Книга Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров - Екатерина Боброва

Постепенно водка подействовала, и цветом лица Портос перестал напоминать свежего покойника. Еще пара глотков, и мужчина окончательно пришел в себя. Витиевато выругался, полез в карман, доставая мобильник.

— Напугать, значится, хотел. Сейчас обратно испуг прилетит, — и он набрал по памяти номер.

— Але, начальник, не отвлекаю?

Трубка помолчала немного, потом усталым мужским голосом предложила Портосу идти далеко и надолго. Портос визгливо хохотнул.

— Смотрю, не меняетесь, начальник. А как же любовь к людям? Без этого в вашей профессии нельзя.

— Чего тебе, Портасов? Ты по делу или поболтать?

— По делу, по делу, — заторопился Портос, — говорили, если стоящее чего будет, то… эта… амнистия Машке выйдет, так?

— Может, и выйдет, — лениво вздохнул телефон, — а может, и нет. Смотря, что у тебя там.

— Чел один. Вышел на меня сам два года назад. Дело было простое — жмурика из морга увести, ну и следы кое-какие подчистить. Жмурик этот, я слышал, прежде чем копыта двинуть, четырем ребятам Хамона путевку на тот свет обеспечил. Хамон шкурой тогда наружу вывернулся, но не нашел, кто за этим стоял. Чел этот Блеклым назвался, сказал, у них так одного героя зовут. Я спецом потом пробивал — нет такого ни в героях, ни в комиксах. Бабло по договору заплатил и пропал. А тут объявился, кое-что по мелочи купить.

— Оружие? — насторожилась трубка.

— Да нет. Прослушка, жучки, да глушилка.

— И что думаешь?

— Не из ваших, но и не из наших. Странный какой-то.

— Даже для тебя? — изумилась трубка.

Портос посопел и подтвердил:

— Даже для меня.

— Пить меньше надо, — хмыкнула трубка, — тогда и странностей тоже меньше будет. Ладно, диктуй номер. Проверим твоего чела. Но если обманул…

— Да чтоб мне, падали, землю жрать. И это, начальник, осторожней там. Меня сегодня словно под катком размазали.

Трубка выразительно хмыкнула, выражая полнейшее недоверие и отключилась.

Утром Аня банально проспала. Ее не поднял будильник и звонок Павла, не разбудил мокрый нос Вальди, тыкающийся в лицо, не подействовали голоса в коридоре. Когда девушка взглянула на часы, стрелки безжалостно показывали пол-одиннадцатого.

Аня подпрыгнула в кровати и, как была в пижаме с рисунком из желтых плюшевых медведей, выскочила из комнаты. Вихрем ворвалась на кухню.

— Ма-ам! Ой! Здрасьте.

На кухне наблюдалась мирная картина любезнейшего чаепития. Горкой высились блины, алел ягодами малины пирог, желтело в пиале грушевое варенье, а среди всего этого изыска сидел Павел и поедал блинчики, полив их сверху вареньем. Напротив с довольным видом сидела мама, меланхолично помешивая сахар в чашке с чаем.

Павел медленно повернулся, отложил блин и кивнул:

— Доброе утро, Аня. Как спалось?

Спалось-то как раз хорошо, а вот чувствовалось не очень, а главное, она — встрепанная со сна, в пижаме, без макияжа… И вообще, предупреждать надо, что теперь он, оказывается, друг семьи!

Все это за мгновение пронеслось в голове, Аня выдавила кривую улыбку и умчалась в ванную — приводить себя в порядок.

Они ехали по проспекту в сторону квартиры — ее квартиры, пусть это и не укладывалось до сих пор в сознании.

Вальди вольготно расположился на заднем сиденье, всем видом изображая полную удовлетворенность, что его взяли с собой.

— Зачем ты с ней так? — спросила Аня, нарушая повисшее в салоне молчание.

— А как ты хочешь? Чтобы она сходила с ума от беспокойства? Чтобы начала следить, подозревать и дошла в своих подозрениях до ваших органов власти?

— Это моя мать! — повысила голос Аня.

— Я знаю, и поверь, мне тоже не нравится ситуация, но по-другому никак. Ваш мир жесток, особенно к чужакам. Мы должны быть осторожны.

— Это моя мать, — повторила уже тише, вдруг с ясностью понимая, что жизнь меняется не только стремительно, но и кардинально, а самое ужасное — эти изменения касаются всего: родных, друзей, привычек и привязанностей.

Утро после попойки, пусть и вынужденной, всегда… отрезвляет.

Вчера ей звонила подружка, не получив ответ на сообщения в Контакте и ватсапе. Приходили еще сообщения от нескольких друзей с вопросами: куда она пропала. Можно, конечно, вечером сходить, потанцевать в клубе, выпить «Маргариту» в баре, но почему-то любимые раньше забавы теперь казались скучными, разговоры пресными, а интересы… перестали быть такими. Что происходит? С ней, с ее жизнью?

А происходит то, что она накрепко увязла в новой работе, что ее тянет в дом, что она даже мысленно все время там, в портальном коридоре. И восемь дверей, восемь миров, точно якоря в море, удерживают ее рядом с собой. Какой клуб, шопинг или кофе с подругами? Все это меркнет в сравнении с Фиолетом, драконами и русалками.

Хочется ей этого или нет, но прошлая жизнь действительно осталась в прошлом. Новое, все увеличивающимся в размерах смерчем, сметает труху с антресолей, отбрасывает в сторону мусор, обрывает нити привязанностей и подталкивает в спину — иди, только вперед и не оборачивайся.

Машина свернула во двор, остановилась. Аня взялась было за ручку двери, но слова Павла заставили ее передумать.

— Я читал, у вас принято просить руки невесты у родителей?

У Ани возникло ощущение, что ее стукнули по затылку чем-то тяжелым. Воздух в машине стал горячим и вязким, трудно было дышать. Какая невеста, о чем он?

Павел и не ждал ответа, вышел из машины, кивнул встречающему их магу, кинул ему ключи и скрылся в подъезде.

Аня стиснула зубы — даже не оглянулся! И что это было? Ей сделали предложение или намекнули на решение, которое устроит всех: выданная замуж Хозяйка, причем за мага-менталиста, — это же просто и гениально. Всегда под рукой, всегда на виду и всегда с дилеммой — как решить проблему переселенцев, не обидев сородичей мужа.

Очень хотелось выругаться, пнуть кого-нибудь, особенно одного… брюнета с замашками интеллигентного варвара. Почему варвара? Потому что ведет себя внешне прилично и вежливо, а в глазах читается желание заставить сделать по-своему и совсем не гуманными методами. А ну как проснется она однажды утром замужней дамой с полным отсутствием воспоминаний о свадьбе. И что тогда?

— Уйду жить к Фиолету, — пробормотала Аня, выходя из машины, — он — добрый, не выгонит.

Вальди пристроился рядом. Так они и вошли вместе в квартиру. Пришлось задержаться, выбрать цвет стен для покраски, и когда они наконец очутились в портальном коридоре, их уже встречали со всем нетерпением.

— Анечка, дорогая, доброе утро, — лучась радушием, поприветствовал Арвель, его дружно поддержали остальные. Аня насторожилась — с чего бы такой душевный подъем у переселенцев? Сами открыли новый мир? Договорились с драконами? Утопили русалок? Или поголовно полюбили фиолетовый цвет?