Книга Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие - Владимир Матвеевич Чиков

вызвавшая удивление даже у асов разведки, но благодаря мужеству и хладнокровию Луиса и Лесли она прошла успешно.

* * *

В 1943 году из Москвы в Нью-Йорк перебрался для активизации работы по линии НТР бывший ее начальник Леонид Квасников. Он стал заместителем резидента. В конце того же года в составе английской группы физиков, возглавляемой Рудольфом Пайерлсом, в США прибыл для работы в «Манхэттенском проекте» завербованный еще в Лондоне доктор Клаус Фукс (агент Чарльз). Встала проблема связи: поддерживать с ним контакт напрямую сотрудникам резидентуры по указанию Центра не разрешалось. Чтобы уберечь этого ценнейшего источника атомной информации от малейшей тени подозрений ФБР, предписывалось иметь для связи с такими агентами специального курьера. Им стал биохимик Гарри Голд (Раймонд). А передал его Алексею на связь Твен, которому предстояло в 1944 году выехать из США (он переводился на работу в Париж).

От Чарльза к Яцкову шли очень ценные материалы по разработке американцами и англичанами первой ядерной бомбы. От него же были получены первичные данные о том, что основные атомные объекты находятся в Ок-Ридже (уран-235), в Хэнфорде (плутониевый завод), в Клинтоне (диффузионный и завод по электромагнитному разделению), в Чикаго — Металлургическая лаборатория (проблема выделения плутония) и в далеком штате Нью-Мексико Лос-Аламосская лаборатория. Из всех этих объектов самым главным и строго-настрого засекреченным являлся Лос-Аламос. Это была, как окрестили местные острословы, «мертвая зона генерала Гровса». Проникнуть туда было весьма сложно и рискованно. Генерал Гровс разработал и применил такие крутые меры безопасности, что и речи не могло быть о появлении вблизи этой особой режимной зоны посторонних лиц, тем более иностранцев, особенно из числа граждан СССР.

Однако советская разведка проникла и на этот объект: в 1944 году Яцков вербует предложившего свои услуги молодого ученого из Металлургической лаборатории Чикагского университета Персея, который к тому времени был уже приглашен на работу в Лос-Аламос. В качестве его связника Анатолий Яковлев (Яцков) приобретает через два месяца еще одного агента — его друга по университету — Стара.

В направленной тогда в Центр шифровке Квасников по поводу этого блестящего успеха, достигнутого Яцковым, отмечал:

..Активно заработал в последнее время Алексей. Благодаря своим способностям и упорству он быстро овладел английским языком. Работать стал более ответственно и серьезно, продумывая тщательно и всесторонне каждую явку. Через него резидентура получает достаточно много ценных материалов по «Энормозу» и другим отраслям народного хозяйства. Алексей самостоятелен, тверд и принципиален и мог бы еще более успешно выполнять серьезные задания, если бы поменять ему легенду прикрытия.

Ходатайствую о поощрении Алексея…

Связник Стар дважды встречался с Персеем: один раз — в Чикаго, второй раз — в Альбукерке, расположенном недалеко от Лос-Аламоса. Но встречаться им в одном и том же городе дважды Центр в интересах их же личной безопасности не разрешил: Альбукерке, как и Лос-Аламос, был насыщен агентами ФБР — они могли заподозрить Персея в несанкционированных ими контактах с посторонним лицом, появившимся в секретной зоне. Поэтому через некоторое время перед Яцковым встала новая задача: подобрать курьера, которого можно было бы направить в далекий штат Нью-Мексико для связи с Персеем и доставки от него материалов по атомной бомбе. Сотрудниками резидентуры были предложены три кандидатуры связников, но ни одна из них не отвечала требованиям, предъявляемым Центром.

— А почему бы нам не послать туда Лесли? — спросил Яцков резидента. — Я понимаю, что для женщины это будет нелегкая, изнурительная поездка, связанная с большим риском. Знаю, что, возможно, будут даже приключения, но она, я считаю, как никто другой, справится с нашим заданием. Это же настоящая разведчица! Можно сказать, профессионал! Я уверен, что она выпутается из любой сложной ситуации. И Центр согласится с ее кандидатурой. Там тоже ее знают как жесткого профессионала.

Квасников колебался:

— Но она же работает! Да и под каким предлогом она поедет туда?

Яцков задумался. После долгой паузы твердо ответил:

— Возьмет отпуск. Встреча-то должна состояться как раз в пору летних отпусков — в середине августа. И предлог у нее есть хороший для поездки.

— Это какой же? — удивился его шеф.

— Очень простой. На лечение.

— Какое может быть лечение в пустыне?

— Но там есть горы. Я хорошо изучил по справочникам этот район Америки и должен доложить вам, что в Альбукерке, где должна произойти встреча с Персеем, есть климатологический курорт Рио-Гранде. Возьмет сама или мы ей сделаем через Центр врачебное заключение, и поедет она как положено.

— Ну хорошо, — согласился резидент. — Готовь обоснование в Центр, план и условие встречи, отступную легенду. И сам готовься к ее инструктажу.

Задание Лесли выполнила, но, как и предполагал Яцков, не без приключений, связанных с огромным риском и задержкой возвращения в Нью-Йорк на две недели.

«Атомные секреты» с того времени стали поступать из Лос-Аламоса постоянно. Информация Персея и Чарльза, который тоже начал там работать, часто перекликалась и дополняла друг друга.

Об этом же свидетельствовали и отзывы, собственноручно подготовленные руководителем советского атомного проекта академиком И.В. Курчатовым:

«…На основании внимательного ознакомления с материалами разведки у меня осталось впечатление, что они отражают истинное положение вещей…»

«Обзорная работа по проблеме урана представляет собой прекрасную сводку последних данных по основным теоретическим и принципиальным направлениям проблемы…»

«…Удалось миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки проблемы и узнать о новых научных и технических путях ее разрешения…»

В конце таких отзывов Курчатовым всегда ставились новые задачи перед разведкой:

«…было бы исключительно важно иметь более подробную информацию по этой системе…» Или: «…обращаюсь к Вам (М.Г. Первухину. — В. Ч.) с просьбой дать указания Разведывательным Органам выяснить, что сделано в рассматриваемом направлении в Америке…»

После постановки подобных заданий начиналась обыденная, рутинная работа разведчиков, размеренные, выверенные по часам и минутам встречи с агентурой. Разведка — дело тонкое. «Она хороша тогда, — любил повторять Яцков, — когда ее не видно и не слышно, как будто нет ее вообще. Вот тогда это разведка высокого уровня. А когда начинаются погони, стрельба, рукопашная — это уже огрехи. Настоящая разведка всегда незаметна». Придерживаясь этого кредо, Яцков также спокойно, взвешенно относился и к работе.

В представлении на правительственную награду, подписанном тогда Квасниковым — человеком жестким, требовательным, ни на йоту не отходящим от объективности и норм морали, отмечалось:

..Алексей решает оперативные задачи по делу «Энормоз» в весьма сложных условиях: основные американские атомные объекты находятся за тысячи километров от резидентуры, в глухих районах США, в «герметически закупоренных» зонах, откуда выезд допускается только по особому разрешению… Работу Алексей знает и любит. Будучи заместителем резидента по