Книга Похитители снов - Мэгги Стивотер

Блу стояла у входной двери, прижавшись головой к стене.

Но она этого не хотела. Она хотела чего-то большего.

«Может быть, больше ничего нет!»

«Может быть, – подумала Блу, – ей нужно пойти погулять». Только она и ее розовый выкидной нож. Они отлично подходят друг другу. Оба неспособны открыться, не поранив кого-нибудь в процессе.

Впрочем, Блу не знала, куда пойти.

Она тихонько пробралась в гадальную, чтобы не разбудить Адама и не встревожить Орлу. Взяв трубку, она послушала, чтобы убедиться, что на другом конце никто не проводит сеанс ясновидения. Раздались обыкновенные гудки.

Тогда Блу позвонила Ганси.

– Блу? – сказал он.

Его голос…

Она сковала свое сердце. Не совсем, но достаточно, чтобы оно перестало трепыхаться. Блу закрыла глаза.

– Отвези меня куда-нибудь.

Они сели в новенький «Камаро», который действительно выглядел точной копией старого, вплоть до кашляющего мотора и запаха бензина. Пассажирское сиденье всё так же напоминало непривлекательное виниловое ведро. А фары всё так же отбрасывали на дорогу два луча слабого золотистого света.

Но Ганси стал другим. Хотя он, как обычно, был в бриджах и своих дурацких мокасинах, в белой рубашке без воротничка и очках в металлической оправе. Ее любимый тип Ганси – Ганси-ученый, без намека на Агленби. Впрочем, было что-то ужасное в том, какие чувства он вселял в нее в ту минуту.

Когда она села в машину, он спросил:

– Что случилось, Джейн?

– Мы с Адамом поссорились, – сказала Блу. – Я всё ему рассказала. Я не хотела.

Ганси включил первую передачу.

– Хочешь поговорить?

– Только не о нем.

– Куда поедем?

– Куда угодно.

Они выехали из города, и Ганси рассказал ей про Ронана и Кавински. Когда он закончил, они продолжали ехать по узкой дороге в горы. Тогда он рассказал Блу про вечеринку, про книжный клуб и органические сэндвичи с огурцом.

Мотор завывал, эхом отдаваясь от крутых склонов по обе стороны дороги. Свет фар достигал не дальше следующего поворота. Блу подтянула ноги и обхватила себя руками. Прижавшись щекой к коленям, она смотрела, как Ганси переключает скорости и поглядывает то в зеркальце заднего вида, то на нее.

Он рассказал ей про голубей и про Хелен. Он говорил о чем угодно, кроме Адама. Это было всё равно что описывать яблоко, не называя самого слова.

– Ладно, – наконец сказала Блу. – Теперь можешь говорить про Адама.

В машине настало молчание – ну, во всяком случае, стало тише. Мотор ревел, анемичный кондиционер судорожно обдувал их порывами воздуха.

– Ох, Джейн, – неожиданно произнес Ганси. – Если бы ты была там, когда нам позвонили и сказали, что он бредет по шоссе, ты бы…

Он замолчал, прежде чем Блу узнала, что бы она сделала в таком случае. И тут – внезапно – Ганси взял себя в руки.

– Ха! Адам общается с деревьями, Ной регулярно разыгрывает собственную гибель, Ронан разбивает, а потом дарит мне машину… А у тебя какие новости? Что-то ужасное, наверное?

– Ты меня знаешь, – сказала Блу. – Я, как всегда, благоразумна.

– Я тоже, – торжественно согласился он, и она восторженно засмеялась. – Предпочитаю простые радости.

Блу дотронулась до кнопки радио, но не стала его включать. Она опустила руку.

– Мне очень стыдно из-за того, что я наговорила Адаму.

Ганси направил «кабана» по еще более узкой дороге. Вполне возможно, что она вела на частную территорию. В горах трудно было разобраться, особенно в темноте. Насекомые на обступивших дорогу деревьях заглушали своим треском мотор.

– Адам выбивался из сил ради Агленби, – неожиданно сказал Ганси. – И ради чего? Ради образования?

Но никто не поступал в Агленби ради образования.

– Не только, – возразила Блу. – Престиж? Возможности?

– А вдруг у него изначально не было шансов. Вдруг успех – это то, что у человека в крови.

«Нечто большее».

– Пожалуй, это не тот разговор, который мне хочется вести сейчас.

– Что? О… нет, я не то имел в виду. Я имел в виду, что я богат…

– Спасибо, блин.

– Я богат поддержкой. Ты тоже. Ты выросла, окруженная любовью, не так ли?

Блу, не задумываясь, кивнула.

– И я, – продолжал Ганси. – Я никогда в этом не сомневался. И не думал сомневаться. Даже Ронан вырос в любви – тогда, когда это было важно, когда он становился личностью, достигал сознательного возраста и так далее. Жаль, что тогда вы с ним не были знакомы. Но когда тебе с рождения твердят, что ты можешь всё… До встречи с тобой я думал, что дело в деньгах. Точно так же, как думал, что семья Адама просто слишком бедна для любви.

– А мы, как видишь, бедны, но счастливы, – горячо начала Блу. – Беззаботные поселяне…

– Джейн, пожалуйста, не надо, – перебил Ганси. – Ты же понимаешь, что я имею в виду. Я хочу сказать, что был глуп. Я думал, некоторые люди так отчаянно пытаются выжить, что им некогда любить собственных детей. Очевидно, это не так. Потому что ты и я… мы оба богаты любовью.

– Да, наверное, – отозвалась Блу. – Но она не поможет мне поступить в местный колледж.

– Местный колледж! – повторил Ганси.

Удивление, с которым он произнес это слово, обидело Блу сильнее, чем она была готова признать вслух. Она сидела молча и печально, пока он не взглянул на нее вновь.

– Разумеется, ты можешь получить стипендию.

– Она не покроет даже стоимость учебников.

– Всего пара сотен долларов в семестр. Так?

– Как по-твоему, сколько я зарабатываю за смену в «Нино», Ганси?

– Разве не бывает грантов на учебу?

В ней копилась досада. Всё, что случилось сегодня, готово было вырваться наружу.

– Либо я идиотка, либо нет, Ганси – определись уже! Либо я достаточно умна, чтобы выяснить это самой и претендовать на стипендию, либо я слишком глупа, чтобы обдумать варианты – тогда я в любом случае ничего не получу!

– Пожалуйста, не сердись.

Она прислонилась лбом к дверце.

– Извини.

– Господи, – сказал Ганси, – скорей бы эта неделя закончилась.

Несколько минут они ехали в молчании. Вверх, вверх, вверх.

Блу спросила:

– Ты видел его родителей?

Низким, незнакомым голосом Ганси ответил:

– Я их ненавижу.

И добавил через несколько секунд:

– Синяки, с которыми он приходил в школу… Мне интересно, любил ли Адама хоть кто-нибудь? За всю жизнь?