Книга Княжич Юра - Михаил Француз

Ты о чём?

— О случае с Винокуровым и Сапожниковым, — осторожно ответила она, внимательно вглядываясь в моё лицо.

— Винокуров… Сапожников… — всё ещё непонимающе повторил фамилии я. — А что с ними? Вроде бы та «овечка» не стала на них заявлять…

— Не стала, — ответила, продолжавшая вглядываться в моё лицо, при этом не спеша убрать руку с плеча, Милютина.

— Интересно даже, чем они её «купили»… — хмыкнул я. Почему-то в голову пришла мысль, что дело там было не в страхе. Или, как минимум, не только в страхе.

— Деньгами, — пожала своими плечами Алина. — Галицкий предложил денег за молчание ей и её родителям. Сто тысяч семье, и ещё пятьдесят — лично ей. Она согласилась… семья тоже.

— Хм, неплохие такие отступные за несостоявшееся насилие, — прикинул я курс разных миров. На писательские рубли, это около тридцати и пятнадцати миллионов получалось. — Можно и потерпеть…

— Они от денег не отказались, — продолжила говорить Милютина. — А сама Шершова, не будь дурой, уже к вечеру забрала документы из школы. Они, всей семьёй, в ближайшее время, переезжают в район Коньково.

— И не жалко? Всё вдруг бросать? — хмыкнул я, не особенно, впрочем, заинтересованно.

— Чего жалеть-то? Это же «Д-шка». Не упустила момент, сорвала свой куш — пора сваливать. Теперь ей для поступления на платное отделение Пироговского института точно денег хватит. На стипендиальные места-то она никак не проходила, не хватало способностей для Княжеского экзамена…

— Вот как? — чуть задумчиво протянул я. Тема начинала немного меня увлекать. Она помогала аккуратно всплыть из того хаоса, что ранее царил в моей голове. Отвлечься, переключить внимание, дать время всему услышанному худо-бедно осесть и уложиться в ней.

— Винокуров с Сапожниковым, хоть умом и не блещут, но не совсем ведь идиоты, чтобы лезть к действительно перспективным «светлым головушкам», для которых двери Княжеских ВУЗов уже практически открыты. За такое «по головке не погладят». И родственники со всеми их деньгами не помогут.

— Удачно я ей со своим «спасением» подвернулся, — хмыкнул и неспешно проговорил я.

— Ну, тут, как сказать… — слегка замялась Алина. Или сделала вид, что замялась. — Если бы ей удалось от кого-то из них ещё и залететь, то куш был бы значительно больше…

— Хочешь сказать, что… это не они на неё охотились, а она на них? — чуть приподнял в жесте, выражающем скепсис одну бровь я.

— Думаю, что и они тоже, — состроила многозначительный взгляд Милютина. — Так-то, спровоцировать этих двух оболдуев не то, чтобы сложно… Одно я могу сказать точно: случайных людей в этой школе нет. И, если что-то кажется тебе случайным, то ты просто чего-то ещё не знаешь.

Девочка явно цитировала сейчас кого-то из старших и являющихся для неё авторитетными людей. Слишком гладко подобраны были слова во фразе, да и вид она при этом имела слишком уж серьёзно-покровительственный. Смотрелось… забавно. Невольно хотелось умилительно улыбнуться, глядя на лицо этого ребёнка, старающегося казаться взрослой, но я сдержался — пусть себе порадуется, пусть получит удовольствие от своей проявленных тут передо мной осведомлённости, проницательности и глубокомысленности. Плохого от этого точно ничего не будет.

Вот только… рука её так и продолжала лежать на моём плече, вроде бы просто забытая своей хозяйкой. Случайно… ага.

Заметив направление моего взгляда и искры смеха в нём, Алина чуть стушевалась и руку убрала. Однако, смущение было её не слишком сильным, да и длилось недолго. Она вообще, на удивление хорошо умудрялась владеть собой в разных ситуациях, в пору позавидовать таким уверенности в себе и самообладанию.

— Кстати, Юр, а что за песенку ты утром напевал? Что за слова? Кто автор? — перевела тему разговора она. Вот только, тут интерес её показался мне как-то более…искренним? Даже глаза в сторону увела и вид постаралась сделать более независимым и незаинтересованным, чем того бы требовала ситуация. Переигрывала, самую малость.

— Песенка… — не став заостряться на её реакции, задумался над своим поведением я. И над куда более сложным и неоднозначным вопросом. Даже, пожалуй, моральной дилеммой: считать ли плагиатом и воровством присвоение авторства произведений одного мира в другом?

Так-то, я вроде бы уже как-то раньше касался этой темы, но тогда отложил её на более далёкую перспективу, ввиду её практической неприменимости в тот момент: «Звёздные Войны» или «Гарри Поттера» переписывать здесь было просто-напросто глупо — не та ментальность, и не те политические условия для таких произведений. А вот песни и стихи…

На них ведь и спалиться можно. Перед более внимательными и компетентными…органами. Так что, пожалуй, следует начинать обзаводиться «алиби». И побоку моральные дилеммы.

— Это… я… сочиняю иногда. Балуюсь, — попытался максимально достоверно изобразить смущение я. Не уверен, что получилось. Так как, будучи писателем уже много лет, я как-то постепенно привык уже так о себе говорить, не смущаясь. В конце концов, творчество, это не алкоголизм, не пристрастие к наркотикам и даже не онанизм — нет ничего стыдного в том, чтобы им заниматься, и в том, чтобы признаваться в этом… однако, доходишь до этой мысли лишь с возрастом. И возрастом немалым.

— Напоёшь? — попросила она. — Очень мелодия интересная… да и слова… зацепляют.

— Напою, почему бы и нет, — пожал плечами я. — Так понравилось?

— Ну… просто, я музыкой занимаюсь, — уже безо всякого притворства смутилась Алина. Правда, всё равно, прекрасно при этом сумела удержать себя в руках. Хоть и порозовели её щёчки, но разговор она не свернула. — Пою. И хорошую песню… отыскать трудно. Работа профессиональных поэтов и композиторов стоит серьёзных денег, притом, что нет никакой гарантии окупаемости этих вложений…

— Ты хочешь её купить⁈ — совершенно искренне изумился такому повороту событий я.

— Для начала, я хотела бы её прослушать… в подходящих рабочих условиях. В студии.

— В студии?

— У меня есть своя студия звукозаписи… отец подарил на день рождения, — снова слегка смутилась девочка. Однако,