Книга Пленница проклятого демона - Ольга Силаева

Вместо ответа Тень взял мою ладонь и медленно, совершенно так же, как это девять лет назад делал Конте, прочертил по ней круг, словно на неё упала дождевая капля, расплёскивая воду. Я замерла, задержав дыхание, и палец Тени вновь прочертил круг по моей ладони.

— Продержись совсем немного, — произнёс он негромко. — Ты сама не знаешь пределов своей силы. Просто доверься себе.

— Тогда, боюсь, тебе придётся плохо. Ведь мне придётся тебя убить, чтобы сбежать.

Тень хмыкнул:

— Не скажу, что я удивлён этим выводом.

Его палец раз за разом выводил круги по моей ладони, и невидимый дождь продолжался. А минуту спустя я услышала, как по крыше забарабанил самый обычный дождь. Струи, смывающие кровь и боль. Не до конца, но дарующие передышку.

— Тень, — прошептала я. — Почему ты хочешь, чтобы я осталась рядом с тобой?

— Потому что предложение, которое ты мне сделала насчёт того, чтобы подчиняться мне в постели целиком, было очень соблазнительным, — задумчиво сообщил Тень. — И потому что ты рядом, а домик Золотых Слив изрядно мне надоел.

— Как-то уж слишком неромантично, — сонно пробормотала я.

И чуть не подскочила, когда до меня дошло:

— Какое предложение?

— Ты сделала его во сне. Не бойся, я не буду пользоваться им наяву. — Тень наклонился над моим ухом. — Пока сама не предложишь.

— Вот уж чего тебе точно ждать не стоит.

Тихий смешок.

— Не думаю. Спи.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к звуку дождя. К невидимым каплям, которые одна за одной падали в мою руку, подчиняясь прохладным пальцам Тени. К тёплому огоньку надежды, который всё-таки поселился в груди. Надежды, что мне хватит сил жить дальше.

И провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 52

Казнь Конте состоялась.

Я всё-таки не верила до конца. Но на следующий день к Тени несколько раз приезжали посланцы от Церона и Венде, и мне удалось уловить пару обронённых фраз в разговоре прислуги, когда мы с Тенью спускались вниз. Я услышала достаточно подтверждений. Даже если бы я жадно не прислушивалась к каждой случайной фразе, я легко могла бы составить себе полную картину.

Перед тем как отвезти его на казнь, Конте избили до неузнаваемости: он из последних сил пытался бежать, но, конечно же, неудачно. Всё его лицо было в кровоподтёках, но на эшафот он поднялся сам. Небрежно скинул палачу на руки свой кожаный плащ и попытался что-то сказать, но ему, конечно же, не дали. А потом…

…Потом всё было кончено.

Когда я наконец это поняла, что-то во мне словно оборвалось. Мир продолжался, но словно выцвел и потемнел, будто на меня опустили колпак из бутылочного стекла. В этом мире не было Дары Незарис, не было солнца, нежности и тепла. Я вообще не чувствовала, что имела право на тепло.

Только на месть.

Но Тень продолжал за мной следить внимательно и спокойно, и я прекрасно помнила, на что он способен. А значит, мне оставалось лишь выжидать — и надеяться, что удобный случай скоро мне представится.

На следующее утро после казни Конте Тень полдня провёл в кабинете, сидя над одним и тем же листом бумаги. Раз или два он начинал писать — и тут же сжигал весь лист целиком, даже не пытаясь зачеркнуть что-то или начать заново.

Я сидела в противоположном конце кабинета с книгой, время от времени переворачивая страницы, но я едва понимала, о чём там вообще было написано. Кажется, и мои мысли, и мысли Тени в этот миг витали где угодно, только не в этом кабинете.

И писал он, кажется, что-то очень важное.

Когда пришло время обеда, Тень сидел, хмурясь, и перечитывал три строчки, которые успел написать. Я осторожно встала. У меня было отличное зрение: если я сделаю хотя бы ещё пару шагов вперёд…

Острый нож для резки бумаг оцарапал мне плечо и влетел в стену, с треском там застряв.

— Вернись в кресло, пожалуйста, — проронил Тень, не поднимая головы.

— А обедать? — поинтересовалась я.

— Подождёт, пока я не допишу.

— Кому ты пишешь?

— Не тебе.

Ну разумеется. Если в тебя швыряют ножами, вряд ли это означает приглашение к задушевному разговору.

— А что ты пишешь? — негромко спросила я.

— Просьбу.

Мои брови поднялись.

— Ты — и кого-то о чём-то просишь? — с неверием спросила я. — И не с мечом у горла?

— Представь себе.

— Ты просишь друга или врага?

— Хотел бы я знать, — пробормотал Тень. — Но если друг — тот, кто не хочет меня убить, боюсь, в Рин Дредене их меньшинство.

— Но они есть? — уточнила я.

— Я не теряю надежды.

Он снова склонился над листом. Покачал головой — и поднёс его к горящей свече, задумчиво глядя, как тот превращается в пепел.

— О чём бы ты написала, если бы просила о чём-то важном? — негромко поинтересовался Тень. — Если бы тебе нужно было доверие?

Я пожала плечами:

— У Конте была репутация среди охотников. Я была частью этой репутации. Люди верили ему — и верили мне.

Тень с иронией улыбнулся.

— У меня, конечно, есть репутация, — произнёс он. — Но не думаю, что она поможет в этом случае.

— Тогда я бы воскресила прежнее доверие, — просто сказала я. — Напомни ему о дне, когда вы верили друг другу, смеялись вместе, хлопали друг друга по плечу. Были на одной стороне.

Губы Тени на миг дрогнули. Его лицо вдруг сделалось таким незащищённым, словно в то утро, когда я видела его во сне. Что он вспоминал сейчас? Кого?

В следующий миг Тень провёл рукой по лицу, и наваждение исчезло.

— Боюсь, это невозможно, — произнёс Тень спокойно. — Если мы встретимся, то это будет там и тогда, когда скажу я. По моим правилам, и никак иначе. Но спасибо: ты подала мне мысль.

— Правда?

Он долго смотрел на меня. И наконец кивнул, доставая чистый лист:

— Правда.

— Что-то мне подсказывает, что это письмо не из тех, что вручают у парадного входа, — заметила я.

— О, отправить его довольно просто, — рассеянно произнёс Тень, склоняясь над листом и выводя на нём одну-единственную строчку. — Конечно, оно пройдёт через третьи руки, но содержание… Его всё равно никто не поймёт.

Я вдруг заметила, что строчка была сплошной. Тень не делал промежутков между словами, и все они слились в одно. Какой-то шифр?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я подалась вперёд, но Тень уже сложил лист и убрал его в конверт. Достал второй конверт и, одним росчерком выведя имя на первом конверте, тут же убрал его во второй.