Книга Создатель черного корабля - Федор Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но есть ли смысл представлять непредставимое? Гораздо проще продумать столкновение культур произошедшее здесь совершенно недавно, прямо секунды назад, если соизмерять относительно нестабильных периодов Звездных Переходов.
Итак в день пришествия катаклизма брашский гарнизон острова Статор остался без собственного синоптика. Весьма маловероятно, что его наличие повлияло бы на ситуацию хоть в каком-нибудь смысле, однако прискорбный факт надо констатировать. От пропагандиста, выполняющего в параллель, еще кучу обязанностей, в том числе и слежение за погодой, особого толку быть не могло. Но вряд ли бы разрешил ситуацию и настоящий дипломированный климатолог. Весьма возможно, используй он достаточно новое оборудование, геодезические шары и прочую амуницию, у него получилось бы добыть в последний момент ошарашивающие специалиста сведения. Однако каким образом он бы сумел их правильно истолковать, не располагая ни теорией, ни хотя бы гипотезой нового явления? И даже если так, то есть в случае присутствия на объекте «Океанский дозор» гения климатологии, что с того? Если бы связь с Брашпутидой и наличествовала, кто бы поверил какому-то младшему, да даже и старшему, офицеру настолько, что срочным образом выслал бы на остров «спасатель-тянитолкай»? Да и каким образом эти «тянитолкаи» успели бы попасть в место назначения? Ведь это вовсе не законсервированные «для настоящего дела» реактивные самолеты. В лучшем варианте, прибывшие в точку трагедии дирижабли стали бы свидетелями небывалого явления. Однако ведь и без того, странным образом оказавшийся в акватории летающий поисковик подводных лодок наблюдал какие-то несуразности со стоячей водяной горой. И что? Кто в научном мире, а тем более в военном, поверил? Хотя как раз в военном, пусть подспудно, но поверили. Ведь действительно, более никогда после, на расположенном в магнитном полюсе планеты архипелаге не пытались организовать постоянную гарнизонную службу. Само собой понятно, для этого не наличествовало финансовых и экономических возможностей – все поглощали более требуемые в настоящий момент цели – но все же…
Так что история гибели остатков последнего гарнизона Статора навсегда осталась тайной для остального мира, так сказать, «вещью в себе».
А майор-целевик Сун-Беддоро проснулся раньше обычного. Проснулся в страшном беспокойстве. Взбудоражившие организм сны он припомнить абсолютно не мог, однако когда живешь на территории племени людоедов пол цикла кряду, начинаешь верить предчувствиям и всему такому прочему. Посему первое, что сделал майор, еще до включения света, это дернул к себе возлежащий за надувной подушкой тяжелый пехотный игломет: после значительного сокращения количества личного состава подобного оружия стало хватать на всех. Затем майор весьма ловко для своих лет скатился с койки на пол. Между прочим, проделал такое он почти абсолютно бесшумно – сказывалась практика. Только теперь он решился окликнуть должного дежурить поблизости часового.
– Кто на посту!
– Я, капрал Бибит, майор! – отозвался достаточно испуганный голос.
– Все нормально, Бибит?
– Да, то есть…
– Что «то есть»?
– Просто отдыхающий личный состав ведет себя беспокойно.
– Да? – несколько удивился Сун-Беддоро, ибо насколько он ведал, среди рядового личного состава было совсем не принято выдавать начальству шалости друг друга. – И в чем это проявляется, капрал?
– Почти никто не спит, майор-целевик.
– Понятно, – произнес Сун-Беддоро, и наконец-то сообразил, что можно давно встать, а не привлекать к себе всяких ползучих и кусающихся тварей обитающих ночью на земляном полу.
Он вышел из палатки с зажженным фонарем, однако снаружи было уже достаточно светло.
– А как у тебя самого дела, а, Бибит?
– Как-то тревожно, майор. Быстрей бы смена.
Майор снова удивился странной словоохотливости подчиненного.
– Ладно, сейчас всё будет, капрал Бибит. Если всё едино никто не спит, почему бы не сыграть общую побудку, правильно?
– Э… – замялся часовой.
– Вот и я так думаю, – подмигнул ему в полумраке старший офицер. Однако самому Сун-Беддоро было не до шуток. Сердце колотилось как бешеное. Внезапно и очень явственно захотелось удрать куда-нибудь повыше. Правда, куда получалось попасть отсюда, с самого высокого места суши на тысячи км вокруг? Разве что, пробежаться, проверить «Южный глаз»?
– Так, считаем, что пост вы сдали! – сказал он замершему смирно Бибиту. – Бегом к дежурному, капрал! Я включаю сирену.
Что это было? Большая академическая наука не любит скользить на леднике, загибающемся в провал неизвестной глубины, ибо совершенно непонятно удастся ли потом, в обозримом будущем, выволочь саночки обратно на твердый наст. Поэтому она обходит, перепрыгивает всяческие аномальные трещины, стирая их из памяти, и уж тем паче не нанося на свою карту открывающихся вокруг красот и умильных пейзажей. Отсюда, под рассеянный взор и похмелье вдохновения, совершенно неразличимы бревнышки-подпорки и раскрашенные голубизной и зеленью фанерные щиты. И значит, придется делать собственное, пусть тоже подлакированное, но хоть какое-то предположение-идею, без опоры на научные крестовины и гвозди-винтики точных расчетов.
Допустим, или там, предположим, что в деле замешано такое понятие как солитон. А что, слово вполне научное, эдакий картонный щиток, коим можно хоть как-то закрыть промоину, дабы не мусолила глаз бездонностью черноты. Понятно, закупорить основательно все-таки не выйдет – оттуда по-прежнему поддувает мистическим сквознячком. Ну что ж, пододенем эдакие шерстяные носочки, страхующие от чрезмерно точных математических вычислений, и напялим на щиток какое-нибудь пестренькое одеяльце, дабы выглядел покраше. Одеяльцем будет достаточно тривиальное явление – солнечные приливы. Говорят, в мире наличествуют даже лунные, но мало верится, все-таки Странница хоть и красива, но выглядит недостаточно большой. Ну, как она может что-то на себя притянуть? Тем более, океан Бесконечности, а уж тем паче, само планетарное тело? В плане Мятой дело несколько хуже. Она хоть и невелика, зато видик… Пожалуй, на счет пакостей она всегда пожалуйста. Но опора все же на солнечные.
Итак, выстраиваем все наши звездочки в рядок, в плане друг за дружкой, пусть подышат жаром в затылки друг другу. Всех, всех, и видимых и невидимых. Да их всего-то три, построиться несложно. Еще добавим всяческие, в дали расположенные, планетарные компоненты. Пусть тоже в колонне по одному попотеют. Они конечно мелочь, в плане, предположительно, тяжелее луны Мятой, однако сравнение даже с Лезенгаупом не в их пользу. Однако все же четыре штуки… Да пусть хоть два – если четыре уж совсем невероятно – так и то довесок в общую казну. Тепереча, значит, выдаем им всем эдакий, абсолютно невидимый канат – вполне хороший научный шурупчик с отъюстированной резьбой, под названием Гравитация – и заставляем тянуть. «Раз, два, ухнем!»… «Ох ты, пошла родимая!»
