Книга Утраченный трон - Эд Гринвуд

Краер прыгнул на него из темноты, но у Бархатной Лапы оставалось время для двух метких бросков. Первый был отбит ловким кинжалом, но это движение на секунду оставило квартирмейстера незащищенным, и он повалился лицом вперед на то место, где только что стоял нападавший.

В это мгновение Бархатная Лапа наклонился за последней метательной звездочкой, совсем рядом с неистовствующим громадным воином. Трудно будет ранить ею облаченного в тяжелые латы, поэтому…

Что-то с силой ударило его в лицо, что-то большое и мощное, покрытое мехом, обхватило его голову, оно слабо пахло какой-то кислятиной. Самый дорогостоящий из наемных «смертоносных теней» во всем Силптаре успел лишь удивиться, что бы это могло быть, когда длиннозуб почти лениво крутанул его голову на шее и… оторвал ее.

Худое безголовое тело в кожаной одежде прыгнуло вперед, как гротескная лягушка, судорожно махая руками и ногами, напоролось на сеть и свалилось на нее. Сеть натянулась, что помогло яростной силе Хоукрила и его острому клинку прорубить путь к свободе. В течение нескольких секунд латник с проклятиями рубил и рвался из стороны в сторону, пока наконец не освободился. Он начал дико озираться по сторонам в темноте, которая не была абсолютной, но все же не позволяла ему ничего толком разглядеть.

Длиннозуб нашел упавшую лампу и выбил над ней искры при помощи метательной звездочки, которая их врагу больше не понадобится. Когда масло вспыхнуло, волк-паук схватил один конец сети и сунул его в пламя, чтобы осветить помещение при помощи костра.

Хоукрил при свете колеблющихся языков пламени посмотрел на Краера и Эмбру, лежавших ничком, и произнес слегка дрогнувшим голосом:

— Сараспер? По-моему, в данный момент ты мне нужен больше как человек, чем как мохнатая тварь!

Длиннозуб, как показалось Хоукрилу, долго смотрел на него темными, ничего не выражающими глазами, потом пожал плечами, содрогнулся и внезапно съежился… Затем он превратился в седого голого старика, лицо которого кривилось от боли, а из ран на предплечье капала кровь. И еще он припадал на ногу, оставляя пятна крови на полу.

— Полагаю, — прохрипел Сараспер, оглядывая поле боя, — тут ты прав, мастер меча. Будь все проклято.

Он подошел к Эмбре, перевернул ее так осторожно, как только могли позволить ему слабые руки, — Хоукрил поспешил к нему на помощь, — и пробормотал:

— Если ты уже отказался от своих тупоумных идей насчет того, чтобы наряжать эту девушку в латы, то нам надо снять с нее эти куски железа.

Хоукрил нахмурился.

— Зачем? — спросил он.

Сараспер бросил на него удивленный взгляд.

— Мне нужно достать все безделушки, которые Краер набросал в доспехи, чтобы было чем исцелить их обоих, а также мои старые кости, ну и тебя заодно. Я вижу, ты ранен, хоть и храбришься. А теперь помоги расстегнуть эти пряжки!

В ответ Хоукрил кивнул и быстро и ловко стал развязывать ремешки и расстегивать пряжки нагрудника Эмбры. Они справились с половиной работы, когда янтарная вспышка заставила обоих, не поднимаясь с колен, резко обернуться. Такой свет мог быть только магическим.

Облако мерцающих шаров волшебного заклинания гасло, опускаясь на пол, а в центре облака находился его источник: бледно-голубой драгоценный камень, оправленный в кольцо в три раза больше нормального размера. Кольцо было надето на палец пошатывающегося, моргающего человека в богатых одеждах.

Хоукрил поднял меч, готовый метнуть его, если понадобится, через плечо. Они с Сараспером внимательно следили за пришельцем.

Тот не был похож на грозного противника и, кажется, не собирался на них нападать. Он был толст, тело его колыхалось от усилий и блестело от пота. У него были дико взлохмаченные черные волосы, еще более дикие карие глаза и небольшая бородка, прикрывающая тяжелые, как у мастифа, складки на щеках и подбородке. Его глаза забегали по комнате, освещенной заревом гаснущего костра, потом остановились на двух стоящих на коленях мужчинах, и тогда в них зажглась слабая надежда.

Одежда незнакомца, из коричневого бархата и шелка, была сильно испачкана кровью. Поверх одежды был небрежно закреплен пряжками нагрудник, который являл миру черного дракона в обрамлении латных рукавиц на бронзовом поле. Бростос. Это, должно быть… Боги, да, это он: барон Танглар Бростос!

Разжиревший правитель впал в отчаяние, судя по его виду.

— Вы не… — задыхаясь, произнес он, размахивая руками как человек, потерявший равновесие. — Вы не Банда Четырех?

— Да, — сурово ответил Хоукрил. — А вы — барон Бростос?

— Да, — чуть не зарыдал толстяк, — и мне нужна ваша помощь! Армия напала на Бростос, она сейчас осаждает мои ворота! Мне необходим Дваер! Пойдемте со мной, умоляю вас, или Бростос падет!

— А если мы откажемся дать вам Камень? — прорычал латник, медленно поднимаясь на ноги, словно грозная гора.

Бростос уставился на него с отчаянием.

— Нет-нет, вы пойдете со мной и пустите его в ход, и все другие знаменитые чары Серебряного Древа, какими обладаете! Мои люди гибнут! Бростос вот-вот падет!

Он умоляюще протянул руки и шагнул вперед, рыдая уже в открытую. Хоукрил жестом отстранил Сараспера и угрожающе поднял меч.

Казалось, Бростос этого не замечал.

— Герои короля, — взвыл он, — помогите, ради любви к Аглирте! Мне больше не к кому обратиться. Я… а-а-а-а-а!

Барона словно подхватил вихрь и начал уносить прочь, а он сопротивлялся, цепляясь скрюченными пальцами за воздух, и отчаянно вопил. Хоукрил, разинув рот, смотрел, как толстый барон начал таять и сквозь него стали видны колонны.

— Нет! Нет! — доносился слабеющий крик Бростоса.

Глаза барона потемнели от отчаяния, он тряс головой, словно не мог поверить в происходящее, и кричал:

— Их чародеи нанесли удар! Заклинания перено-са-а-а-а!

И тут в комнате не стало вопящего барона, и во внезапно наступившей тишине Хоукрил и Сараспер, моргая, смотрели друг на друга.

— Боги на небесах! — прошептал латник и опустил острие меча на пол.

Сталь заскрежетала, и Сараспер увидел, что большие руки воина дрожат. Следующие слова Хоукрил прошептал так тихо, что Сараспер их почти не расслышал.

— «Герои короля», так он нас назвал, — сказал латник, глядя в пол, — а мы ничего для него не сделали.

— Хоукрил, — мрачно ответил целитель, — есть кое-что похуже. Краер опять исчез.

24 БОЛЬШОЙ УРОЖАЙ БАРОНОВ

В ТЕМНОТЕ засверкали и замигали магические пылинки, немного осветив погруженный во мрак чулан. Чулан никак на это не отреагировал, так как был терпеливым и к тому же пустым.

Пустым, если не считать человека, который появился в сердцевине пульсирующего света. Человека, в котором любой менестрель, если бы тут вдруг оказалась компания менестрелей, сразу же узнал бы мастера-барда Индероса Громовую Арфу.