Книга Нелегал (том I) - Павел Николаевич Корнев

Как думаете, может, мне в милицию податься?

— А и подайся! — поддержал я это устремление. — Полиции не только у нас не будет, но и в Северске с Южнорифейском. И в Зимске скорее всего тоже.

— Вот-вот! — поддакнул Ян. — Отправят в Северск за полярный круг опыт у белых медведей перенимать!

Карл покачал головой.

— Туда если только начальствующий состав в рамках ротации переводить станут.

— А сержант — это уже начальствующий состав или ещё не очень? — с ехидной ухмылочкой поинтересовался Ян.

Здоровяк мрачно глянул на приятеля, насупился и заявил:

— Сдаётся мне, ты слишком много времени с барышнями из «СверхДжоуля» проводишь! Нахватался от них нехорошего!

— Так вы слились, а кто-то же должен этот малинник окучивать! И барышни там все приличные, от них только скептицизм и можно подхватить!

— Да ну тебя, балабол! — фыркнул Карл и предупредил: — К моей начнёшь клинья подбивать — ноги вырву и спички вставлю!

— Так Машенька теперь вроде как не твоя! — удивился Ян, пригладив вихры. — Давно разбежались! Откуда такие собственнические настроения?

— Вот ты и должен меня в этой ситуации поддержать, а не крутить за спиной товарища шуры-муры с его бывшей девушкой!

— А если не за спиной, а в открытую? Может, у меня к ней чувства, просто на пути у вас становиться не хотел?

Карл поддержал шутку и похлопал приятеля по плечу.

— Тогда благословляю! Только, чур, чтобы она на тебя жаловаться потом не прибегала! Ноги — спички, помнишь, да?

— Угомонитесь! — шикнул на них Костя. — Начинают!

И действительно — за трибуну уже встал председатель студсовета. Он немного помедлил в ожидании наступления тишины, затем произнёс:

— Прежде чем открыть официальную часть собрания, хочу выразить решительное осуждение позиции так называемой творческой и научной интеллигенции, которую иначе как ударом в спину и предательством интересов республики счесть не могу! — Всеволод воздел над головой руку со свёрнутой в трубочку газетой. — В ситуации, когда республиканская армия ведёт наступление по всем фронтам и уже подступает к столице Окреста, публикация открытого письма с требованием незамедлительного прекращения боевых действий — есть самая настоящая провокация пятой колонны, нацеленная на раскол гражданского общества! Перемирие — это фикция! Перемирие лишь даст время противнику перегруппировать свои силы и дождаться подхода подкрепления из Средина!

Собравшиеся в актовом зале студенты загудели, раздался свист, кто-то во всю глотку выкрикнул:

— Позор!

И надо сказать, я был с этим целиком и полностью согласен. Действительно — позор.

Уж не знаю, планировалось это специально или дело в случайном совпадении, но опубликовали открытое письмо в тот самый день, когда Лига Наций выдала Срединскому воеводству мандат на ввод своих войск в Окрест, дабы те помогли сдержать продвижение республиканской армии на запад.

Гомон понемногу начал стихать, и председатель продолжил свою речь:

— И вдвойне обидней, что в клику дутых знаменитостей и переоценённых теоретиков затесались талантливые представители нашего славного института! Поделать с этим мы ничего не можем, остаётся лишь уповать, что виной всему временное помрачение, за которым последует искреннее раскаяние и осознание своей ошибки!

Вот тут я и не удержался от скептической ухмылки. Пятым в списке подписантов значился профессор Чекан, а его пацифистские взгляды были хорошо известны не только мне, но и всем собравшимся. Этот действовал совершенно осознанно, этот не раскается.

И волей-неволей возник вопрос: а есть ли смысл пробиваться к нему на кафедру?

Председатель умолк, и со своего места немедленно поднялся Яков Беляк.

— От своего лица и от лица всех учащихся и выпускников кафедры пиковых нагрузок я решительно осуждаю недальновидную позицию профессора Чекана! — глухо произнёс он. — При всём уважении к нему как к одному из наиболее выдающихся учёных нашего времени, я уверен, что никакие пацифистские устремления не способны оправдать предательство интересов республики! И это его личная позиция, а не позиция преподавательского состава кафедры, аспирантов и учащихся! Призываю сохранять здравомыслие и не давать волю эмоциям! В единстве наша сила! Не поддавайтесь на провокации! Именно этого и ждут от нас враги!

Послышался одобрительный гул, но мысли о единстве, чувстве локтя и взаимной поддержке моментально оставили собравшихся, стоило только начаться защите проектов. Андрея Тополя с его заумными и не слишком понятными большинству рассуждениями о преимуществах внедрения углублённой схемотехники не порвали на лоскуты лишь из-за беспрестанного заступничества председателя студсовета, отметавшего наиболее острые и при этом далеко не всегда корректно сформулированные вопросы.

Эля ошибок предшественника повторять не стала и зашла с козырей:

— Представляемые вашему вниманию разработки уже одобрены комиссией по инновациям при научном совете института! Наш куратор, доцент Резник, вёл группу соискателей, с помощью гипнокодов он увеличил долю тех, кто прошёл инициацию на золотом румбе ровно в четыре раза! Полная выкладка будет готова к заседанию научного совета!

Федя Острог вскочил со своего места, но его опередила Инга.

— Жульничество! — заголосила она. — Это не проект, а надувательство! Нам ещё старые расчёты не показали! Где старые расчёты, Эля?! Где те бумажки, которыми ты махала в прошлый раз?!

— Мы их всем желающим показывали! — крикнула в ответ брюнетка. — А новые ещё лучше!

— Враньё! — возразила Инга. — Мы свои цифры для проверки предоставили, а от тебя ничего так и не получили!

Илья Скоморох двинулся к ней с угрожающим видом, пришлось нам с Карлом заступать ему на дорогу. Парень на рожон не полез, а когда мимо попытался протиснуться пухлый живчик Иван, я попросту отпихнул его плечом.

— Да вы все цифры под результат подогнали! — завопил он. — Это же очевидно!

— Докажи! — потребовала вскочившая со всего места Яна. — Нет, ты докажи, Ваня! Можешь? Нет? Вот и заткнись!

— А ты мне рот не затыкай! У нас тут диспут!

Свару остановил окрик председателя, а дальше пришёл черёд подниматься на сцену Инге. Мы решили одними лишь голословными утверждениями не ограничиваться, Яна и Марина взялись развешивать листы ватмана с наиболее эффектной интерпретацией проделанных расчётов. Честно говоря, вопивший о подтасовках толстячок был не так уж далёк от истины, но до правки исходных данных мы опускаться не стали и ограничились исключительно коррекцией методики их интерпретации.

Заранее разобраться в ней никто из наших оппонентов не удосужился, но от неудобных вопросов это Ингу не уберегло. Особенно отличилась Эля.

— Даже если ваши данные верны, с чего вы