Книга Дьявол может плакать [= Син и Катра ] - Шеррилин Кеньон

„Подожди“, сказала Кэт схватив его за руку. „Я пойду с тобой“.

Он покачал головой. „Кэт …“

Однако, решительный взгляд, которым она посмотрела на него, тронул и согрел его. „Ты не должен пройти через это один.“

Он бы поспорил, если бы она не была полностью права. Это было последнее место, где он хотел находиться без нее, и он это знал. „Спасибо“. Он сплел свои пальцы с ее.

Она склонила голову к его прежде, чем он перенес их в самую отдаленную область Сахары, в скрытую пещеру, которая была замаскирована постоянно меняющимися песками и охранялась заклинанием, которое не позволяло глазам смертных видеть то, что находится внутри.

Именно здесь Син похоронил свою дочь, и именно здесь Иштар спала в мире и покое, которых он сам никогда не знал. По крайней мере, пока Кэт не появилась в его жизни.

Кэт занервничала, когда они оказались в глубокой, темной пещере. Она услышала звуки грызунов и насекомых, снующих в темноте. Съеживаясь от страха, она надеялась, что они не подползут близко к ней.

Син поднял руку над головой и, казалось, факел осветил их путь. Кэт немедленно расслабилась, не увидев никого бегущего или ползущего к ним или даже вдали от них, она ненавидела жуков и грызунов.

Но когда она осмотрелась вокруг, то была поражена красотой этого места. Стены вокруг них были покрыты изображениями детей, играющих в фонтанах и оленей, пересекающих лес. Вечный фонтан, сделанный из чистого золота, плескался в одном углу. С одной стороны, на бортике сидели птица и ворон, с другой, маленькая девочка, которая смотрела в бассейн на свое отражение.

— Как красиво.

Син сглотнул, и она почувствовала ужасную волну горя, плескающуюся у него внутри. „Иштар любила играть в фонтанах и с животными, когда была ребенком.“ Он остановился у одной сцены с маленькой девочкой, у которой на плече сидела бабочка, в то время как она кормила оленя из одной руки и шакала из другой. Он погладил рукой изображение, и она увидела слезы в его глазах. „Я нашел ее вот так однажды, когда ей было четыре года. Она посмотрела на меня своими голубыми глазами и сказала: Не волнуйся, папа. Я не причиню им вреда.“

Кэт обняла его и прижалась к нему, его горе вызвало слезы на ее глазах. „Она на самом деле не была твоей дочерью?“

„Это не имело для меня значения. Она всегда была моей дочерью в моем сердце.“

„Я знаю“.

Он откашлялся, и положил руку на ее. „Я никогда не знал, кто ее настоящий отец. Нингал бы не сказала, и у нее было много обожателей. Это мог быть кто угодно“.

Но он никогда не использовал это против Иштар. Он любил ее несмотря ни на что, и из-за этого Кэт любила его еще больше.

„Я не знаю, почему Нингал так ненавидела меня. Я так старался, чтобы она полюбила меня, но ничего не добился. Как будто, она просто хотела специально причинить мне боль“.

Кэт напряжено кусала губы, чтобы удержаться от слов. Учитывая то, что он только что сказал, она бы не удивилась, если Иштар бы была его дочерью. Как же это жестоко, солгать ему, что его собственная дочь была от кого-то другого …

Конечно Нингал не говорила этого. Но, когда она стояла там, она чувствовала истину в своем сердце. Это было бы глубоким ударом, и Кэт была уверена, Нингал нанесла его.

Син отошел от нее и направился вниз по узкому коридору к помещению, находящемуся в конце. Как только он вошел, по всей комнате вспыхнули факелы. Огонь вызвал танец теней, пляшущих на изображениях играющих детей, и бегущих оленей.

Кэт уставилась на это великолепие. Каждая часть комнаты была покрыта золотом. Стены были инкрустированы изумрудами и бриллиантами, изображая траву, на которой играли дети, в центре комнаты был саркофаг в форме древнего храма. Он был изысканным.

На крышке саркофага было вырезано изображение Иштар, на месте глаз, которой были два прекрасных сапфира. В ее чертах, Кэт увидела сходство с Сином. Она была права насчет Нингал, и ее поразило, что кто-то может быть настолько жестоким. Как Нингал поступила так жестоко с человеком, который должен был значить для нее самое ценное? Это было неправильно.

Син остановился перед Саркофагом, и положил руку на изображение Иштар. Она кожей почувствовала его мучения. Мысль об открытии могилы Иштэр разрывала его на части.

Кэт хотела избавить его от боли. „Хочешь, я сама поищу?“

„Нет“, сказал он хриплым голосом. „Она никогда не любила прикосновения чужих. Она была очень застенчивой“. С мучительным выражением лица, он закрыл глаза и толкнул крышку. Она слегка задрожала и немного отъехала. Звук скрежета камня об камень отозвался эхом по пещере.

Кэт наклонилась чуть вперед, а затем ахнул, увидев Иштар. Так как она была богиней, ее тело не разлагалось. Она была так же прекрасна, как в тот день, когда умерла. Ее глаза были закрыты, и, казалось, что она спит. Часть Кэт все ждала, что она проснется и посмотрит на них. Она хотела узнать, думал ли Син о том же.

Иштар была похоронена в малиновом платье, подол был инкрустирован рубинами, которые оттеняли ее темный цвет лица. Ее руки, покрытые золотыми перчатками, были скрещены на груди, и под ними лежал Жезл Времени. В форме ворона, он тоже был покрыт золотом и инкрустирован драгоценными камнями.

Кэт посмотрела на Сина. „Она красива“.

„Я знаю“. Он протянул руку, чтобы вытащить Жезл из-под руки Иштар. Как только он прикоснулся к ее коже, одинокая слеза выскользнула из уголка его глаза. „Я очень скучаю по ней“, выдохнул он. Он посмотрел на Кэт. „Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое, Катра. Ты понимаешь?“

Она кивнула, эмоции душили ее. Она не хотела, похоронить его тоже. „Взаимно, приятель. Если с тобой что-нибудь случилось, это, несомненно, омрачит мой лучший день“.

Син молча закрыл саркофаг и обхватил Жезл крепко в руке. „У нас есть ключ.“

„Теперь нам нужен замок.“

„И чудо“.

Кессар стоял перед замком с Нети за его спиной. Высокий и стройный, одетый в темно-коричневую одежду, Нети был одним из лучших обращенных. Бывший главный привратник шумерского подземного мира, он теперь работал на Кессара, который держал его вдали от всех.

„А ты хитрец, хозяин“.

Это было правдой. Он был хозяином, и он был хитрым. Кессар рассмеялся, поглаживая подбородок. Он заключил замок, который будет сдерживать Дайм-демонов, в груди Закара. Единственный путь для Сина спасти мир, это убить своего близнеца.

Он наслаждался, представляя себе как Син будет разрывать сердце Закара, чтобы спасти человечество.

Единственная вещь лучше этого, если бы они захватили его женщина и заключили бы замок в ее груди. Но это было бы самоубийством, так как ее смерь, вполне, может настроить демонов Шаронте на войну против них.

Нет, это было намного лучше. Это походило бы на то, как будто Син убивает себя сам, только хуже.