Книга Невеста-заложница - Джейн Фэйзер

— Вот и все, что я собирался с тобой сделать, — заявил Руфус. — И ты бы узнала это немедленно, если бы послушалась, когда тебя звали, а не металась по всему дому, как христианин, отданный на растерзание львам. — Только теперь Руфус слез с ее бедер и стал снимать мокрую одежду.

— Ты собирался меня поцеловать? — Порция не в силах была скрыть свою растерянность.

— Я надеялся, что поцелуй смоет с твоей рожицы праведный гнев, — сказал он. — Это была на редкость дерзкая попытка поставить меня на место. — И он с мрачной миной покачал головой. — И что ты себе успела вообразить?

— Я и сама не знаю, — просто призналась она. — После того раза.

— Пожалуй, я вполне это заслужил, — проворчал Руфус и отвернулся. — Впредь я сделаю все, что смогу, чтобы такое не повторялось.

— И ты не обижаешься на то, что я дружу с Оливией? — Это здорово смахивало на посыпание солью свежих ран, однако Порция понимала, что не успокоится, пока не выяснит все до конца. Она не сомневалась, что ее родство с Грэнвиллами будет вечно терзать Руфуса, как кость в горле, какую бы преданность и верность она ни выказывала. И пока он не сможет принять Порцию целиком, такой, какая она есть, ее происхождение будет оставаться камнем преткновения для их любви и веры друг в друга.

Руфус на миг замер, машинально сжимая в руках мокрую рубаху, и сказал:

— Нет, я обижаюсь. Но, кроме того, я понимаю, что не смогу тебя переиначить. Как бы мне этого ни хотелось, я не способен переписать заново твою жизнь, а значит, не вправе требовать для себя одного твоей верности.

Его голос звучал так грустно, так щемяще-беззащитно… И Порция поняла, что, несмотря на всю ее любовь, несмотря на испытанное ими блаженство, Руфус все еще остается ужасно одиноким. Да и каким может быть человек, с детства подчинивший свою жизнь демону мести?

— Руфус, моя верность давно принадлежит только тебе, — прошептала Порция, ласково взяв его за руку и прижав к своей щеке.

Но он ничего не ответил, только погладил ее жесткой ладонью.

Глава 19

—За сон на посту полагается наказание.

Порция открыла глаза и зевнула. Она улыбнулась, взглянув на массивный силуэт, заслонивший ей солнце, и возразила:

— Но ведь я еще не на посту.

— Нет, ты на посту уже целых десять минут, — серьезно сообщил Руфус.

— Ох, не может быть! — Порция мигом уселась на мягком мху. — Неужели я столько проспала? — Она выпрямилась, цепляясь за ветви старого дерева, под которым так уютно устроилась.

С берега реки с громким лаем примчалась Джуно. Она положила палку к ногам Руфуса и уселась, выжидательно поблескивая глазами, надеясь поиграть. Руфус поднял палку и зашвырнул подальше. Щенок моментально сорвался с места.

— Сама не знаю, с чего это меня так потянуло в сон. Вроде бы присела всего на минуту, — смущенно бормотала Порция, отряхивая с плаща и штанов древесный мусор. Это случалось уже не в первый раз. Сонливость подкатывалась исподволь, невидимой волной, и Порция буквально проваливалась в забытье. — Теперь Джордж будет без конца ворчать и строить из себя обиженного.

— Нет, не будет. Так уж вышло, что вместо тебя назначен другой часовой. — Руфус не спеша опустился на землю, опираясь спиной на толстый ствол, и приглашающе похлопал по земле рядом с собой. Порция не спешила к нему присоединиться и подозрительно нахмурилась:

— С какой стати?

— С такой, что я хочу дать тебе более важное поручение, чем простая караульная служба. — Чтобы посмотреть на нее, Руфусу пришлось заслониться рукой от ослепительного майского солнца.

Порция растерянно огляделась. В глазах зажегся лукавый огонек. Она даже облизнулась.

— Здесь? Тебе не кажется это место слишком открытым?

— На сей раз, маленькая развратница, я имел в виду совершенно иное, — со смехом заявил Руфус. — Иди же, садись, мне нужно кое о чем рассказать.

Порция внимательно всматривалась в его лицо. В воздухе давно витало нечто неопределенное, предчувствие важных перемен. И хотя Руфус вел себя как обычно и по его непроницаемой физиономии невозможно было ничего угадать, она все же успела уловить возбуждение, промелькнувшее на дне синих глаз, и то едва заметное напряжение, с которым опиралась на ствол сильная проворная фигура.

— Что-то случилось? — Она уселась рядом с Руфусом.

— Гонец из Оксфорда. — Он зажмурился и с довольной ухмылкой подставил лицо под солнечные лучи.

— Королевский гонец? Нет, Джуно, убери это отсюда. — Она нетерпеливо схватила замусоленную палку, которую щенок положил ей на колени, и отшвырнула в кусты.

— Королевский гонец, — подтвердил Руфус, но не спешил открывать глаза. По его лицу все еще блуждала загадочная улыбка.

— Мне следует самой угадать, что за вести он принес? Вот, Джуно, возьми лучше это. — И она протянула щенку сосновую шишку.

— Нет. Когда ты, наконец перестанешь возиться со своей собакой и сможешь уделить мне побольше внимания, я все тебе расскажу.

— Ох, извини. — Порция потянулась и запечатлела примирительный поцелуй в уголке его рта. — Я вся внимание.

— Его величество в своей непреходящей мудрости по достоинству оценил услуги своего верноподданного и даровал роду Ротбери полное помилование с восстановлением в правах и привилегиях. — Руфус открыл глаза, и Порция прочла в них тщательно скрываемое торжество, удовлетворение и что-то еще, вызвавшее в ней брезгливую дрожь. Триумф… причем не просто триумф, а скорее злорадство, которое испытывают при виде унижения врага: вот он лежит, поверженный, и победитель давит ему каблуком на горло…

Вернулась Джуно, возбужденно ворча и размахивая шишкой. Однако в атмосфере под сосной что-то неуловимо изменилось, и догадливый щенок почел за благо улечься в сторонке, зажав в лапах новую игрушку и с обожанием следя за своей хозяйкой.

— Но ведь это не все, — угадала Порция. — Что там еще?

— Я получил приказ взять в осаду замок Грэнвилл, — продолжил Руфус. — После апрельского поражения армия мятежников намного превосходит численностью королевские войска, расположенные на севере. Если нам удастся изолировать замок Грэнвилл — и тем самым запереть в его стенах ополчение, не позволив ему принять участие в летней кампании, — мы значительно повысим шансы на успех наших союзников. — При этом рука Руфуса как бы сама по себе потянулась к перевязи, и пальцы легли на рукоять тяжелого грозного меча. — И кто же справится с такой задачей лучше, чем его сосед и кровный враг, граф Ротбери, вернейший слуга короля?

Порция ничего не смогла поделать — брезгливость переросла в настоящее отвращение. В каждом злорадном слове, в каждом жесте было столько яда, что нельзя было больше избегать жестокого открытия: вся хваленая преданность Руфуса Декатура законному монарху не стоила и ломаного гроша. Руфус с самого начала принял участие в войне исключительно ради собственной выгоды. А ведь она отлично знала, чем руководствовался в своем выборе Като. Маркиз принял сторону парламента по глубоким моральным убеждениям. Разве это не делало Като лучшим… по крайней мере более честным человеком?