Книга Я стираю свою тень 8 - Сергей Анатольевич Панченко

Я этого не видел, но мне красочно описали.

— А что потом?

— Потом твоя жена быстро разработала план, оказавшийся очень эффективным. Штурм получился молниеносным, совершенно неожиданным для устроителей гладиаторских боев. Ей удалось отключить удаленное управление турелями, а дальше все пошло, как по маслу. Организаторы показали себя совершенно не равными нам. Когда дело коснулось реального боя, они тут же сдулись, перепугались и побросали оружие. Айрис с трудом удалось уговорить бойцов от расправы.

— Жаль меня там не было. — Я вздохнул. — А что сейчас происходит?

— Ждут, когда прилетят какие-то службы и решат вопрос с нами и преступниками. Заодно, вместе с работниками через порталы возвращают всех, кто участвовал в этом шоу. Оказывается, параллельно с нами шли еще несколько сценариев и надо вызволять не сотни, а тысячи человек. Там, правда, не все на людей похожи.

— Наших тоже, которые остались в первом лагере?

— Да. Там были бои и многие погибли.

— Печально.

— Как мне остаться в космосе, Стрелок?

— Прилетят службы у них и спросим.

Через пару минут манипулятор убрался в ящик. Я был полностью здоров. Выбрался из ящика и огляделся. Рядом стояли еще несколько медблоков с ранеными.

— Забирайся, подлечи синяк. — Предложил я Егерю.

— Не надо, сам пройдет. — Начал он отказываться.

— Не глупи, пользуйся внеземными технологиями, пока есть возможность. Он тебе не только синяк подлечит, но и вообще весь организм перетряхнет. Будешь чувствовать себя, как новорожденный.

— Ладно, хотя я не уверен, что новорожденные чувствуют себя хорошо. Мне вообще кажется, что они орут от бессилия сказать нам, как было хорошо их душе на том свете, и как ужасно снова оказаться в теле человека.

— А взрослые орут, когда думают, как им было хорошо в больном слабом теле человека, и как не хочется снова попасть на тот свет. Короче, все орут оттого, что сами не знают, чего хотят. Давай, лечись. — Я оделся в боевую экипировку.

Егерь лег в ящик. Манипулятор проверил его тело и сразу начал с лечения синяка. Я вышел в коридор и пошел на голоса. Народу в подземелье прибавилось. Спасенные от неотвратимой гибели на потеху зрителям «гладиаторы». Среди них были не только земляне. Встретились мне и прыгунцы, и какие-то лиловые обезьяноподобные существа. Стояли кучками по видам, жались друг к другу, еще не веря, что все закончилось.

— Айрис, ты на связи? — Спросил я в микрофон.

— Ой, ну, слава Богу. — Сразу же раздался ее голос. — Пушкин недоделанный. Хотела бы я придумать рифму к тебе подходящую, да талантов не хватает.

— А ты тоже, знаешь ли, не Наталья Николаевна. Она, поди, не лупила Дантеса после дуэли.

— Знал бы ты, что я пережила, пока смотрела на вашу дуэль. — Айрис громко выдохнула. — Я в терминале организаторов шоу, жду прибытия законников. Поднимайся скорее, обниму тебя, подлеца.

— Уже лечу, любимая.

Я поднялся на лифте один. Триста метров он преодолел с невероятным ускорением за двенадцать секунд. Дверь открылись. В холле терминала находилась только моя Айрис. Мы бросились навстречу, как после долгого расставания. Пока были участниками шоу, между нами будто пропали семейные узы. Мы держались вместе, но ощущали себя боевыми товарищами, а не мужем и женой. И вдруг эта граница снова исчезла, и мы поняли, как соскучились друг по другу.

— Никто больше не захотел встречать законников. — Объяснила Айрис свое одиночество. — Боятся теперь всех.

— Их можно понять. Первый блин общения с космосом оказался для них комом. Как вы достучались до законников?

— Тут полно всякого оборудования. Мы немного прижали организаторов, и они нам помогли сдать самих себя.

— Мне Егерь рассказал, как ты организовала удачный штурм. Наверное, он был красноречивее любых уговоров. — Я поцеловал Айрис в щеку. — Суворов бы тобой гордился.

— Да ничего особенного, закидали гранатами, пожгли из лучеметов всю электронику, на которую они так рассчитывали, а потом расстреляли половину оставшегося боезапаса внутрь помещений. Шума была много, вот они и дрогнули. Гладиаторы из них никакущие.

— Я много бы отдал, чтобы увидеть рожи в момент осознания, что их постигла та же участь, что и участников их шоу. — С мстительным наслаждением произнес я.

— Это было неприятное зрелище, отталкивающее. Некоторые из них даже намочили штаны, ползали в ногах и рыдали, вымаливая пощады. А подумать-то, чего им держаться за свои дешевые душонки?

— И не говори.

— А ты Егеря видел? — Догадалась она.

— Он сидел и ждал, когда я очнусь, чтобы сразу попросить прощения. Ты, конечно, погорячилась. У нас же не было выбора. Кто-то должен был попасть. У меня был шанс выжить, и я выжил.

— Я понимаю, но он этого не знал и выстрелил. Пуля в этом пистолете явно была рассчитана на слона и просто чудо, что ты продержался до медблока. У тебя сердце не билось четыре минуты.

— Да? А я ничего такого не помню. Даже света в конце тоннеля не было. Упал, очнулся, фингал Егеря, как один миг.

С улицы раздался нарастающий гул идущего на посадку судна. Наружные камеры с особым способом съемки показывали корабль, словно он садился в прозрачной атмосфере. Приемный рукав терминала самостоятельно пристыковался к выходному люку судна. Через пару минут открылись двери и внутрь вошли люди в форме.

— Меня зовут Айрис, это мой муж Гордей. Мы с планеты Земля. — Представила нас Айрис.

Женщина коротко кивнула и протянула прибор, определяющий ДНК. Первым проверили меня. Информация пришла законнице в нейроинтерфейс, это было видно по движению ее глаз. Он прочла ее и посмотрела на меня удивленно, но ничего не сказала. Затем проверила Айрис и была удивлена еще сильнее.

— И вы хотите мне сказать, что ваше присутствие в этом месте случайно? — Спросила она, не скрывая сарказма в голосе. — С таким-то послужным списком?

— Совершенно случайно. Мы уже сами устали от того, что его величество случай выбирает нас в ста случаях из ста. — Признался я.

— Пока вы под подозрением, до прохождения ментальной проверки. Наденьте им наручники. — Распорядилась она.

Мы с Айрис возмущенно переглянулись.

— Ничего, придется потерпеть. — Успокоила меня супруга. — Это лучше, чем бегать по арене и стрелять друг друга.

— Наши дети скоро забудут, что у них были родители.