепло, Натан сможет целый день проводить на улице. Там никто не слышал о Джеймсе Гэньоне и Ричарде Умбрио. Мы с Натаном начнем новую жизнь.

— А Марианна?

— Она совершенно убита тем, во что втянул нас Джеймс. Наверное, она бы тоже хотела начать все сначала и больше времени проводить с внуком. С другой стороны… она действительно любила Джеймса. Даже после всего случившегося вряд ли она его оставит.

Джеймс лежал в коме. Учитывая потерю крови и внутренние повреждения, его организм фактически прекратил функционировать. Врачи сомневались, что к нему может вернуться сознание. Они по большей части удивлялись тому, почему он вообще до сих пор жив.

— Может, когда-нибудь, — сказал Бобби.

Кэтрин кивнула.

— Марианна любит Аризону. Она как-то обмолвилась, что они собирались купить там дом. Наверное, однажды…

Теперь кивнул Бобби. Оба они наблюдали за Натаном. Щеки у мальчика раскраснелись, дыхание паром повисало в морозном воздухе. Игрун хватал ребятишек за пятки, и те хохотали.

— Его мучают кошмары по ночам? — негромко спросил Бобби.

— Уже не так часто. — Кэтрин слабо улыбнулась.

— А тебя?

Она снова улыбнулась, но вид у нее был грустный.

— И меня. И знаешь, что самое странное? Мне больше не снится Умбрио. Впервые в жизни я не боюсь незнакомца, заехавшего на нашу улицу. Мне снится Джимми. Выражение его лица в последнюю минуту. А иногда среди ночи я слышу, как Натан зовет папу.

— Ого!

— Вот так. — Кэтрин помолчала. — Когда мы переберемся в Аризону, я найду хорошего врача. Специалиста, который поможет Натану оправиться после потрясения. Наверняка кто-нибудь сумеет помочь и мне.

— Это было бы здорово.

— Ты мог бы поехать с нами.

— Что, сменить климат?

Она крепко сжала ему руку.

— Бобби, я боюсь.

— Я знаю.

— Если ты не хочешь работать, я вполне обеспеченна…

— Не нужно.

Кэтрин тут же отвернулась, смутившись, но Бобби снял напряжение, коснувшись ее щеки.

— Ты самая интересная женщина из всех, кого я знал, Кэтрин, — сказал он, не сводя глаз с Натана. — Ты любишь своего сына, ты, наконец, бросила вызов Умбрио. У тебя все будет хорошо. У тебя и у Натана. Просто нужно время.

— Если я такая уж особенная, — сдавленно возразила она, — то почему ты не хочешь поехать с нами?

Бобби снова улыбнулся, убрал руку, обхватив пальцами колени. Он смотрел на Натана, который, смеясь, бегал с другими детьми, а потом сказал то единственное, что еще оставалось:

— Мне позвонила детектив Уоррен.

Кэтрин вдруг стала спокойной.

— Она отрабатывала связи между судьей Гэньоном и Колин Робинсон — изучала записи телефонных переговоров, денежные переводы — все. Судья был умен. Ди-Ди нашла записи, свидетельствующие об изъятии некоторых денежных средств, однако нет указаний на то, куда именно отправились эти суммы. Прослушивая телефонные разговоры, Ди-Ди тоже не обнаружила никаких свидетельств. По крайней мере звонки от судьи не поступали. Зато она обнаружила два звонка от тебя.

Бобби обернулся и посмотрел на Кэтрин. Ее взгляд был холоден, и в нем отражалась настороженность, которая говорила сама за себя.

— Как выяснилось, Колин Робинсон пришлось нелегко в тюрьме. Освободившись, она стала ходить на тренинги для женщин, чтобы снять посттравматический стресс. Ты, наверное, их знаешь, Кэтрин. Если верить консультанту, ты посещала эти собрания.

— Однажды я попробовала групповую терапию, — спокойно отозвалась Кэтрин. — Но это было очень давно. Еще до того, как я встретила Джимми. Неужели ты думаешь, что я помню какую-то женщину?

— Ты, может, и нет. Но вероятно, она запомнила тебя. — Бобби тряхнул головой. — Всю неделю я пытался сложить все эти фрагменты воедино. С одной стороны, я не думаю, что у тебя хватило бы связей вытащить Умбрио из тюрьмы. Но когда ты узнала о его освобождении и о судье… Колин тебе позвонила? Она желала отступного или просто пыталась помочь, хотела предупредить тебя? Конечно, ее звонок ничем бы тебе не помог, ведь Умбрио освободили на законном основании. А полиция была слишком занята тем, что подозревала тебя в убийстве, и явно не собиралась предлагать тебе защиту. И тогда тебе в голову пришла эта мысль — обернуть оружие судьи против него самого.