Книга Пробуждение - Даниэль Зеа Рэй

— Ты же хочешь ей помочь? Иначе, зачем поднял на уши всю Гильдию?

— Что ты сделал? — переспросила Кайлин, обращаясь к Гийону.

— Ничего особенного я не сделал, — ответил Гийон и присел на диван возле нее.

Нистен засмеялся и устроился в кресле напротив.

— Ты хочешь пройти через это одна или вместе с ним?

— Ты понял, да? — спросил Гийон, беря Кайлин за руку и пряча ее в своих ладонях.

— Конечно. Еще в больнице. Ну, это ваше личное дело. Так что, Кайлин, ты хочешь, чтобы Гийон остался или мы попросим его приготовить тебе что-нибудь на ужин?

Кайлин накрыла руки Гийона своей ладонью и повернулась к Нистену:

— Хочу, чтобы он был рядом.

— Ты не против, Гийон?

— Нет.

— Хорошо. Теперь разберемся с атрибутами. Гийон, я хочу, чтобы ты выключил свет и зажег несколько свечей. Да, и принеси Кайлин какой-нибудь плед, она ведь устала и собралась немного поспать, — улыбнулся Нистен.

— Я?

— Да, сегодня вечером ты будешь спать, Кайлин.

Гийон за несколько минут все организовал и, раскинувшись на диване, обнял Кайлин, лежащую под пледом у него на коленях.

— Тебе удобно? — спросил Нистен.

— Да, вполне, — ответила Кайлин, которую руки любимого мужчины согревали больше, нежели шерстяной плед.

— Закрой глаза, Кайлин, и представь себе место из своего прошлого, где ты бы хотела вот так же лежать на руках у Гийона и ни о чем не думать.

Кайлин представила, как они сидят на веранде их старого загородного дома. Ее мама обязательно бы принесла им по стакану холодного кваса вместе со своим фирменным шоколадным кексом, а брат пытался бы выпроводить мать поскорее с веранды, чтобы оставить их одних.

Кайлин улыбнулась своим мыслям и поудобнее устроилась в руках Гийона.

— Где ты сейчас? — спокойно спросил Нистен.

— Я? В загородном доме, где мы с семьей проводили несколько месяцев в году. Мы с Гийоном сидим на веранде на старом выцветшем диване с видом на огромное зеленое поле и дерево, одиноко стоящее там, вдалеке.

— Солнце клонится к закату? — тихо спросил ее Нистен, и Кайлин представила себе багровое небо, окрашенное лучами солнца, что только начало перекатываться за тоненькую линию горизонта вдалеке.

— В доме, кроме твоей матери, есть еще кто-нибудь?

— Да, мой брат. Он долго выпроваживал маму с веранды, подмигивая мне на прощание.

— А где твой отец?

— Его нет. Он умер, когда мне было три.

— Ты бы хотела узнать, каким он был?

— Наверное, но мама не любила о нем говорить.

— Понятно. Кайлин? — позвал Нистен, а теперь я попрошу тебя закрыть свои глаза на той веранде и попытаться уснуть. Тебе тепло, и под ухом ты слышишь, как размеренно бьется сердце Гийона, и заходящее солнце мягко освещает твое лицо, и тебе хорошо, тебе спокойно и так будет теперь всегда, всегда, Кайлин.

Гийон почувствовал, как она окончательно обмякла в его руках и, кажется, действительно уснула.

— Кайлин? — позвал ее Нистен, поднимаясь со своего места и присаживаясь на пол рядом с ними.

— Да, — сонным голосом ответила она.

— Ты помнишь день, когда впервые увидела чужую смерть?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты отправилась туда. Расскажи мне, где ты сейчас?

— В маленькой комнате. Здесь слишком тесно и душно, и темно.

— Что ты там делаешь?

— Мы приехали на похороны брата моей матери, дяди Славы.

— Ты хорошо знала, своего дядю?

— Нет, он жил далеко и мы редко встречались.

— Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Мама и брат тоже там?

— Да. Мы все сидим напротив гроба, и Саша держит меня за руку.

— Тебе страшно?

— Да.

— Чего ты боишься?

— Его.

— Дядю?

— Да.

— Почему ты его боишься?

— Он не такой, каким был. Другой.

— Ты считаешь, что твоего дяди на самом деле там нет?

— Его больше нет.

— И ты не хочешь прикасаться к его телу, потому что это — уже не он?

— Да.

— Но кто-то заставляет тебя?

— Я должна попрощаться с ним, это — традиция.

— Но тебе страшно к нему прикасаться?

— Да.

— Чего ты боишься, Кайлин, прикоснуться к телу или стать такой же, как и твой дядя?

— Я боюсь смерти. Она повсюду здесь. Она висит надо мной и стоит где-то рядом.

— И ты думаешь, что умрешь, если прикоснешься к нему?

— Я умру! — пропищала Кайлин.

— Но ты все равно прикасаешься?

— Да.

— Почему. Ведь, можно убежать оттуда?

— Я не хочу бояться смерти. Не хочу бояться.

— И ты думаешь, если прикоснешься, то перестанешь ее бояться?

— Да, я посмотрю ей в глаза и не буду больше бояться.

— Прикоснись к телу, Кайлин.

Нийтен поднял свою руку и положил ее ей на лоб.

— Где ты сейчас?

— Это офис. Я пью свой кофе.

Нистен другой рукой схватился за грудь, почувствовав жгучую боль за грудиной. Кайлин тоже содрогнулась и вцепилась руками в Гийона.

— Кайлин, разве это ты пьешь кофе?

— Я!

— А кто тогда стоит у гроба дяди?

— Какого гроба?

— Тебе двенадцать и ты стоишь у гроба своего дяди. Разве ты можешь в это время быть в другом месте?

— Нет, но этот кофе…

— Кто его пьет, Кайлин? Ты или дядя? — повысил тон Нистен, сжимая руку на груди в кулак.

— Я!

— Ты или дядя? Ведь ты стоишь у гроба!

— Дядя, он пьет кофе!

— А где стоишь ты?

— Рядом с ним.

— В офисе?

— Да. Я прикасаюсь к его руке, но она холодная.

— Ты хочешь выпить этот кофе вместо него?

— Да.

— Почему, Кайлин?

— Я не хочу бояться смерти!

— И ты хочешь выпить этот кофе, чтобы узнать, что это такое — умереть?

— Да.

— И больше не бояться этого?