Книга Пряничные туфельки - Наталья Сапункова

«Ты мой, я твоя. Слушайся! Иди за мной. Спокойно, мой хороший, спокойно! Дай лапу!»

Ринна забрала у циркача цепь, перекинула через плечо, положила руку на лапу медведя, и они удалились за занавеси – как леди с учтивым спутником. Там медведя сразу забрали, привязали к столбу – Ринна успела благодарно погладить его по морде.

«Ты мой, я твоя. Ты молодец. Хороший медведь».

Сама она присела на скамеечку, вдруг разом почувствовав себя опустошённой и уставшей. Но она добилась, чего хотела – стало спокойно, легко. То, что она вытворяла только что – ей должно быть стыдно, да? Не было стыдно. Ничего не было.

Пришёл Ярвик, потирая бок, широко ей улыбнулся.

– А здорово, да? Ты как? – спросил он заботливо.

– Хорошо. Прости, пожалуйста.

Увидев его удивление, пояснила:

– Я позволила тебя ударить. Увлеклась, упустила.

– Да ерунда, – отозвался он, – отличный ведь номер получился. Ты его раньше с кем работала? С Риком?

– Ни кем. В первый раз. Я вообще на круге была первый раз.

– Шутишь? – Ярвик недоверчиво прищурился. – Скажи ещё, что не танцевала!

– Танцевала. На балах. И с учителем танцев. Ты отлично танцуешь, Ярвик.

– Значит, поработаешь, пока с нами? – спросила подошедшая Ярита. – В цирке от работы не отказываются.

– Поработаю, – согласилась Ринна. – Мне и деньги нужны.

– Вот и хорошо, – с улыбкой согласилась рыжая, – только брата моего не обижай. Не прощу.

– Что ты. Как можно.

– На вот, – она подала Ринне стакан, – пей, отпустит, и отдохнёшь. Это сидр, вкусный, почти не пьянит, так, чуть-чуть. Его здесь много готовят из осенних яблок.

Такой напиток Ринна до сих пор не знала, он показался ей необычайно вкусным. Ярита присела рядом, с улыбкой глянула на Ринну.

– Уже отпустило, да? После круга. Была бы тут Мара, она бы тебе объяснила. Она любит сказки рассказывать. Про древние времена. Про то, что раньше цирки были местом служения древней богини. Про то, что любой мог прийти и просить помощи, и выйти на круг, заслужить душевное облегчение. Что наше умение выполнять трюки – это дары богини своим слугам. Я же говорю – сказки.

Занавесь качнулась, заглянул здоровяк, что управлялся с медведем, поглядел на Ринну, но поманил пальцем Яриту. Она вышла, коротко переговорила, вернулась.

– Там тебя хотят, двое. Хорошо платят. Пойдешь выбирать?

– Нет.

– Вот и я сказала, что обойдутся. У тебя есть высокий покровитель. Поняла? Я так сказала.

– Всё правильно. Спасибо.

Хотелось не уснуть, но посидеть тихо и молча. Ярита, видно, поняла, тоже помалкивала. Ярвик накрыл плечи Ринны тёплым плащом. А с круга продолжали доноситься звуки представления.

До разговоров дошло вечером, на постоялом дворе, когда они втроем – Ринна, Ярита и Ярвик, – собрались в комнатке на втором этаже. Они и чайник с горячим чаем.

– А он умер, – сообщила Ярита, – говорят, что от потрясения, то ли сердце не выдержало, то ли ещё что. Ты этого хотела?

И даже не надо было уточнять, о ком речь.

– Я хотела убежать, – ответила Рина. – Остальное случайно получилось. А точно знаешь, что умер?..

– Точно. У меня тут давний поклонник есть, из стражи. Вот, с ним и переговорила.

Ринна надеялась, что Сейри сядет на корабль и уплывёт. Кошки поцарапали – подумаешь! Боялась, что он останется и примется её разыскивать. О его возможной смерти она даже не думала, но, в сущности, для неё это всего лучше. И сожалеть об этой смерти она не могла бы при всем желании.

– Такое впервые случилось, чтобы кошки… – покачала головой Ярита. – Начальник порта велел их перестрелять, но, кажется, ни одной не нашли, как провалились. Но подрали беднягу как следует. Один глаз вытек сразу, вместо лица – месиво. Тебя искали, но потом городской колдун выяснил, что колдовство не использовалось. Получается, никто не виноват. Так что тебя больше не ищут. Но как, скажи?..

– Случайно, говорю же, – Ринна пожала плечами. – Он убил своего племянника, мою рысь, меня похитил и хотел увезти, выдавал за сумасшедшую, использовал. Он дважды хотел убить Рика, чтобы сделать меня вдовой. Он оклеветал меня перед Риком. Я ненавижу его. Да, получатся, я натравила кошек, но случайно. Рик ещё заметил, что я не умею закрываться. Кошки напали, потому что услышали мою ненависть.

– Ой, сколько всего. Да я тебя просто боюсь, – задумчиво покачала головой Ярита. – Мало ли на что обидишься! Разве все таи могут так?

– Не знаю про всех. Но я и тай необычный. Закрыла часть дара, теперь сама пока не знаю, что могу. Но с медведем справляюсь, а ведь раньше к ним и не подходила, – она усмехнулась в ответ на удивленный взгляд Яриты. – Кажется, я стала обычным таем, как все. А раньше… Помнишь рысь, которая тебя испугала? Прыгнула на стол?

– Ещё бы не помнить…

– Это была я. Так что зря ты боялась, кусать тебя я бы не стала! Я тогда умела превращаться в рысь, точнее, входить в её тело. Гуляла по лесу в теле рыси. Но охотиться начала, когда меня в монастыре посадили на хлеб и воду, и то не вдоволь. Тогда поняла, какой вкусной бывает свежая дичь! А потом оказалось, что для кого-то я могу быть такой рысью. Как я превращалась в рысь, забирая себе её жизнь, так другой тай поступал со мной.

Ярита побледнела. Ярвик придвинулся ближе и налил всем чаю.

– Значит, я угадал, когда звал тебе рыской, – сказал он. – Полный дар, я слышал. И так же слышал, что такие таи больше не рождаются, только в сказках остались. А куда твой дар подевался?

Он насупился, а Ринна рассмеялась, грея пальцы о чашку с чаем.

– Я лучше начну сначала, – сказала она. – А то не поймёте ничего. Пообещаете, что всё останется между нами тремя?

Она дождалась их кивков и продолжала:

– Я – Ринна Венеш из Ленгара. Это про меня рассказывают, что я будто бы отказала всем лордам Побережья, и вашему принцу в том числе. Я ушла из Ленгара в одном платье, меня заставили выйти замуж за первого встречного, и им оказался Рик. Но, по правде говоря, я и влюбилась в него с первой встречи…

Говорить было так легко. Про путешествие с цирком. Про колдуна-льва – Ярита его знала. Про бегство, монастырь, спасение оттуда, про всё-всё. Она рассказывала не только Ярите и Ярвику, но и себе, заново вспоминая…

Она чуть ли не впервые почувствовала, что может довериться, и из-за этого не случится ничего плохого. Может, и не одобрят, но не предадут. Она поняла, что теперь могла быть любой и говорить что угодно, и делать – тоже. Если в монастыре с её души рухнула большая часть цепей, то теперь, после выступления на круге, сгорели остальные. Все на свете условности потеряли хоть какое-то значение. А ведь для многих они – смысл жизни.