Книга «Битлз» in the USSR, или Иное небо - Юлий Сергеевич Буркин

кофе пить не стал, а вместо этого пару раз наклонялся и булькал чем-то в недрах стола. – «Битлз» есть одно философское целое.

– Без Ринго недокомплект, – заметил Джордж. Ученый-вахтер тяжело посмотрел на «битлов» и принялся их считать, загибая пальцы. Досчитал до шести и сбился, так как в этот миг прямо в сторожке оглушительно зазвенел звонок.

– Это Ринго! – подпрыгнув от неожиданности, догадался Корнеев.

– Ричи? – удивленно переглянулись «битлы», когда Сухотин привел облепленного снегом барабанщика.

Тот еле стоял на ногах от усталости. Что немудрено: он не получил ничего возбуждающего из того, что получили остальные, – ни алкоголя, ни чифиря, ни грибного отвара, ни – и это, возможно, самое главное – адреналина на концерте.

Ругаясь слабым голосом, Ринго рассказал, что Томск показался ему мегаполисом побольше долбаного Лос-Анджелеса: таксист вез его по городу сорок минут и содрал семьдесят рублей. Ринго прекрасно видел, что тот кружил по одним и тем же улицам, но спорить с негодяем не было ни сил, ни желания.

– Зато вы снова вместе! – воскликнул Вилен Петрович. – Двинули?

– Come together? – перевел Сухотин.

– Лично я никуда не пойду, – заявил Ринго, присел на топчан и уронил голову на плечо Джорджа.

– Но-но, я тебе не Полиночка, – напомнил гитарист барабанщику, но тот уже тихо похрапывал.

– Пусть спит, – сказал Джон. Галлюцинации окончательно рассеялись, и он уже снова видел мир в привычных формах. – Мы пока поговорим чуть-чуть. Вилен, вы согласны с мистером Колупаевым, что реальность имеет бесконечное число ответвлений? И не окажемся ли мы где-нибудь, где, например, дышат хлором?

– И я хочу спросить, – добавил Пол. – Мы побываем все в одном мире или каждый попадет в свой?

– Виктор Дмитриевич – прекрасный человек, но, как вы знаете, фантаст, – улыбнулся Корнеев. – И он любит красивые гипотезы. Однако, более вероятно, что достаточно стойкие миры появляются крайне редко и разница между ними может быть гигантской… Если ближайшая к нам «вилка» возникла во времена динозавров или еще того раньше, то, сами понимаете, этот мир будет совсем другим, далеким и чужим нам. А в бесконечные варианты я не верю. И вообще… Это всё теория, а придумать, как известно, можно всё что угодно. Мне нужны практические результаты. Давайте-ка не будем терять времени.

Они разбудили Ринго и, захватив Сухотина, пошли в лабораторию. Корнеев продолжал:

– Что касается второго вопроса – в один ли вы попадете мир… Понимаете, – ученый виновато пожал плечами, – пока что удачных экспериментов с людьми у меня вообще не было. Эзотерика утверждает, что астральное тело само выберет место и время проникновения… И это ответ на ваше, Джон, высказывание про хлор. Ваше физическое тело останется тут, так что вам ничего не грозит… В общем, давайте пробовать.

Они вошли в лабораторию. «Зеркало» представляло собой огромный, диаметром во всю комнату, рулон металла. Они прошли в него, как в спиральный лабиринт. Посередине стояло кресло, Ринго тут же в него уселся и принялся озираться по сторонам.

– Зачем мы сюда пришли? – промямлил он. – Что за дикое место? Я хочу в отель, хочу спать.

– Вот в кресле и поспишь, – строго сказал Джон.

Сухотин и Корнеев занесли в «зеркало» еще одно раскладное кресло и два стула. Вилен Петрович рассадил «битлов» спинами друг к другу, лицами к зеркальной поверхности.

– Оставляю вас тут, – сказал он и выключил свет. – Прислушайтесь к себе, расслабьтесь, теперь все зависит от вас.

– И не пугайтесь, если что, – от себя добавил переводивший Сухотин. – У нас здесь мыши. – Затем пьяно козырнул: – Бай-бай!

Они вышли. Джону почти сразу стало казаться, что «зеркало» начало пульсировать, становясь то темнее, то ярче. Он смотрел на его вогнутую поверхность и вяло пытался разглядеть в ней что-нибудь из ряда вон выходящее, но видел только собственное кривое отражение. «Алиса, ау! Впусти меня к себе», – позвал он мысленно, усмехнувшись.

Его отвлек негромкий писк. Джон глянул вправо, ожидая увидеть мышь. Но оказалось, это печальный Ринго тихонько посвистывает носом во сне. Слева, свернувшись в кресле калачиком, спал Пол. Джон обернулся назад. Джордж, забравшись с ногами, неестественно прямо сидел на стуле. Полуоткрытыми глазами он смотрел прямо перед собой, словно наблюдая и слушая кого-то в парсеках отсюда.

Его вид отрезвил Джона. Он устало прикрыл глаза. «И зачем я все это затеял? – подумал он. – К чему весь этот бред? Куда я хотел попасть? В мир, где меня застрелил сумасшедший маньяк? Если такой мир существует, то это не мой мир. Здесь я жив и здоров. И у меня полно дел. Мы только начали свой новый путь. А есть еще Шон и Джулиан. Почему же я так хочу заглянуть в Зазеркалье?»

Но тут он вспомнил свой давний сон, в котором он несся с Люси в небесную воронку, как бы наблюдая за собой со стороны, и хотел, сам, с каким-то гибельным восторгом, хотел в нее ухнуть! Вот и здесь, в России, они все время куда-то стремительно неслись, влекомые бешеным течением. Все куда-то мчалось, летело – непредсказуемо, невероятно, осталось только вылететь в иную реальность. «А хочу ли я в нее вылететь? – спросил он себя. И тут же ответил: – Нет, не хочу».

– Уверен, что не хочешь? – раздался вдруг чей-то низкий голос.

Джон распахнул глаза и увидел в зеркале перед собой лицо седовласого старика. То самое лицо, которое грезилось ему в детских снах.

– Уверен, – выдавил Джон из себя.

Старик помолчал, глядя на него так, словно видел насквозь.

– Не хочешь, – сказал он наконец. – Обратно, значит, не хочешь. А здесь?

– Что здесь? – спросил Джон, чувствуя, как под этим бездонным взглядом он словно сдувается, как проколотый шарик.

– Силенок тебе здесь хватит, спрашиваю?

– Не знаю, – отозвался Джон честно.

– Тогда держи, – усмехнувшись, сказал старик и выставил руки вперед ладонями.

И прямо из этих ладоней в грудь Джону ударил золотой клубящийся столб, наполняя его собой от макушки до пальцев ног.

Вжавшись в спинку стула, Джон накачивался этим светом, испытывая чувство, похожее на долгий-долгий оргазм. «Только бы не задохнуться, только бы не лопнуло сердце», – думал он, ощущая, как золотом набухает каждая клеточка его тела.

Вдруг где-то вдалеке раздались странные звуки, как будто на лошадь шлепнули седло, вставили ей в рот железный трензель, та всхрапнула, и пронзительный женский голос крикнул «Па-ашо-ол!!!»

Свет померк.