Книга Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

Родса (1965) и, за рубежом, Университета Лидса (1965). Премия Лидса, полученная в результате пожертвования Оппенгеймера в размере 250 000 фунтов стерлингов на создание исследовательского института африканской геологии, оказалась противоречивой. Члены левого комитета студенческого союза решили бойкотировать церемонию вручения дипломов. Его вице-президент осудил Оппенгеймера за то, что тот спонсировал Фонд Южной Африки и делал "молчаливые заявления" против расовой дискриминации, в то время как на его заводах и шахтах действовали законы апартеида.¹²⁵ Затея не удалась. Более двухсот студентов собрались у здания, где проходил выпускной, с транспарантами "Поздравляем мистера Оппенгеймера - мы не красные, мы - большинство".¹²⁶ В качестве примера дипломатии Оппенгеймера он пригласил пятерых студентов Лидса в поездку в Южную Африку с оплатой всех расходов, чтобы они смогли увидеть страну своими глазами. Они встретились с политиками и журналистами, в том числе с Хелен Сузман и редактором Die Burger Питом Силлие. "Все оказалось гораздо сложнее, чем мы себе представляли", - признался один из гостей в манере, которой мог бы гордиться Фонд Южной Африки.¹²⁷

Титулярный глава Кейптаунского университета Альберт ван дер Сандт Сентливрес - старомодный кейпский либерал с глубокой приверженностью академической свободе - умер в сентябре 1966 года, и пост ректора стал вакантным. По словам официального историка UCT, политическая атмосфера была настолько напряженной, что гонка за место Сентливреса приобрела партийный оттенок: все три претендента на этот пост черпали свою основную поддержку по партийному признаку. В октябре глава экономического факультета UCT профессор Х. М. Робертсон призвал Оппенгеймера выдвинуть свою кандидатуру и "помочь нам сохранить наши либеральные традиции".¹²⁹ Позже в том же месяце Клайв Кордер, председатель Совета UCT, обратился к Оппенгеймеру от имени Созыва - органа сотрудников и выпускников, который должен был избрать преемника Сентливреса - с просьбой предложить свою кандидатуру на эту должность. Кордер вскользь упомянул, что де Вильерс Грааф также рассматривался как потенциальный кандидат. Как это было в его характере, Див колебался. Он не смог четко сформулировать свои намерения и лишь неопределенно пробормотал Кордеру о поиске компромиссного кандидата. Кордер в отчаянии написал Оппенгеймеру о "промедлении и плутовстве" лидера Объединенной партии.¹³⁰ Оппенгеймер не хотел вступать в борьбу с Дивом за пост канцлера, поэтому он обратился за ясностью к своему старому другу и попытался разрядить "несколько неловкую ситуацию, [которая], кажется, возникла".Оппенгеймер сказал Заку де Биру, что целью Дива было не обеспечить себе должность, "а помешать мне занять ее", и только после этого вышел из борьбы.¹³¹ Грааф еще немного помог своему бывшему соратнику - Оппенгеймер сказал Заку де Биру, что цель Дива не в том, чтобы обеспечить себе должность, "а в том, чтобы помешать мне занять ее".¹³²

Хотя Димонт баллотировался как человек, свободный от партийной политики, Де Бир пошутил, что он "временщик", который хочет стать "главным судьей при натах".¹³³Димонт пользовался поддержкой Граафа, а член совета от Объединенной партии Брайан Бэмфорд организовал широкую кампанию по сбору писем в поддержку его кандидатуры. Димонт обратился к блоку консервативных избирателей, которые могли бы рассматривать Оппенгеймера как меньшее из двух зол в прямом поединке с Марквардом.¹³⁴ Де Бир служил избирательным агентом Оппенгеймера, яростно лоббировал от его имени и собрал целую плеяду известных одобрительных отзывов в прессе. Это была горячая кампания, которая дала много замечательных примеров, по словам Лоренса Гандара из Rand Daily Mail, "политической борьбы кишок", тем более смертельной, что она велась на "холодно-вежливом академическом языке".¹³⁵ Позиционирование Оппенгеймера как кандидата центра - менее склонного, чем Димон или Маркуард, занимать публичную позицию по спорным вопросам, но тем не менее помнящего о характере университета и полного решимости сохранить его - сыграло в его пользу. Победив своих конкурентов, Оппенгеймер был введен в должность ректора UCT 30 мая 1967 года. Эту функцию он старательно выполнял в течение 29 лет, вплоть до демократического периода после 1994 года. Оппенгеймер выпустил тысячи выпускников, оказывал постоянную поддержку сменявшим друг друга вице-канцлерам - Джей Пи Думини, сэру Ричарду Люйту и Стюарту Сондерсу - и наделил официальную позицию университета в отношении академической свободы и институциональной автономии своим личным авторитетом.

 

Г. Ф. О. вступает в должность канцлера Кейптаунского университета, 30 мая 1967 года. За ним слева направо стоят заместитель ректора университета профессор Д. П. Инскип, директор и вице-канцлер доктор Ж. П. Думини и председатель Совета мистер Ч. С. Кордер. (Anglo American)

Вскоре после установки Оппенгеймера правительство наложило запрет на Билла Хоффенберга, популярного ученого-медика из больницы Groote Schuur и Университета Южной Африки. Отчасти это была расчетливая попытка разорвать связи Хоффенберга со студенческими лидерами Национального союза южноафриканских студентов (Nusas). Запрет вызвал огромный общественный резонанс: демонстрации с плакатами, митинги протеста и петиции от сотрудников и студентов университета. Оппенгеймер возглавил официальную делегацию UCT в составе Думини, Кордера и главы медицинской школы профессора Дж. Ф. Брока, чтобы обратиться к министру юстиции Питу Пелсеру с просьбой отменить запретительные распоряжения Хоффенберга. Их просьба осталась без внимания. Тем не менее, такое громкое выступление в защиту Хоффенберга стало ярким проявлением солидарности в противостоянии с натовцами. Напротив, Оппенгеймер практически не участвовал в печально известном "деле Мафея" 1968 года. Этот эпизод был вызван отказом правительства разрешить UCT назначить чернокожего социального антрополога Арчи Мафедже на должность старшего преподавателя. В знак протеста студенты устроили сидячую забастовку в административном центре университета, здании Бремнер, которая продолжалась несколько дней. Сенат UCT отклонил их просьбу о 24-часовом закрытии кампуса, и в конце концов от оккупации отказались. Тем временем Совет UCT капитулировал перед требованиями правительства и отозвал назначение Мафедже. Это была слишком поспешная капитуляция, которая запятнала либеральную репутацию учебного заведения в некоторых кругах и преследовала UCT долгие годы. (Несколько десятилетий спустя, в попытке загладить свою вину, на ступенях, ведущих к Библиотеке канцлера Оппенгеймера, была установлена мемориальная доска в память о "деле Мафедже").

Когда в 1970-х годах неомарксистская ортодоксия стала проникать в открытые университеты, нарушая традиционные либеральные представления о несовместимости капитализма и апартеида, часть студентов UCT поставила под сомнение прогрессивную окраску политики Оппенгеймера. В 1973 году, после расследования комиссии Шлебуша, правительство издало запретительные приказы в отношении нескольких лидеров нусас. Оппенгеймер обвинил правительство в злоупотреблении своими полномочиями, попрании гражданских прав и приближении Южной Африки к полицейскому государству. Би Джей Ворстер отчитал Оппенгеймера за его высказывания, и даже де Вильерс Грааф счел нужным вынести ему порицание. Однако для группы леворадикальных студентов кампуса Оппенгеймер был банальностью. Они обвиняли его в том, что он притворяется "прогрессивным", а на