Книга Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

чему-то. Само по себе такое заявление нелепо и звучит как раз против администрации дома, но самый факт таких заявлений показывает, как мы все и предполагаем, что где-то тайнообразующе производится кухонное заготовление новых ядовитых блюд. О том же говорит и другое письмо, копию которого Вы прислали. Опять-таки для какой-то мрачной цели поминаются экземпляры книги «Общ[ина]» и мои писания. Нам казалось, что все экземпляры этой книги хранились у Мор[иса] в Вашей квартире. Относительно «Аг[ни] Й[ога] [Публикейшнс]», конечно, чрезвычайно было бы прискорбно отдавать не только половину денег, но и половину имеющихся в Америке изданий этой серии. Если в «Аг[ни] Й[ога] [Публикейшнс]» было четыре учредителя, из которых одна, г-жа Х[орш], ушла и даже выбросила все книги, то ведь, значит, там остался один Х[орш] и наши два друга К[атрин] и З[ейдель]. Значит, у оставшихся имеются два голоса против одного. Во всяком случае, законную часть дела нужно предоставить адвокатам. Если же они найдут, что сейчас по обстоятельствам общего дела не следует издавать в Америке английских книг и не разбиваться на многие дела, но бить по главному, которое должно доказать мошенничество предателя, то мы это понимаем. Но адвокаты должны знать, что главное руководство издания этой серии находится в руках Е. И., и это обстоятельство было признано как Комитетом «А[гни] Й[ога] [Публикейшнс]» в Америке, так и здесь. Вы помните, что все члены Комитета, все должностные лица утверждались Е. И. В пресловутых дневниках можно найти и об этом указания.

Сегодня же я пишу адвокатам, отвечая на их письмо. Копию этого письма для Вашего личного сведения прилагаю. Хочется раз [и] навсегда разъяснить адвокатам, что за [19]26 и [19]27 годы по условиям путешествия и не могло быть обычных сношений с Нью-Йорком. И по книге Юрия это можно видеть[335], а кроме того, в моем письме к адвокатам я нарочно останавливаюсь на датах этих двух годов, чтобы они запомнили, что лишь вы двое, З[ина] и Морис, являлись нашей живой связью с Америкой. Потому-то именно Ваши показания являются в данном деле такими краеугольными. Зина и Мор[ис] помнят, что сумма на продолжение экспедиции появилась лишь в октябре [19]26 года, уже после их возвращения в Нью-Йорк. Сумма же, поминаемая в 1927 году, и вообще не могла быть сообщена, ибо в марте [19]27 года Зина и Морис уже были с нами, а 13 апреля [19]27 года мы ушли караваном в Тибет, где никаких почтовых станций не имеется. По-моему, в Америке часто не представляют себе условий далеких экспедиций. Часто кажется, что всюду имеются отели, почтовые станции, ам[ериканские] консулы и прочие атрибуты больших городов. В Китае мы слышали рассказ о том, как ам[ериканское] правительство требовало от одних своих служащих на экспедиции отельных счетов во время пребывания в пустыне, — и такие анекдоты случаются.

Неужели адвокаты все еще не усвоили всех причин, препятствующих моему приезду? Кроме всех прочих причин, ранее указанных и вовсе не изжитых, разве мог бы я ехать и по состоянию здоровья Е. И.? Вот сейчас она больна уже целый месяц. День немного лучше, а затем опять сильнейшие боли и ухудшение. Вот и сегодняшняя ночь была чрезвычайно тяжка и болезненна. Мне всегда казалось, именно в Америке очень внимательно относятся к вопросам семейным. Также и соображения о возможности приезда без денег, не обеспечив существования остающихся здесь и не имея никаких средств для продвижения дел в Америке, тоже неосуществимо. Также неосуществимо, чтобы Е. И. по жаре ехала в Бомбей или Калькутту за шесть дней пути к ам[ериканскому] консулу. Ведь не везде же существуют ам[ериканские] консулы, значит, в случае их неимения должны же быть какие-то другие возможности законных удостоверений. Наверное, местный правительственный магистрат имеет право при свидетелях удостоверять показания. Кроме того, ведь мы уже и послали Вам удостоверение о принадлежности манускриптов, заверенное местным британским магистратом. Теперь адвокаты имеют все письма, полученные мною от Х[орша] в 1935 году, других писем у меня нет. Адвокаты могут видеть все преднамеренное злоумышление, если шеры были присвоены уже в феврале [19]35 года. Что же может быть сильнее этого факта присвоения? Скажите Клайд наше полное одобрение всем ее полезным и неотложным планам. Благословляем ее сердечно. Также сердечно радуемся Вашим реюнионам[336] в «Аруна». Среди природы пусть еще более укрепляется то священное единение, которое является залогом всякого успеха. Радуемся, что книга Франсис заслуженно получает прекрасные отзывы. Является ли копия письма Гиль Борг[еса] конфиденциальной или же ее можно сообщить Шкл[яверу]? «Возрождение» оказалось действительно Вырождением — характерна заметка, Вами присланная. Будем рады получить письмо Холла. Прилагаем Совет, который Указано послать в Америку. Встречи с Мари глубоко показательны. Мы душевно помним ее.

Всем Вам, светлым воинам, шлем наши сердечные мысли, берегите здоровье и единение.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Р.

Сейчас пришло Зиночкино письмо от 5 мая, полное справедливых соображений. Пожалуйста, передайте Стоксу нашу сердечную признательность и восхищение по поводу его благородных действий и решений. Правильно, если он и Катрин дадут Вам соответственные бумаги, а также правильно, если Инге будет включена в число трех друзей. Стокс совершенно прав, заботясь, чтобы дела были приведены в наибольшую ясность. Также и он, и Вы правы, не доверяя Рок и Билю. Вреднейшие личности. Совершенно ясно, что Биль является тайным сотрудником Гринбаума и потому будет действовать лишь во вред. Помните, что в нашей декларации 1929 года было ясно указано, что имеются в виду все картины, помянутые в зеленом каталоге. Смешно заявление Биля, что Вы не имеете права пользоваться моим именем. Разрешение с моей стороны было дано по Вашей просьбе при основании Академии, и тогда же был дан и знак Академии с инициалами моей фамилии и Академии. Для верности повторю это мое разрешение и засвидетельствую его через магистрата. Можем себе представить, как возмущен Стокс тем, что Уоллес взял к себе в официальные сотрудники заведомого грабителя. Будет день, когда этот грабитель будет уличен в своих проделках, и, может быть, это произойдет именно в день его наибольшего возвышения. Имейте глаз за всем, происходящим вокруг этого грабителя и его покровителя. Как хорошо, что Вы имеете теперь сочувствие Стокса и, таким образом, вместе с ним можете принимать меры против Рока и Биля. Смешно говорить о том, что на Вашей стороне нет пяти шер корпорации. Моя шера была передана Е. И., и об этом Вы имеете бумагу, засвидетельствованную магистратом. Также смешно заявление, что грабители хотят все покончить миром, при этом произведя новое