Книга Ангелы Черчилля - Руби Джексон

– Нынче мое дежурство, мисс Патридж. Какой пример я подам сыну, такому храбрецу, если использую его возвращение как предлог, чтобы пропустить дежурство? Я знаю, что он дома и впервые за два года будет спать в своей постели. Эта мысль будет согревать меня на обходе. А теперь отправим письмецо нашей Дейзи.

Но у мисс Патридж возникла мысль получше.

Через несколько дней Дейзи обрадовали, сообщив, что в два часа дня ей позвонят.

– Хорошо, что ты уже прилетела, Дейзи. Он уже звонил и обещал перезвонить сегодня.

Он? Томаш! Как она ждала разговора с ним! Она расскажет ему о пережитом, выслушает его взвешенное суждение о том, как поступила…

Она пообедала с другими летчиками, обратившими внимание на ее рассеянность. Впрочем, для загруженных работой пилотов такое состояние было нормой, поэтому все воздержались от замечаний. Все знали, через что приходится проходить их коллегам, и не комментировали чужое настроение.

Без пяти минут два Дейзи уже прохаживалась в ожидании перед офицерской столовой и быстро теряла терпение. Когда раздался, наконец, звонок телефона, она рванула дверь.

– Алло, Дейзи Петри у телефона.

– Здравствуй, Дейзи.

Она ждала услышать другой голос, но так было, возможно, даже лучше. От неожиданности она привалилась к стеклу.

– Сэм? Не может быть! Это ты, Сэм?!

– Да, Дейзи, я. Преподобный Тайвертон разрешил мне воспользоваться телефоном в приходе. Это мисс Патридж постаралась. Как ты, Дейзи? Летаешь? Не могу поверить! Я так горд за тебя, что того и гляди взорвусь!

За несколько минут разговора Дейзи узнала, что Сэм слышал о гибели Рона и о том, что Фил служит где-то на военном корабле. Она спросила про его побег.

– По телефону всего не расскажешь, Дейзи; я ведь трачу денежки викария. Я добрался до юга Франции, а оттуда нас – меня и еще нескольких, которых я встретил по пути, – забрал британский летчик. Страшнее всего было залезть в эту штуковину. Как у тебя хватает для этого духу? Я все тебе расскажу, когда вернешься домой. Ладно, пора закругляться.

Зазвучали гудки, и Дейзи, дрожа от волнения, положила трубку и вышла в метель. Ее так заворожил голос старшего брата, что она не заметила, как сгустились тучи.

На сегодня полет отменяется, думала она, подыскивая, где спрятаться от снега.

Следующие две недели Дейзи и другие летчики АТА совершали рейсы не просто каждый день, а два-три раза в день, если позволяла погода. Авиационные заводы наращивали выпуск самолетов, пополняя ВВС и, увы, заменяя сбитые аппараты. Летчики АТА поднимали новые самолеты в воздух и перегоняли их на авиабазы по всей Великобритании и Северной Ирландии. Дейзи предпочитала небольшие перелеты, так как умела разрабатывать кратчайшие, наиболее безопасные маршруты между авиабазами. Две ночи из трех ей удавалось спать в «собственной постели», как она приучилась это называть. Ее саму, всю жизнь прожившую в одной и той же пусть тесной, но все же удобной квартире, удивляла обнаружившаяся у нее способность быстро привыкать к незнакомым общежитиям и даже казармам и чувствовать себя там как дома. Она понимала, что повзрослела, стала более зрелой, готовой в любой момент отправиться туда, куда будет нужно.

Все летчики дружно мечтали о весне. Слишком долгой, холодной, темной выдалась зима. Весна означала пестроту, яркие краски; Дейзи не могла налюбоваться на ранние зеленые побеги нарциссов и других весенних цветов. Она вспоминала, как тяжело поддавалась лопате земля в крохотном огороде Грейс. Как ни трудно приходилось, работа была им нипочем, и Дейзи чувствовала, что она, подобно Грейс, никогда не забудет, как радостно сорвать и попробовать овощи, выращенные собственными руками, для себя.

На всех базах, где она бывала, что-нибудь выращивали, и Дейзи обожала любоваться грядками. Позднее, когда войне придет конец, она непременно найдет способ обзавестись собственным садиком при коттедже, вроде тех, которыми пестрят журналы. Но жизнь пока что текла по-прежнему.

Она попросилась в увольнение, пускай всего на 12 часов – лишь бы добраться до дома и послушать историю невероятного спасения брата. Пока что ей было известно самое основное, без всяких подробностей: ранен и чуть не утонул у Дюнкерка, спасен и выхожен в госпитале католическими монахинями. А потом лагерь для военнопленных и побег. Ему удалось добраться до Италии – почему, как? Кто его спас – не мог же он обойтись без помощи? Что на самом деле случилось с ее старшим братом? Все походило на историю в книжке, с той разницей, что это быль. Он жил и трудился в Италии, потом расстался с чудесными людьми, прятавшими его, перебрался во Францию, оттуда домой. Двенадцать часов – самый малый срок, чтобы хоть что-то понять в этой одиссее.

Минуло две недели после ее обращения за увольнительной, но пока что не было даже намека на то, чтобы ей позволили провести дома хотя бы несколько часов. Ни от Томаша, ни от Грейс не было никаких вестей; вот уже несколько недель с ней вообще никто не связывался. Она, как и другие, все сваливала на войну.

Но однажды вечером, вернувшись усталой и голодной в шотландский аэропорт Ист Форчун, она увидела у кромки посадочной полосы человека в летной форме. Это был Томаш, ждавший ее посадки.

Ее сердце, давно щемившее, радостно затрепетало.

– Почти безупречно, мисс младший лейтенант авиации, – сказал он с улыбкой, помогая ей покинуть маленький самолет.

Опираясь о его руку, она сбросила тяжелые летные башмаки, потом стянула летный комбинезон. Некоторое время они стояли и молча смотрели друг на друга. Молчание нарушила смущенная Дейзи:

– Как чудесно вас видеть, Томаш. Вы в порядке?

Она не поверила собственным ушам: как ее угораздило задать такой дурацкий вопрос? Но он отнесся к нему совершенно серьезно и, перекинув ее комбинезон через руку, ответил:

– Я в полном порядке, Дейзи, и счастлив видеть, что вы тоже здоровы.

Они вместе зашагали в офицерскую столовую.

– Говорят, география ваших полетов существенно расширилась?

Глянув на него и убедившись, что он спрашивает серьезно, она ответила:

– Я летала в Шотландию, над Озерным краем – всегда мечтала его увидеть! Вы там бывали?

– Я летал в Престуик и обратно, но ничего толком не рассмотрел. Хотя, если судить с высоты, красивейшие места!

Теперь смущался он, и Дейзи, зная это, чувствовала себя хозяйкой положения. Она не виделась с ним и не имела от него вестей с самого Рождества, а он, выходит, склонен болтать о пейзажах?

Она резко остановилась:

– Зачем вы пожаловали, Томаш? Повидаться со мной или доставить какой-то сверхценный груз?

– Я несколько раз пытался с вами увидеться. Сегодня я, что называется, взял судьбу в собственные руки. Должен был лететь в Белфаст, но попросил друга меня заменить. Потом позаимствовал самолет и прилетел… чтобы увидеть вас, Дейзи Петри.