Книга Трещины и гвозди - Элин Альто

– она сделала так, чтобы до него вместе с Адрией дошел один из лучших адквокатов в округе. И Адрия знает, как многого это стоит. И все, чем она может отблагодарить тетю, так же безмолвно ответить: «Я знаю».

Она знает, что не одна.

Взгляд ее касается уже другого лица, через несколько рядов от Аманды.

Мисс Лиам сидит чуть поодаль и внимательно, придирчиво оценивает обстановку. Она сама связалась с Адрией через несколько недель после случившегося, чтобы узнать, на каком этапе следствие. Черт знает, что дернуло Адрию ответить на звонок, но после того, как учительница двадцать минут монотонно, но аккуратно зачитывала в трубку права, на которые должна рассчитывать Адрия, как американская школьница, Роудс бросилась в слезы. После этого звонки мисс Лиам стали чаще. А затем Адрия наконец согласилась увидеться за пределами школы и забрать учебники. Мисс Лиам пообещала подготовить ее к экзамену, и Адри не удержалась, разрыдавшись вновь. После бесконечного круга мыслей о тюремном заключении простая идея школьных экзаменов показалась ей душераздирающей.

И за эту простую мысль, за перспективу вернуться к жизни, которая ей так не нравилась когда-то, она была так благодарна своей учительнице, что попросила прийти на суд.

Совсем рядом с мисс Лиам оказывается Мартин.

Конечно, Мартин Лайл.

Главный свидетель, участник, главный человек, с которого все это началось. Адрия много думала об этом – если бы однажды она не решилась заступиться за Итана, их с Мартином дорожки бы не переплелись так тесно, так порочно и зло, что стало уже не разобрать, куда идти, потому что впереди лишь темнота. Но много Адрия думала и о том, что все же не могла поступить иначе. Не могла оставить мальчишку на растерзание хулиганов, как когда-то оставалась с ними один на один сама. Ей бы хотелось, чтобы тогда ее взрослая, уверенная в себе версия вмешалась, чтобы спасла ее и укрыла от издевательств. Но у Адрии нет взрослой версии – даже в зале суда она все еще ощущает себя испуганным ребенком.

Это еще одна правда, которую необязательно раскрывать всем, но о чем знает Мартин. Как главный свидетель, он знает больше того, что произошло тем злосчастным вечером в его доме и что произошло задолго до этого. Он знает, что Адрия сказала в холодной комнате для допроса, знает, что собирается сказать сейчас. Мартин знает больше, чем кто-либо в этом зале, потому что это он бежал с ней рядом всю дистанцию до самого финиша, и большая часть их пути напоминала жестокое, нечестное соревнование, в котором выиграть мог кто-то один.

Но оказалось, что победивших нет.

Говорят, даже Чарли не ощущает себя победившим – суд над ним состоится через два дня, и как он будет доказывать свою правду, Адрию мало волнует.

Сейчас ее время, и все ждут ее слов.

Аманда, мисс Лиам, Мартин, черт побери, Лайл. Адрия благодарна этим людям за то, что в этом зале суда они оказываются с ней.

И благодарна людям, которые здесь не оказываются.

Адам отказался прийти и не отвечал на сообщения Аманды вторую неделю. Адрия знает, что его циничная отреченность от ее проблем с законом к лучшему, ведь он умывал руки с самого начала следствия и не пытался это скрыть. Но наконец-то она осознала и нечто большее – ее ничто не связывает с этим человеком, кроме фамилии, потому что, кроме фамилии, ничто другое не имеет смысла. Ни пресловутые гены, ни степень родства ничего не значат, не определяют того, какой моральный выбор нести Адрии и какие последствия окажутся у этого выбора. Все ошибки останутся ошибками Адама, вся его обида на мир останется лишь его обидой. Вся его злость станет только его злостью. Ничего из того, что Адам Роудс был бы способен ей дать, Адрия не примет, и его отсутствие в зале суда только это подчеркивает.

Чего не скажешь о матери.

Уже перед самым заседанием, вглядываясь в мутное зеркало в туалете, Адрия обнаружила, что ей так отчетливо, так особенно жаль, что Дебры здесь нет. Ей вдруг показалось, что родная мать среди всех этих лиц поддержала бы ее. Вселила бы в нее смелость, ту уверенность в собственных словах, чего не хватает Адрии, легкость, которая может оказаться спасительной. Пусть слова Дебры не всегда были правдивы, пусть половина из этих слов оказывались пустыми фантиками, потому что Дебра не могла по-другому, но чего она никогда не делала – не врала из злого умысла. И это то, что отзывается в Адрии смутным уважением. Желанием посмотреть матери в глаза и не отводить взгляда.

Адрии страшно, что этого взгляда ее могут лишить.

Что она не встретится с матерью еще долгие годы, и дурацкое, нацарапанное на столе сердечко в комнате свиданий останется только далеким воспоминанием. Она пообещала себе, что если только сможет, то обязательно придет к матери вновь. Придет и ответит на все ее вопросы, пусть и большая часть из них покажется Адрии совершенно дурацкой.

И ради себя, ради людей, что пришли в зал суда поддержать ее, и тех, кто не пришел и не должен здесь быть, ради этого желания взглянуть на мать вновь, Адрия Роудс собирается с духом. Собирается, чтобы наконец заговорить и рассказать свою правду всем.

Стоит ли говорить, что их с Мартином правды оказалось недостаточно.

Еще детектив Тернер предупредил, что без вещественных доказательств, которые способны обличить Чарли, одни показания выступят против других показаний. Одно слово против другого. Порочный круг, в котором важно, чьи слова прозвучат громче.

Адрия знала, что это несправедливо по отношению к ней и всему, что она рассказала в холодной комнате допросов. Несправедливо к тому, что Мартин попросил ее рассказать, когда сжимал ее дрожащие ладони в путаных коридорах участка. Что это несправедливо по отношению к Аманде, которая сделала невозможное и добилась займа с работы, чтобы оплатить адвоката и правильно вписать в дело слова Адрии. Чтобы они были не только честными, но и имели настоящую силу. Все это несправедливо, когда от тебя требуют доказательств.

Говорят про отсутствие отпечатков.

Про безрезультатный обыск.

Про много всего того, что так расстраивает Адрию.

В комнате для допросов, сидя напротив детектива Тернера, все, о чем думала Адрия, – о справедливости.

И когда судья начинает вызывать свидетелей, все, о чем гадает Адрия, – как справедлив суд будет к ней? Не как благосклонна будет к ней призрачная судьба или фортуна, а как честно к ней отнесется закон?

Но чтобы закон отнесся честно