Книга Закон охоты - Андрей Александрович Васильев

не для твоих ушей такие рассказы. — Доброты в голосе Полоза я не услышал, из чего мне сразу стало ясно — не работает Хранитель на него. Более того, между ними, похоже, даже не черная кошка пробежала, а целая антрацитового цвета пантера. — И не о нем речь, а о тебе. Значит, пользу мне принести хочешь?

— За все надо платить, — пожал плечами я. — Вопрос всегда только в том, какова цена.

— Вот какое дело — не надо мне от тебя ничего, — рассмеялся рыжий человечек. — Как слуга ты неинтересен, потому как никакими особыми талантами, кроме мордобития, не одарен. Да и знаю я таких, как ты, парень. Ты из сварожьих детей происходишь, их кровь в тебе течет, я ее сразу почуял. А потомки Сварога в слуги не годятся, чересчур строптивы и много о себе понимают. Так что ступай, наемник Максим. Ступай. Нам говорить не о чем.

А вот это — все. Теперь беседа окончательно завершена, сомнений нет. И я проиграл.

Глава 19

— Жив — уже хорошо. — Хозяйка чуть подалась вперед, глядя на меня. — Хоть защиту от детей Полоза я и дала, но была уверена в том, что старый змей живым тебя не выпустит.

— За защиту — низкий вам поклон, — церемонно произнес я и в самом деле согнулся в поясе. — Если бы не она, то мы бы и из пещеры выйти не успели.

— Неужто принес? — неверяще осведомилась подгорная владычица, ощупывая взглядом мое лицо. — Быть того не может!

— Не может, — согласился я. — Но есть. Вот, примите.

Я достал кольцо с изумрудом из внутреннего кармана куртки, подошел к трону и протянул его нанимательнице.

— Оно! — Наконец-то я увидел на лице Хозяйки обычные человеческие эмоции. — Охти мне! Глашка, оно!

— Да я и не сомневалась в Максимушке, — прозвенел голос девчушки, а она сама залихватски мне подмигнула. — Он удалец у нас, каких поискать да не найти!

Каменная Дева повертела драгоценность в руках, поцеловала огромный изумруд, находящийся в навершии, и медленно, не сказать торжественно, нанизала перстень на палец. В тот же миг и этот камень, и тот, что во втором кольце находился, осветили зал короткой, но очень яркой вспышкой.

— Непростые вещицы-то, — заметила Марго без особого стеснения.

— А ты сомневалась? — отозвалась Метельская. — Я вот нет.

— Но — как? — уставилась на меня Хозяйка. — Объясни?

Как, как… В последний миг и с немалой неохотой, вот как.

Я тогда собрался было спускаться вниз со скалы да плыть к недальнему берегу, как Полоз, не поворачиваясь, поинтересовался:

— Забавы ради — что за награда тебе полагалась? Ну, если ты жрецам забытого божка око на зад натянешь? Или не скажешь?

— Так тут тайны нет, — вздохнул я. — Поход в Навь мне за это причитался. Причем с сопровождением туда и обратно.

— Куда? — Спина рыжего человечка словно закаменела. — В Навь?

— В нее.

— Прямо тебя самого? Не душу, а вместе с телом? Как сейчас?

Вопрос прозвучал странновато, но я ответил, что, мол, да, так и есть.

— Чудно. А ты что там забыл? Место древнее, всеми забытое и никому не нужное. Даже волкодлаки, которым она раньше была что дом родной, и те туда носа не кажут. Единственный из них, кого я там видел за последние лет сто, был Вернигор, но и он еле лапы в последний раз оттуда унес. Крепко его подрали, что уж. А ты сам, доброй волей…

— Ну, вот так, — развел я руки в стороны, хоть он этого видеть и не мог. — Надо.

— Ладно. Надо так надо, твоя дурь, сам с ней и разбирайся. Нет мне до нее дела. Другое любопытно — проводник твой. Кто у вас такой ловкий, что дорожку к закрытому краю отыскал? Как боги ушли, там туманы все затянули, закрыли все входы-выходы, чтобы люди да души туда-сюда не шастали. А те, что остались, после время законопатило, да так, что нашлепку ту не сковырнешь. Разве что полуденники свободно могут пока препоны миновать, но только сами, без живых. Ну, мары еще, заразы такие, изредка шастают, но у них силенок на то, чтобы живого туда провести, точно недостанет. Душу разве, да и то ненадолго.

В голосе Полоза послышалось недовольство, будто он вспомнил некий факт, вызывающий у него раздражение.

— И все же есть экскурсовод, готовый предоставить такие услуги, — произнес я, понимая, что, похоже, получилось у меня в последний момент зацепиться за ниточку, которую, может, удастся размотать. — Просит он, правда, за это дорого. Но когда других предложений нет, на любую цену согласишься.

— А ну-ка, расскажи мне все подробно! — Полоз поднялся на ноги и подошел ко мне вплотную. — Может, тебя обманули, а? Мало ли ухарей, которые доверчивых дураков поджидают?

Ой-ей, а зрачки-то у него в глазах опять вертикальными стали, да и белки золотым блеском принялись отсвечивать. Никак снова дело к трансформации идет? Придется правду говорить, деваться некуда.

— Мне заказчик представился как Карл Августович, — без спешки, степенно, выполнил я просьбу собеседника. — Милый такой старичок, вежливый, очень умный и очень хитрый. Но что он меня надул — это вряд ли. Были даны клятвы, причем из тех, которые нарушать себе дороже. Да и я не мальчик-одуванчик, вижу, кто заплатить по счетам сможет, а кто нет.

— Старичок, значит. — Губы Полоза расползлись в улыбке. — А вот тут у твоего старичка шрамика совсем небольшого нет? Дугой изогнутого?

Он провел пальцем по моему правому виску, отчего кожу там на миг словно огнем опалило.

— Есть, — помедлив немного, кивнул я. — И да, дугой.

Был такой, верно. Память-то профессиональная, раз человека увидел, уже не забуду. У Шлюндта два шрама — один на виске, другой на шее, ближе к груди. Оба очень старые, потому еле заметные. Но я оба углядел.

— Моя памятка, — сладко, с придыханием, сообщил мне золотой змей. — Ай, славно. Добрая, добрая ночь!

Он отошел в сторонку, порылся в карманах, уселся на камень, а после подбросил на ладони кольцо, ярко сверкнувшее зеленым камнем, на который попал лунный луч.

— Вот, прямо как знал — взял и