Книга Призраки русского замка - Владимир Большаков

Комиссар следил за реакцией Корбе на его слова. Адвокат что-то шептал на ухо Юрию. Потом сказал:

– Вы можете показать нам эти отпечатки?

Мюран принес заключение экспертизы, отпечатки пальцев Юрия, отпечатки на оружии, найденном в саду, и результаты восковой пробы. Пробу он передал комиссару, остальное – Корбе.

Юрий опять принялся шептаться с адвокатом.

«Дошлый, – подумал комиссар. – И кто его всему этому научил в его-то семнадцать лет?!»

– Я брал в руки «Ли-Энфилд» и «Беретту». Я вам говорил, что гости отца, когда я приехал на дачу, были уже пьяны. И когда я увидел, что они в таком виде собираются стрелять в нашем тире, я уехал, предупредив отца, что по пьянке стрелять опасно. Я, возможно, брался за эти стволы, когда пытался отобрать их у отца.

– Вы не стреляли из этого оружия? – спросил Бросс, глядя на Юрия в упор.

– Нет. Я же сказал, нет, – ответил он, отмахнувшись от адвоката, который пытался помешать ему давать показания.

– Я официально уличаю вас во лжи, господин Моховой, – сказал Бросс, положив перед Юрием результаты восковой и баллистической экспертиз. – На обеих ваших руках найдены следы микроскопических частиц пороха, въевшихся в поры вашей кожи. Этот порох по химическому анализу в точности соответствует тем пороховым газам, которые образуются при стрельбе пулями, найденными в обоймах «Ли-Энфилд» МК-1 и «Беретты», из которых, как вы утверждаете, вы не стреляли.

Наступило молчание. Адвокат попросил Бросса и Мюрана выйти, чтобы они с Юрой могли поговорить. Бросс согласился и, выходя, услышал, как Корбе с пулеметной скоростью принялся что-то говорить Юрию. Говорил он по-русски.

– Интересно, шеф, – съехидничал Мюран, – какой же язык у мэтра Корбе родной?

Через несколько минут Юра признался. Да, он стрелял из этих двух стволов. Но в тире.

– Когда? – спросил Бросс. – В пятницу или в субботу? И, пожалуйста, уточните, в каком часу.

Корбе запротестовал:

– Мой клиент сказал вам, что стрелял из этого оружия в субботу, в тире.

Бросс отрубил тут же:

– Он говорил, что и не стрелял из этого оружия, так что позвольте мне, господин Корбе, поставить под сомнение и другие показания вашего клиента. Итак, в какой день, и в какой час?

– Это было в пятницу около трех часов дня. Я выстрелил один раз из МК-1 и другой раз – из «Беретты». – ответил Юрий. – Но я точно не помню, так как много выпил вина.

Да, одной пулей одиночным выстрелом отправили на тот свет его отца, отметил про себя Бросс, а другим выстрелом из «Беретты» вслед за ним убили его мачеху. Впрочем, вполне возможно, что малый не врет. Две гильзы нашли в тире – одну от «Ли-Энфилд» и одну от «Беретты». Он спросил Юрия:

– Я не понимаю вас, молодой человек. То вы говорите, что не любите пьяных и потому уезжаете с виллы к друзьям, чтобы не видеть пьяной компании вашего отца, то сами напиваетесь, да еще садитесь за руль. И это в ваши-то семнадцать лет!

Мэтр Корбе опять заявил протест. И ничего не оставалось, как его принять. Морализирование в функции следствия не входило. Это уже дело судьи по делам малолетних. Юрий, увы, под эту категорию подходил, восемнадцати лет ему нет еще, и адвокат на этом мог играть бесконечно. Но тут пять трупов все же перевешивали. Бросс посоветовался с прокурором по телефону и, несмотря на протесты адвоката, поселил Юрия еще на один день в камере.

– Формально, мэтр, – сказал он продолжавшему возмущаться Корбе, – мы имеем полное право задержать вашего подзащитного еще на 24 часа. Просто для проверки его алиби. Но после восковой пробы прокурор автоматически подпишет мне разрешение посадить его в следственную тюрьму на четыре месяца. И именно это, я думаю, мы и сделаем. Статья 144 Уголовного кодекса нам это позволяет. Так что я ваших протестов не принимаю, мэтр. У нас уже есть все основания предъявить вашему клиенту обвинение в убийстве по меньшей мере одного из его родителей.

Юрия увели обратно в камеру. Корбе передал Броссу письменный протест и ушел.

Было уже около полудня. Бросс спросил Мюрана:

– Вы не хотите выпить по стаканчику, старина?

Они зашли в бар. Мюран попросил бокал своего любимого пива «Лефф», а Бросс взял кальвадос. Выпив, он поморщился.

– У нас на ферме, Роже, – сказал он Мюрану, – кальвадос всегда делала мать. На изготовление одного только литра этой животворной жидкости уходит чуть ли не тонна яблок. И вот тогда кальвадос по-настоящему пахнет. Как свежее яблоко, только что снятое с дерева. Это – неплохой напиток. Но пахнет… Разве что сидром.

Мюран понимал, что это только прелюдия. И раз уже шефа потянуло на воспоминания о родной ферме в Кальвадосе, то, значит, работать он будет до упора и сейчас попросит его о том же. Он угадал. Из бара они вернулись в комиссариат. Туда подъехал Готье, и они рассказали ему о допросе Мохового-младшего.

– Я не верю, что он уложил всех этих русских, включая своего отца и мачеху, – сказал Готье. – Не вижу, по крайней мере, мотивов. Да и дело здесь, судя по всему, куда серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Но в любом случае надо проверить досконально его алиби. Может быть, это выведет вас, Бросс, на след действительного убийцы.

Бросс оценил то, что Готье сказал «выведет вас», а не «нас», отдав тем самым приоритет ему в расследовании. А Мюран оценил деликатность шефа, который заставил именно Готье первым заговорить о проверке алиби. Мюран знал, что Бросс попросит его съездить в Париж и найти эту потаскушку, у которой якобы провел две ночи подряд Моховой-младший. И когда Бросс протянул Мюрану бумажку с адресом: «Анжела Тюрбо. 280, рю Сен-Дени, второй этаж» и начал было извиняющимся тоном говорить о том, что за сверхурочные ему потом воздастся, он сказал:

– Да ладно вам. У меня сегодня как раз было настроение смотаться в Париж.

– Возьмите с собой диктофон на всякий случай, Роже, – сказал Готье. – И особенно с ней не церемоньтесь. Надо, чтобы эта блядь сказала вам всю правду. Всю. Да, кстати, вот вам телефон моего приятеля инспектора Леруа. Во втором арондисмане вы не найдете человека более осведомленного о завсегдатаях рю Сен-Дени и о стоящих там сучках, чем он. Кстати, он знает в лицо и многих русских, которые там бывают время от времени. Возьмите фотографию Мохового-младшего. Может быть, Леруа вам что-то подскажет. Сошлитесь только обязательно на меня. А я хотел бы сейчас съездить на виллу к Моховому. Хочу посмотреть своими глазами, какой там устроил погром этот «Альбинос». Поедете со мной, Бросс?

Мюран сочувственно посмотрел на шефа и пошел за диктофоном и фотографией.

8. Рю Сен-Дени, 280

Было около семи вечера, когда Мюран добрался до Триумфальной арки Людовика XV, от которой и начинается грешная часть рю Сен-Дени. Здесь они должны были встретиться с инспектором Леруа. Мюран успел позвонить ему перед выездом из Манга и попросил вывести его на Анжелу, если это только возможно.