Книга Восточная Пруссия глазами советских переселенцев - Юрий Владимирович Костяшов

и джаз-оркестр.

Первого мая была проведена демонстрация немецкого населения и митинг в г. Кёнигсберге с участием 3600 демонстрантов.

Из письма и. о. начальника центрального немецкого клуба гв. капитана Когана начальнику областного гражданского управления от 6 июня 1946 года

ГАКО. Ф. 298. Оп. 4. Д. 2. Л. 71-72

Новые власти старались охватить немецкое население при­вычными для советских людей формами пропаганды. С этой целью в конце июня 1947 года стала издаваться областная газе­та на немецком языке, в ней работала журналист Мария Пав­ловна Кубарева, которая нам рассказала следующее:

— Немецкая газета была создана по решению ЦК партии, а руководство ею осуществлял обком. На титульном листе газе­ты было написано: «Новое время. Газета для немецкого населе­ния Калининградской области. Выходит два раза в неделю». По формату она равнялась половине «Калининградской правды», то есть печаталась на одном листе с двух сторон. В редакции работало шесть советских сотрудников и четверо немецких (переводчик с русского языка на немецкий, машинистка, два корректора). Из числа немцев газету обслуживали также рабо­чие типографии: наборщики вручную, верстальщик, печатни­ки на плоской машине. Главной задачей газеты было инфор­мировать немецкое население о событиях в области, в Советс­ком Союзе и за рубежом, знакомить с советской страной, ее республиками, законами, экономикой и культурой. Печатались и все необходимые официальные материалы. Вообще «Нойе Цайт» делалась по типу большинства газет того времени. В каждом номере печаталась передовая статья на актуальную тему, подборка о том, как идет работа на предприятиях, в сельском хозяйстве, по восстановлению жилья. Помещались выступле­ния самих немцев о том, как они выполняют план, сколько зарабатывают. Некоторые немцы проявляли себя даже как ра­ционализаторы. Лучших рабочих поощряли денежными пре­миями или талонами на обувь, отрезами на платье.

Недавно я перелистывала подшивку немецкой газеты и слов­но вернулась в свою молодость. Нашла несколько собственных корреспонденций о работе немцев на вагонзаводе, других пред­приятиях. Но своих материалов писала мало. Главной моей задачей было организовать выступления самих немцев в газете, что было не так просто. Многие, особенно молодые, наиболее отравленные фашистской пропагандой, боялись, что времена переменятся, а сотрудничество в советской газете припомнится им немецкими властями. Но всегда находился и тот, кто согла­шался выступить, образовался даже небольшой авторский ак­тив из рабочих, учителей, служащих, которые писали по соб­ственной инициативе, тем более что им полагался гонорар за публикацию.

Газета «Нойе Цайт» просуществовала недолго. В связи с эвакуацией немцев на ее базе в октябре 1948 года была создана молодежная газета «Калининградский комсомолец». Трудно сегодня сказать, какой популярностью пользовалось немецкое издание у самих немцев. Об этом мы спросили у одной из тех, для кого она предназначалась. Вот ответ О. К-н:

— Никакой общественной и политической работы с немца­ми не проводилось: кому это было надо?! О газете «Нойе Цайт» ничего не слышала. Никакой художественной самодеятельнос­ти и танцев у немцев не было. Мы думали тогда не о танцах, а об овсе и лебеде, как бы выжить!

В разговорах с переселенцами мы интересовались, как, на каком языке они общались с немцами. «Объяснялись мы с ними довольно сносно, — ответила на наш вопрос Александра Андреевна Соколова из Калининграда. — У них в ходу был солдатский немецко-русский разговорник. Так что необходи­мые в быту «данке», «камрад» и прочее они знали. А что непо­нятно было, выяснялось жестами».

Но и советские люди, особенно молодежь, быстро выучи­лись говорить по-немецки. В их рассказах и сейчас то и дело мелькают отдельные немецкие слова и даже целые фразы. Кро­ме того, многим пришлось узнать чужой язык вынужденно — во время оккупации, в плену, на работах в Германии. У Лари­сы Петровны Амелиной первыми «учителями» немецкого стали австрийцы — солдаты оккупационной армии в Орловс­кой области: «Когда они у нас в доме стояли, всё меня учили, как что будет по-немецки. Помню, взяли у меня книжки и стали смотреть. А там Ленин был нарисован и Сталин. Они говорили, что Ленин хороший, а Сталин плохой. А я тогда говорю: «А ваш Гитлер — косой!». Эта детская дерзость не име­ла прямых последствий, но вскоре двенадцатилетняя Лариса вместе с односельчанами была угнана на чужбину, где «уроки немецкого» продолжились.

И еще один вопрос показался нам любопытным: научи­лись ли переселенцы чему-нибудь у местных жителей?

— Научились, — утверждает Александра Ивановна Митро­фанова из Приморска. — Я вот приехала из Владимирской области и не знала, как компоты готовить. У нас их не делали. У нас солили в бочках: яблоки кислые в бочках, капусту в бочках, мясо в бочках. Все что есть — в бочках. А здесь я компоты в банках стала делать. Квас научилась делать. Мы на работу ходили и к одной немке зашли попить. Она нам квасу налила. Подруга боится пить, а я говорю: помрем, так помрем. А фрау: «Кушайте». Мы попробовали — как вкусно она делает! Она ревень туда кладет, и хлебушка пережжет, дрожжей кро­шечку. Какой он вкусный! Она нам все объяснила, как гото­вить... Однажды я в огороде копаюсь, выкидываю такой боль­шой куст ревеня. А соседка-немка увидела и кричит: «Ой, фрау, фрау! Дас гут!». А потом рассказала, что из него кисель можно делать. Я ей этот куст отдала. А она: «Ой, спасибо, спасибо!». Там ревень у каждого был в огороде. А мы же не знали, дума­ли, что сорняк. И сейчас у меня он в огороде растет. Пироги с ним делаем.

Марию Ивановну Макеенко из поселка Междуречье нем­цы научили варить патоку из свеклы: «Долго надо было варить, кипятить, и получалось что-то похожее на черное повидло». Вообще, «фирменные» немецкие рецепты сохранились до се­годняшнего дня в некоторых калининградских семьях.

Именно здесь многие советские переселенцы впервые по­знакомились с тем, как был устроен традиционный европейс­кий быт.

— Немецкие дома были хорошо оснащены. Некоторые пред­меты были так сделаны, что русские не знали, как с ними обра­щаться. Например, у нас в доме стояла стиральная машина, но мы не знали, для чего этот агрегат и хранили в ней питьевую воду, — вспоминает Октябрина Ивановна Мешковская.

Случаи мародерства и насилия