Книга Нет места лучше дома - Мэри Хиггинс Кларк

— Надеюсь, что нам повезет, и мы сумеем раскрыть эти преступления в считаные дни, — сказал он коллегам; затем увидел, что Морт Шелли открыл дверь в его кабинет. Они обменялись взглядами, и Шелли ответил на безмолвный вопрос Джефа:

— Он находится там, где и говорил. За ним следят.

— Постарайся, чтобы его не упустили, — тихо сказал Джеф.

73

Это было то самое здание суда, в котором слушалось мое дело. Когда я шла по его коридорам, в памяти всплыли те страшные дни. Я вспомнила непроницаемый взгляд судьи. Я вспомнила, что боялась своего адвоката, не доверяла ему, но меня заставили сидеть рядом с ним. Я вспомнила, как слушала свидетелей, подтверждающих, что я хотела убить маму. Я вспомнила, как старалась сидеть прямо: мама всегда следила за тем, чтобы я не горбилась, а это было непросто, ведь даже в детские годы я была очень высокого роста.

Бенджамин Флетчер ждал меня внутри, перед главным входом в прокуратуру. Он был одет лучше, чем в тот раз, когда мы встретились с ним в его офисе. Белая рубашка выглядела в меру накрахмаленной, темно-синий костюм был выглажен, галстук был на месте. Когда я вошла, он взял мою руку и подержал в своей некоторое время.

— Кажется, я должен принести извинения маленькой девочке десяти лет, — сказал он. — Я спас этого ребенка, но признаюсь, что принял версию случившегося, которую отстаивал Картрайт.

— Я знаю, — ответила я, — но самое главное, что вы спасли меня.

— Вердикт был «не виновна», но были обоснованные сомнения. Большинство, включая судью, включая меня, чувствовали, что, вероятно, вы были виновны. Когда этот последний эпизод останется позади, я постараюсь всем кругом объяснить, через что вы прошли; пусть все узнают, что и сейчас, и тогда вы были невинной жертвой.

Мои глаза загорелись от волнения. Для Флетчера это не осталось незамеченным.

— И денег с вас не возьму, — добавил он. — Я говорю об этом с болью в душе.

Я засмеялась, на что он и рассчитывал. Неожиданно я почувствовала необыкновенное спокойствие и уверенность в том, что этот неповоротливый семидесятилетний старик позаботится обо мне.

— Меня зовут Анна Мэллой, я секретарша мистера Макингсли. Следуйте за мной.

Выглядела она лет на шестьдесят. У нее было приятное лицо, держалась она уверенно и была достаточно шустрой для своих лет. Пока я шла за ней, у меня родилось подозрение, что она была одной из тех секретарш-мамаш, которые думают, что знают все лучше своих начальников.

Офис Джефа Макингсли, угловой планировки, был достаточно просторный и уютный. Подсознательно мне всегда нравился этот человек, и мое отношение к нему ничуть не изменилось даже после обиды за то, что он однажды не удосужился встать и проводить меня к выходу. Сейчас же он вышел из-за стола, чтобы поприветствовать нас. В тот день я проявила весь свой талант в искусстве накладывания макияжа, чтобы скрыть опухшие веки, но, думаю, это мне мало помогло, если помогло вообще.

Бенджамин Флетчер сидел прямо передо мной с видом старого льва, готового вонзить когти при малейшей опасности. Несмотря на это, я рассказала Джефу все, что мне было известно о Заке. Я рассказала, что, будучи десятилетней девочкой в центре содержания малолетних преступников, я испытывала спазмы от наката горя при звуке его имени. И только теперь, в последние две недели, мне удалось ясно вспомнить последние слова матери:

«Ты сказал мне, когда был пьян. Ты убил моего мужа. Ты сказал, что Зак видел тебя при этом».

— Вот почему моя мать выгнала его, — сказала я Джефу. В комнате также присутствовали детектив Ортиз и стенографистка, но мне не было до них никакого дела. Я хотела, чтобы этот человек, давший присягу защищать достоинство и права граждан нашей страны, понял, что моя мама была достаточно мудрой женщиной, и потому боялась Тэда Картрайта.

Он позволил мне говорить и почти не перебивал. Думаю, я отвечала на все вопросы, которые он предполагал задать мне. Когда я описывала, как ехала к Заку, звонила в звонок и как увидела его в машине, он попросил уточнить детали.

Закончив рассказ, я посмотрела на Бенджамина Флетчера и, зная, что ему это не понравится, сказала:

— Мистер Макингсли, я хочу, чтобы вы задали мне любые вопросы, какие хотите, о Джорджет Гроув и Чарли Хетче. Полагаю, вы знаете сейчас, почему я добралась до дома так быстро с Холланд-роуд. Эту дорогу я знала с детства. Моя бабушка жила неподалеку.

— Подождите, — перебил Бенджамин Флетчер, — мы договорились, что не будем обсуждать другие дела.

— Но мы должны, — сказала я. — Все равно выяснится, что я Лиза Бартон. — Я посмотрела на Джефа Макингсли. — Средства массовой информации уже знают?

— На самом деле как раз журналистка Дрю Перри первой раскрыла нам ваш секрет, — подтвердил Джеф. — Возможно, вы захотите с ней переговорить. Я думаю, она отнесется с сочувствием и пониманием. — Потом он добавил: — А ваш муж знает, что вы Лиза Бартон?

— Нет, — ответила я. — Это было огромной ошибкой, но я обещала отцу Джека, моему первому мужу, никому не раскрывать мое прошлое. Конечно, теперь я расскажу Алексу, и мне остается только надеяться, что наши отношения це пострадают.

На протяжении последующих сорока минут я отвечала на все вопросы прокурора, связанные с моим кратким знакомством с Джорджет Гроув и с моей полной неосведомленностью о Чарли Хетче. Я даже рассказала ему о телефонных звонках с вопросами про Малютку Лиз и о посланиях, которые получала.

Без десяти пять я поднялась:

— Если это все, я должна вернуться домой, — сказала я. — Мой ребенок очень беспокоится, если меня долго нет. Если у вас появятся еще какие-нибудь вопросы, просто позвоните мне. Я с удовольствием отвечу на них.

Джеф Макингсли, Флетчер и детектив Ортиз тоже поднялись. Я не знаю почему, но у меня возникло чувство, что все трое смотрят на меня так, словно им кажется, что меня нужно защищать. Мы с Флетчером попрощались, и я вышла из кабинета. За секретарским столом Джефа сидела женщина с пышными седыми волосами. Она была явно очень рассержена. Я узнала ее и вспомнила, что она была в «Обители» в тот день, когда дом разукрасили, представительница средств массовой информации, появившаяся на месте преступления.

Она сидела спиной ко мне, и я услышала, как она говорила:

— Я рассказала Джефу о Силии Нолан, потому что считала своим долгом предупредить его. И в благодарность я потеряла свое эксклюзивное право. «Нью-Йорк Пост» собирается посвятить всю третью страницу и, возможно, даже первую полосу «Возвращению Малютки Лиз», они фактически собираются обвинить ее в совершении всех трех убийств.

Кое-как я добралась до машины. Кое-как я сумела остаться спокойной, прощаясь с Бенджамином Флетчером. Кое-как я очутилась дома. Я заплатила Сью, поблагодарила ее и отказалась от ее предложения приготовить нам ужин; она предложила приготовить ужин, потому что я выглядела очень бледной, как она сказала. Думаю, так и было.