Книга Сад каменных цветов - Дебора Смит

Эли с сигарой в руке прислонился к стене у камина. Мы с ним почти не разговаривали. Наконец он бросил окурок в огонь и сел в другом углу дивана, где сидела я.

– Я хочу, чтобы ты сказала Матильде, что больше никаких раскопок не будет.

Я повернулась к нему:

– Что ты имеешь в виду?

– Я уезжаю, Дарл. И увожу маму и Белл обратно в Теннесси. – Он тяжело вздохнул. – Я не хочу больше причинять боль ни моей семье, ни твоей. Ты – часть меня и всегда была ею. А я делаю больно твоим родным, делаю больно тебе… Этот план был обречен с самого начала. Я ничего не могу сделать, чтобы спасти душу моего отца.

«Сван победила. Теперь Эли всегда будет считать, что его отец – убийца, если я этому не помешаю», – пронеслось у меня в голове. Я встала, прошлась по комнате, снова села. Мне вдруг охватил удивительный покой. Я придвинулась к Эли и коснулась пальцами его щеки. Он судорожно вздохнул.

– Ты никому не причинил боли, – прошептала я. – Все началось много лет назад.

Эли притянул меня к себе, обнял, погладил по волосам.

– Уезжай отсюда, Дарл! Я буду ждать тебя, я создам для тебя новую жизнь.

– Нет, сейчас ты пойдешь со мной, – возразила я. Спокойное отчаяние и ощущение собственной победы сливались в одно тревожное чувство. Я покажу ему, где зарыта истина. Я отпущу его на свободу. Я потеряю его. – Мы идем в Сад каменных цветов.

* * *

Дождь перестал. Холодная белая луна вырвалась из серых облаков и освещала горы и лес ярким светом, придавая всему нереальные, неземные очертания. Огромные ели цеплялись за нашу одежду, преграждали нам путь, стряхивали с тяжелых лап капли, и они падали нам на лицо, как ледяные слезы, пока мы карабкались по холмам и спускались в долины. Я так и не успела переодеть шелковые светлые брюки, только натянула поверх блузки свитер потеплее. Колючки шиповника впивались в тонкую ткань, рвали ее, царапали кожу легких туфель. Влажные пряди волос облепили мне голову, шею. Меня била дрожь.

Эли нес небольшую лопату, а я – мотыгу. Он не спросил, зачем понадобились инструменты, и я не стала ничего объяснять. Его волосы тоже намокли, лицо казалось напряженным. Он захватил полевой фонарь, и его белесое сияние почему-то внушало мне ужас. Эли не знал, что мы собирались выкапывать, а я знала…

Когда мы поднялись на последний холм, скрывающий Сад каменных цветов, я остановилась. Эли поднял фонарь повыше. Внизу в ярком лунном сиянии стояла массивная мраморная ваза, отбрасывавшая длинную тень. Старые мраморные скамьи как будто вросли в землю. Заросшие мхом, опутанные виноградом, они казались маленькими надгробиями, скрывающими детские души, попавшие в ловушку.

Я начала медленно спускаться по склону холма. Каждый шаг приближал меня к могиле Клары. Подойдя к гигантской вазе, я оперлась на нее и принялась разгребать ногой опавшую листву. Я не могла унять дрожь.

Эли встал рядом со мной.

– Где? – мрачно спросил он.

Я указала на место всего в нескольких дюймах от основания вазы. Эли поставил фонарь на землю, снял с плеча лопату, но я покачала головой:

– Позволь мне самой начать.

Я взяла мотыгу обеими руками и вонзила ее острый конец в землю, влажную и податливую, как плоть. Каждый мускул в моем теле сопротивлялся этой страшной работе. Но я упорно рыла, снова и снова отбрасывая землю в сторону. Вязкая масса горкой высилась вокруг меня. И вместе с ней меня окружало прошлое. Я тяжело дышала и уже не сдерживала стоны. Каждый мой ночной кошмар, каждое мгновение вины и отчаяния, которые преследовали меня двадцать пять лет, я выставляла на обозрение Эли.

Он опустил руку мне на плечо. Я была так поглощена своими мыслями, что не сразу почувствовала его прикосновение.

– Не надо! – взмолилась я.

Но он заставил меня выпрямиться, вытер слезы с моих щек, заглянул мне в глаза.

– Дарл, посмотри на меня. Ты теперь не одна. Это главная ошибка в твоих рассуждениях. Что бы это ни было, я вместе с тобой.

– Ты не представляешь, о чем говоришь!

– Возможно, не представляю, только не говори, что справишься со всем сама. Помни: я рядом.

Он вонзил лопату в землю и начал копать. Я отерла рукавом пот с лица и упала на колени рядом с небольшой, но становящейся все глубже ямой. Теперь я заставляла себя вспоминать все детали, которые прежде так старалась выбросить из памяти. Когда я была ребенком, вырытая могила показалась мне бездонной, но сейчас мне было ясно, что Сван и Матильда не могли закопать Клару глубоко. Каждый раз, когда Эли вонзал лопату в землю, я вздрагивала. Внезапно раздался резкий скрежет. Это могло означать, что лезвие уперлось в кость. Или это был всего лишь камень?

Я вскочила на ноги, рванулась к Эли и ухватилась за черенок лопаты.

– Все, хватит! Дальше я сама.

Я нагнулась над ямой и принялась работать обеими руками, глубоко погружая в землю трясущиеся пальцы. Я чуть не потеряла сознание от отвращения, когда верхний темный слой почвы сменился красной глиной, но я автоматически продолжала копать. Эли опустился на колени рядом со мной. Он смотрел на меня так, словно я вырывала сердце из его груди. Его лицо исказилось от боли. На секунду мне представилось, как дико я выгляжу – вымазанная землей, взлохмаченная.

– Прекрати, немедленно перестань! – Он схватил меня за запястья. – Я не знаю, зачем ты делаешь это, зачем так мучаешь себя, но я тебя остановлю. Ты видела, как мой отец закопал здесь что-то, имеющее отношение к Кларе? Верно? Ты видела что-то ужасное, и это тебя мучает.

Я вырвалась и оттолкнула его:

– Нет, Эли, нет. О господи!

Я снова принялась разгребать землю. Эли опять попытался остановить меня:

– Дарл, я не позволю тебе…

Я издала странный звук, похожий на рычание, и в ту же секунду мои пальцы схватили что-то овальное, скользкое. Я подняла руку, раскрыла ладонь и поднесла ее к свету, потом осторожно очистила налипшую красную глину. Когда в свете фонаря блеснула цепочка, я уже поняла, что это такое. Я судорожно потерла прикрепленный к цепочке предмет, и хотя мрамор потускнел, но искрой сверкнул вставленный в него бриллиант. В моей руке лежал кулон Клары, впервые увидевший свет за последние двадцать пять лет. Внизу, в яме, белели кости.

Я смотрела на изумленного Эли и видела, как в его глазах сменяются отчаяние, жалость, гнев. Я больше не могла выносить этого. Я сжала кулак, пряча кулон, и опустила голову.

– Значит, ты все знала, – глухо произнес Эли.

– Я видела, как Сван убила ее.

Эли сел на землю, он казался совершенно уничтоженным. Мы оба были такими. Мы сидели друг напротив друга и плакали.

* * *

Сван не могла спать. Она стояла у окна своей спальни и видела, как Дарл и Эли вышли из особняка, пересекли лужайку позади дома и спустились по ступеням террасы. В свете фонаря она разглядела инструменты, которые они взяли с собой. Сван прижала руку к груди, пытаясь справиться с болезненным сердцебиением, медленно повернулась и села на кушетку. «Я все потеряла. Я теряю Матильду и уже потеряла Дарл. Вот так все кончается». Она вдруг почувствовала страшную усталость.