Книга Запрещенный Союз – 2: Последнее десятилетие глазами мистической богемы - Владимир В. Видеманн

В последний раз в этой жизни мы с ним общались буквально накануне, по телефону. Он звонил мне из больницы и говорил, что курс лечения пройден успешно, и теперь он собирается приехать в Лондон с выступлением. Просил помочь с организацией мероприятия. И на следующий день — звонок Гюли… Надгробный памятник Хайдара выполнен в виде вонзенного в землю гигантского каменного меча.

У меня нет собственности в жизни, Моего — всего лишь смерть. Над тяжелой одурью отчизны Я — вихрь враждебный, я — круговерть…

Осенью 1995-го в моей берлинской гавани пришвартовался «Корабль дураков» Владимира Степанова. Мэтр вместе с неизбывными Гурамом и Константином и раньше бывал в Берлине, но на этот раз в составе экипажа присутствовали также его сын Андрей и некий голландский друг, который и вез всю компанию на своей тачке аж из самого Петербурга в Амстердам, где у них появилась своя ханака. Так что Берлин служил только Zwischenstation (промежуточная станция) на пути к тюльпановому парадизу. В тот вечер нас с Анастасией (моей будущей женой) пригласили на вернисаж в арт-галерею в Шенеберге, которую держала супруга одного немецкого дипломата. Дама активно дружила с московской богемой, и тут часто вывешивались соответствующие экспонаты «из первых рук». Москвичи сразу предусмотрительно предложили пополнить винные мехи — на всякий пожарный. Закупили в близлежащем магазине уже не помню сколько коробок дешевого пакетного вина, сложили их в багажник.

Приехали, сразу распили пару пакетов, вошли в галерею. Там полно народу, российское телевидение, известные кураторы — Бакштейн, Беккер, Деготь… Вернисажное вино быстро вышло. А у нас под окнами тачка, набитая бухаловом. Москвичи открыли багажник — там полный набор: подходи, наливай. Народ обратил на это внимание, в самом деле стали подходить. Многие, вероятно, даже подумали, что это вино от галереи. Не случайные же прохожие в самом деле наливают! Постепенно все гости сгрудились вокруг машины, а вслед за этим, как мне представляется, стали подходить и действительно случайные прохожие. Но вина хватало на всех. Действо продолжалось до глубокой ночи. Вероятно, кто-то еще поднес пару коробок. Включили авторадио. Это была самая настоящая спонтанная StraЯenparty (уличная вечеринка). Команда переночевала у нас, чтобы с утра отправиться дальше на запад, в страну Тиля Уленшпигеля… В тот раз я подарил Владимиру свою монографию «Знаки империи». Полистав ее, он сказал, что это настоящая докторская работа. Так что будем считать, мастер принял у меня диссертацию.

Прошли лет десять. Я поехал в гости к Васе Лонгу под Козельск и там совершенно случайно встретил еще одного старого знакомого, отца Серафима, который по случаю подарил мне книгу «Мистический андеграунд» Константина Сереброва. Оказалось, это был тот самый степановский Костя, а в книге описывалась серия алкогольно-инициатических ситуаций, через которые вел свою группу великий мастер Джи. Это была яркая палитра московско-питерского шизоидного подполья, от Жени Адмирала и Хайдара-аки (выступающего под псевдонимом Зверика-Али) до Дугина и Кати с Благодатной. Я написал в редакцию и получил обратную связь с представителями алхимической школы «Атанор», курирорвавшими данный литературный проект. Оказалось, что теперь под этим именем действует все тот же «Корабль дураков», филиал которого существовал даже в Лондоне, куда я переехал с семьей в 2006 году. Более того, «Атанор» — мои близкие соседи. Через них я вновь связался с Владимиром. Думал, что увижу его на очередной сессии в Амстердаме, но судьбе было угодно распорядиться иначе. Капитан окончательно покинул судно вскоре после нашего последнего телефонного разговора. Но все-таки он состоялся, очередной кармический цикл замкнулся…

Интересная информация пришла про Леню Махова. Эту историю мне рассказал тот же Юлик, который видел Леонида в последний раз году в 1995-м, уже после гражданской войны в Таджикистане. Махов прибыл в Душанбе с Алтая, весь в амулетах и упакованный, как обычно, антиквариатом. На этот раз он поведал, что собирается окончательно решить вопрос своего местопребывания, намекая на переселение в Тибет. Границы, однако, были в те времена еще не окончательно прозрачными, и поэтому для их пересечения Леня собирался прибегнуть к надежному древнему средству — стать невидимым! Необходимые компоненты для приготовления соответствующего препарата были им собраны в течение предшествовавших лет, оставалось достать лишь последний, ключевой элемент: перо грифа. Именно с этой целью Махов и появился в Душанбе, где в местном зоопарке должны были — по старой памяти — водиться грифы как раз нужной породы. Грифы действительно оказались на месте. Видимо, никто их — наряду с другими обитателями вольеров в неспокойные, голодные времена гражданской — есть не решился. Леонид взял перо и в тот же вечер приготовил нужную смесь, строго по уникальной тибетской рецептуре. А на следующее утро он исчез. Как в воду канул. Близко знавшие его люди считают, что рецепт сработал. Who knows?..

И только в 2011-м мне удалось снова напасть на след Махова. Оказалось, что в течение последних 30 лет он живет (до сих пор без паспорта, прямо как закоренелый катакомбник[186]) в поселке Аршан, в полутора сотнях километров от Иркутска, рядом с буддийским монастырем, восстановленным на базе личного дома Агвана Доржиева[187], и в непосредственной близости к так называемому «трону Чингисхана» — огромному камню с характерной выбоиной в виде кресла, на котором, согласно местным легендам, восседал Владыка монголов. Раз в год у этого камня совершается особый обряд, продлевающий магическую связь идама и места, духа великого хана и его каменного трона. Вероятно, Леонид и есть сакральный смотритель трона Азии, миссия которого лежит за пределами компетенций официального ламаизма…

Еще более интригующей оказалась судьба первого советского кришнаита Ананды Шанти (Анатолия Пиняева). Я с ним вышел на контакт тоже в 2011-м, после 30-летнего молчания. Вернее, это он вышел на меня, написав мне в скайп под странным именем — Адальбрект Альвелен. Выяснилось, что в восьмидесятые он отлежал в дурке лет шесть, будучи туда закрыт кагэбэшными инквизиторами за миссионерскую деятельность по линии Международного общества сознания Кришны (ИСККОН). Вместе с перестройкой российский и вообще весь постсоветский кришнаизм развился в массовое движение, местные вайшнавы поехали в Индию, преданные из других стран устремились в Россию… Однако Анатолий, к моему большому удивлению, отошел от последователей Свами Прабхупады, вообще отвернулся от Индии в сторону европейской нордической мистики. И это при том, что в ИСККОНе он достиг титула первого советского санньясина и даже божественного гуру. Про своих бывших коллег высказывался весьма критично: «На самом деле цели современного ИСККОНа вполне материальны — власть и деньги. И, чтобы карлики во главе не казались слишком маленькими, всех, кто хоть немного духовно выше ростом, нужно удалить из поля зрения».