Книга Когда оживают Тени - Сергей Джевага

Но к моему вящему удивлению ощущение слежки, когда я вышел из паба, пропало. Возможно, неизвестный преследователь смутился при виде Мерти, а может и того, что я таращился прямо на него. Или устал ждать… Но исчез. Словно игра воображения.

Вот только я сознавал, что нет. Что все реально. Что чуть не утонул в собственной тени на площади. Что видел какую-то странный рогатый силуэт под светом прожекторов. И то, что я верно влип.

На фоне древнего неведомого зла долги или потеря субмарины выглядели чем-то незначительным, мимолетным и легким.

Стоит ли говорить, что чувствовал я себя несколько растерянным? Голова гудела, виски кололо раскаленными иглами боли. Мысли настойчиво жужжали, кружась вокруг сказанного бродягой, личности До и преследователя-невидимки, загадочных врагов туату из прошлого. Меня подташнивало, била мелкая дрожь, и то время, пока шел к Вратам, пока двигался в Верхний город, шарахался от каждой тени.

Я не понимал того, что произошло. Это и страшило до икоты, и манило. Как в детстве, когда твой мир равен территории дома и нескольким ярдам за воротами. А там за углом пугающая бескрайняя неизвестность, где водятся чудища, ходят кудесники в плащах и злые старухи-людоедки. Но чем ты старше, тем одновременно больше изведанное пространство вокруг тебя, и меньше, незначительнее, а главное скучнее вселенная.

Сейчас я ощущал себя именно тем малышом, что выглядывал из люка родового поместья, со страхом и надеждой всматривался вдаль. И предстояло изучить, познать новый мир.

Потому что тот мир, который я знал, оказался лишь частью чего-то большего.

Вскоре до меня дошло, что неприятности и не думали заканчиваться. А невидимый палач лишь передохнул перед очередным раундом. Потому как едва я поднялся к вратам в Верхнем городе и предъявил медальон охране, командир наряда прищурился и спросил:

— Лорд МакМоран?

— Да, — ответил я насторожившись.

— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить гвард, подняв раскрытые руки, закованные в бронированные перчатки. — Просто вам оставили послание.

— А почему не отнесли в грот? — удивился я.

— Мальчишка, притащивший письмо, сказал, что бегал туда. Но дворецкий сказал, вы отправились по делам в нижние районы. Поэтому курьер и решил вернуться, отдать нам, — пояснил командир. И добавил добродушно: — Вы не беспокойтесь, здесь часто так делают со срочной корреспонденцией. Мимо нас проходят все, и простолюдины и благородные.

— Ясно, — кивнул я. — Спасибо.

Забрал небольшой коричневый конверт и, узнав почерк Фергюса на лицевой стороне, торопливо надорвал сбоку. Развернул мятый клочок бумаги, пробежался по строчкам и приподнял брови.

— Плохие новости? — участливо спросил командир.

— А когда бывали хорошими? — огрызнулся я. Но вздохнул и добавил: — Простите за резкость.

— И не такое выслушиваем порой, — отмахнулся гвард. — Проходить будете?

— Нет, — сказал я не слишком уверенно. Быстро пораскинул мозгами, повернулся обратно к подъемнику и добавил увереннее: — Позже.

— Хорошего дня, лорд, — вежливо напутствовал охранник.

— Вряд ли, — пробормотал я, спускаясь.

И ничуть не кривил душой. Потому что в записке непутевый сын грандлорда сообщал, что решил не тянуть с дуэлью и перенес на раннюю дату. Просил побыть секундантом, сообщал место и новое время. И выходило, что в запасе у меня от силы час. А с учетом того, что бой собирались провести в каком-то заброшенном храме на окраине портового, собраться и подготовиться б не успел.

В целом можно вообще не реагировать на послание. Достаточно веские основания у меня имелись, и Фергюс бы понял. Но это один из немногих людей, которого мог назвать настоящим другом. К тому же имелись и иные причины.

Если предположения верны, то кое-кто прознал о моем интересе и возможном намерении поучаствовать в игре за главный приз в операции по добыче Летописи Исхода. Но лично меня видимо прижимать к стенке поостереглись, слишком много внимания после банкета и публикаций в газетах. Потому захватили Коула чтобы разжиться сведениями. Весьма вероятно, надеялись, что добыча уже у него.

В данных условиях копия Ключа, лежащая в кармане у Фергюса становилась предметом торга за шкуру лысого друга. А я так и так собирался сначала найти поэта перед операцией по вытаскиванию Проныры.

Так что как ни крути, а я не мог броситься спасать лысого, не поучаствовав в авантюре поэта. Тем паче, сам же и послужил причиной.

Но это, конечно, не мешало ругаться всю дорогу от Верхнего города до Портового. Правда, если утром я делал сие виртуозно, с азартом и предвкушением, то сейчас сыпал проклятиями с усталостью и безнадегой.

Ведь сколько можно, а?..

Уставший и разбитый в каком-то полусне я спустился обратно на площадь, пропетлял по галереям и улочкам, выбрался на станцию и прыгнул в трамвай. И следующие четверть часа, пока за окном проплывали здания-колонны делового центра, соты спальных районов, технические тоннели и заводские пещеры, пытался прийти в себя. Думал, анализировал, строил предположения насчет таинственного преследователя, личностей тех, кто похитил Коула. Мрачно размышлял и о том, куда тащить тяжелую тушку Фергюса, если того серьезно ранят. И как увильнуть от разбирательств по итогу поединка.

Дуэли в наше время редкость. Несколько десятилетий назад аристократы охотно резали друг другу глотки за реальные и мнимые обиды, стрелялись. Но сначала один гранд ужесточил наказания за поединки, потом другой, а Церковь поддержала. Общая обстановка стала не такой накаленной, противостояние между Домами пошло на убыль.

Сейчас бои нет-нет, а случаются, но зачастую носят декларативный характер. Не насмерть, до первой крови. Со специально затупленными ножами или револьверами с облегченными патронами, чтоб в мясе пуля застряла, но дальше не пошла. Пальнул обидчику в пятку, и выиграл. Вот только наказания смягчить за такое забыли — штрафы, ссылки, иногда каторга. Фергюсу сойдет с рук, а мне новые долги как нож под ребра.

Похоже, именно потому и выбрали такое место. Подальше от чужих глаз, в отдаленном районе, ниже Порта и заводских гротов, дальше от станции донного экспресса, на окраине группы рукотворных пещер, отданных под склады, бассейны с пресной водой, помещения жизнеобеспечения. Там, где даже работяги и матросы появляются нечасто и где обитают лишь бледные — бездомные нищие бродяги.

И мне пришлось поблуждать.

Сначала вышел у Порта и протолкался через огромную площадь, где смешались голоса торговцев и хриплые крики мореплавателей, грузчиков и рабочих, запахи рыбы и соли, металла и дыма, пота и крови. Где в маленьких дырявых палатках грошовые шлюхи принимали клиентов, а рядом продавали жареных крыс, где карманники поджидали выползающих из притонов пьяных в хлам матросов.

Затем я нашел боковую галерею и спустился на несколько уровней ниже. Долго болтался в скрипучем лифте, наблюдая за открывающимися картинами сталелитейных и сварочных цехов, сухих доков, где люди как блохи ползали по наполовину разобранным тушам субмарин. Затем очутился в паутине узких круглых тоннелей, что то и дело выводили в обширные гроты. То в огромный склад, то в бассейн с рыбой, то в свалку с грудой металлолома, ожидающего своего часа для переплавки.