Книга Последнее пророчество - Скотт Мариани

Бен поднял руки и медленно выпрямился.

Полицейский перевел пистолет на бомбиста.

Тот лишь улыбнулся, сел и поднял палец, чтобы нажать кнопку.

Код был введен. Одно легкое прикосновение — и мир никогда не будет прежним.

Дальнейшее заняло доли секунды. Локтем левой Бен врезал полицейскому в лицо, а правой уже выхватил у него пистолет. Палец инстинктивно нашел спусковой крючок. Целиться было некогда.

Пуля попала в ладонь, оторвав половину пальцев, и разбитый детонатор упал на камни вместе с брызгами крови.

Прижав к груди изуродованную руку, бомбист поднялся на колени и непонимающе уставился на Бена.

— Кто ты? — прохрипел он.

— Никто, — ответил Бен и выстрелил ему в голову.

64

— Вот и все, — сказал Мердок. — Вы свое дело сделали.

Бен сидел на краешке кровати в палате иерусалимского госпиталя, пытаясь определить, что у него все-таки не болит.

— Теперь очередь за вами.

Рассказав все Мердоку, он не упомянул о Каллахане и Слейтере — на них у него были свои планы.

— Я слово всегда держу. Не волнуйтесь, об остальном мы позаботимся. А вы свободны. Здесь вас не было. Я о вас ничего не знаю и даже имени вашего не слышал.

После Мердока он позвонил Алекс, набрав тот же номер, с которого она звонила ему из дома Каллахана.

Ждать пришлось долго, и, услышав наконец ее голос, Бен вздрогнул.

Алекс, узнав его, расплакалась.

— Я возвращаюсь, — сказал Бен. — Встречаемся завтра, у Мемориала Линкольна, в час дня.

65

Вашингтон, округ Колумбия

День девятнадцатый

Бен ступил на американскую землю в полдень, доехал до центра города на такси и расположился на теплых ступеньках Мемориала. По ясной глади искусственного озера прыгали солнечные зайчики. За озером возвышался обелиск Мемориала Вашингтона, а еще дальше виднелся купол Капитолия.

Алекс еще не пришла, и Бен достал телефон, решив сделать еще два звонка. Первый — Августе Вейл.

Услышав его, старушка обрадовалась.

— Извините, что уехал, не попрощавшись. Возникли кое-какие срочные дела.

— А меня до сих пор осаждают репортеры. Хотят знать, кто был тот загадочный стрелок, взявший главный приз и бесследно пропавший.

— Я лишь хочу поблагодарить вас за гостеприимство.

— Не стоит благодарности, Бенедикт. Будете в наших местах, непременно позвоните. В моем доме вы всегда желанный гость. Если могу чем-то помочь…

— Можете. У вас есть номер преподобного Кливера? Я хотел бы заказать несколько экземпляров его книги.

— О, уверена, он будет вам рад.

Бен набрал номер, который назвала мисс Вейл. Секретарь, ответив на звонок, передал трубку Кливеру.

— Как дела, Клейтон?

— Хорошо, — настороженно ответил проповедник.

— Получили свои сто миллионов долларов?

— Деньги поступили два дня назад, — растерянно ответил Кливер. — А вы откуда знаете?

— Интуиция. Звоню предложить вам сделку.

В трубке обреченно вздохнули.

— Сделку? Что еще за сделку?

— Не надо паниковать, Клейтон. Я не собираюсь отнимать у вас деньги. По крайней, мере не все.

— Вы на редкость щедры.

— Есть такое. Итак, вот мои условия. Обсуждению они не подлежат. Готовы?

— Слушаю.

— Во-первых, четверть всей суммы вы пожертвуете в пользу Фонда Вейлов — на строительство нового детского отделения.

— Разумеется, я и сам уже думал… — пробормотал Кливер. — Но двадцать пять процентов…

— Договорились, — перебил его Бен. — Далее. Полагаю, что, расплатившись с акулами-кредиторами, вы захотите обустроить свою резиденцию. Стены еще голые?

— Д-да, — неуверенно подтвердил проповедник. — Но какое…

— В английском Оксфорде есть талантливая молодая художница. Ее зовут Люси Уайлд. Зайдите на ее сайт.

— Она-то тут при чем?

— Вы станете покровителем искусств. Меценатом. Будете покупать все, что она выставит на продажу, и предложите хорошие комиссионные за ее будущие работы. А я проверю — чтобы ваше определение прекрасного не слишком расходилось с моим.

— Чушь какая! — возмутился Кливер. — Я ничего не понимаю в современном искусстве. Оно мне даже не нравится.

— Понравится. Разовьете вкус. Теперь третье. Одному фермеру в Монтане нужны деньги на обновление хозяйства. Его ферму немножко разбомбили. И еще ему понадобится пара тракторов. Я пришлю вам его адрес и номер банковского счета — на него и переведете.

— И сколько ему надо? — предчувствуя худшее, спросил Кливер.

— Мне нравятся кругленькие суммы. Скажем, миллион долларов.

На другом конце линии ахнули.

— Вы меня убиваете, Бен.

— Я думал о таком варианте, но предпочел этот. Вы готовы слушать дальше?

— Продолжайте, — устало сказал Кливер.

— Хорошо. У вас в Джорджии есть адвокат, которому требуется операция на ногах.

— Маккласки? — взорвался, не выдержав, проповедник. — Хотите, чтобы я откупился от Маккласки?

— Именно, — подтвердил Бен. — И было бы неплохо помочь ему открыть новую практику, начать с чистого листа. Как насчет трехсот тысяч? Нет, постойте, лучше пятисот.

Молчание.

— И еще одно. — Бен помолчал. Этот пункт был для него самым важным. — Я хочу, чтобы вы учредили трастовый фонд. В размере одного миллиона долларов.

— На чье имя? — фыркнул Кливер. — На ваше?

— Нет, одного ребенка. Этот ребенок еще не родился, но он много для меня значит. Деньги должны оставаться в фонде до достижения ребенком восемнадцати лет, после чего их нужно выплатить полностью. Вам позвонит адвокат из Лондона, и вы все с ним уладите. И делать ничего не придется — только поставить подпись.

Бен много об этом думал. Он знал, что Ронда никогда его не простит и не примет никаких объяснений. Что он мог сделать? Бесконечно извиняться, писать письма? Нет. Но он мог, по крайней мере, позаботиться о ребенке Чарли.

— Надеюсь, вам все ясно.

— Да, я понял, — пробормотал Кливер. — А что, если у меня вдруг пропадет желание раздавать свои деньги?

— Я буду за вами присматривать. Имейте в виду, я гораздо менее склонен к милосердию, чем ваши кредиторы. Я не хочу лишать мисс Вейл иллюзий в отношении вас, но если вы попытаетесь хитрить, уверяю, ей сразу станет известно, что вы за махинатор. И это не все. Я прилечу первым же рейсом, а когда закончу свои дела, вас будет не отличить от сбитого на дороге пса. И я всегда выполняю обещания.