Книга Ловушка для Слепого - Андрей Воронин

Граната разорвалась с диким, совершенно некиношным грохотом, заставив джип, на котором приехал Кудрявый, тяжело подпрыгнуть и осесть на одну сторону. Секунду спустя прятавшийся за джипом автоматчик в черном кашемировом пальто выпал из-за машины, как опрокинутый манекен, с отчетливым стуком ударившись о бетон окровавленной башкой.

Небритые охранники Руслана отступили в лес, и два оставшихся в живых телохранителя Кудрявого оказались в крайне невыгодном положении – посреди пустого двора.

Они бросились к воротам, бешено отстреливаясь наугад, и упали один за другим, срезанные прицельными очередями из кустов. Когда последний человек в кашемировом пальто повалился на землю в двух шагах от ворот, стрельба прекратилась.

Сивый быстро вскочил с земли, еще раз заглянул в щель и увидел, как люди Руслана, пятясь и оглядываясь по сторонам, грузятся в микроавтобус. «Курятник» во время перестрелки лишился лобового стекла и одной фары, но потрепанная зеленая «вольво» пострадала куда сильнее: она стояла на линии огня, и выстрелы с обеих сторон превратили ее в решето. Небритый кавказец запрыгнул на пассажирское место в кабине, сжимая в каждой руке по кейсу. Сивый, который не мог заглянуть в фургон, решил, что шайка Руслана уходит, забрав и товар, и деньги. Ожидать от этих небритых шимпанзе, что они уедут, оставив здесь два чемодана денег из простой порядочности, было бы просто глупо.

Он повернулся спиной к воротам и отошел от них на несколько метров. Отсюда было хорошо слышно, как бухнула, закрывшись, задняя дверь «курятника», и с воистину куриным кудахтаньем заработал стартер. Потом взревел и ровно затарахтел мотор, его звук приблизился, и наконец ворота распахнулись от легкого удара бампером.

Когда кабина «курятника» с выбитым лобовым стеклом показалась из ворот, Сивый спокойно поднял пистолет, неторопливо прицелился и дважды нажал на спуск, успев заметить округлившиеся от ужаса глаза водителя и яростно оскаленные белые зубы кавказца. Двигатель «курятника» рыкнул, два раза чихнул и заглох, машина неловко подпрыгнула, дернулась и остановилась. Сивый услышал, как двое сидевших в фургоне автоматчиков колотят кулаками в жестяную перегородку, выражая неудовольствие.

Протискиваясь в щель между кабиной микроавтобуса и стойкой ворот, Сивый покачал головой: иметь дело с этими людьми было все равно что палить из дробовика по целлулоидным уткам в ванне. Никакого сопротивления, черт бы их подрал! Он снова почувствовал, как, в сущности, скучна и однообразна жизнь, чем бы ты ни занимался.

Заднюю дверь можно было открыть только снаружи.

Сивый повернул тронутую ржавчиной никелированную ручку и отступил на шаг, поднимая пистолет.

Человек в кожаной куртке выглянул из фургона, подслеповато щурясь на свету, и молча выпал на бетон головой вниз. Второй успел коротко заорать от неожиданности и испуга и даже передернуть затвор автомата, после чего тоже умер. Пуля отбросила его спиной на жестяную стенку фургона, и он медленно сполз по ней на голый железный пол.

Некоторое время Сивый стоял, держа пистолет в вытянутой руке и не веря собственным глазам, которые видели только грязный железный пол, побитые ржавчиной светло-серые жестяные стены и потолок с тусклым пятном осветительного плафона да мертвое тело в дальнем углу.

Ничего похожего на картонные коробки с морфием здесь не было.

Сивый оглянулся назад, где под серым от дождей дровяным навесом громоздились беспорядочной кучей сухие березовые поленья. Никакого морфия не было и там. Он посмотрел на труп Кудрявого, казавшийся отсюда просто брошенной на бетон охапкой тряпья, и в который уже раз за сегодняшний день покачал головой, отказываясь верить в очевидное: кто-то обыграл их обоих, и, если бы не счастливая случайность, тщательно разработанная и с блеском проведенная операция сорвалась бы в самом конце.

Когда он бросил на заднее сиденье джипа два кейса с деньгами и захлопнул за собой дверцу кабины, с низкого серого неба наконец-то пошел снег. Стало еще темнее, и Сивый как-то вдруг разом почувствовал, что на нем нет пальто, а на улице далеко не лето. Включив печку, он тронул машину с места и не спеша повел в сторону города.

* * *

Когда Кудрявый упал на бетон с простреленной головой и на ограниченном пространстве двора началась бешеная пальба, Слепой ничком бросился на землю, увлекая за собой Активиста. По стволам деревьев защелкали шальные пули, сверху посыпалась кора, сбитые ураганным огнем ветки и какой-то мелкий мусор. Распластавшийся за какой-то травянистой кочкой Активист свирепо оскалился и оттянул на себя затвор парабеллума, но Глеб похлопал его по плечу, чтобы привлечь к себе внимание, и медленно поводил из стороны в сторону указательным пальцем: нини. Виктор сделал удивленные глаза, и тогда Слепой, поманив его за собой, где ползком, где перебежками двинулся в глубь принадлежавшего Кудрявому участка.

– Ты что? – спросил запыхавшийся Активист, когда они добрались до перелаза, сооруженного ими полчаса назад. – Они же уйдут! Разве можно упускать такой случай?

– Никто не уйдет, – успокоил его Глеб, перебираясь через проволочную ограду. – Давай скорее, не то опоздаем.

– Куда опоздаем? – не трогаясь с места, спросил Виктор. – Что ты задумал?

– Проснись, – сказал Слепой. – Ты что, так и не понял, кто подстрелил Кудрявого? Он стоял лицом к воротам, и все содержимое его лысой башки вылетело наружу через затылок. Думаешь, это сделал кто-то из его быков?

Лицо Активиста, и без того осунувшееся за последние дни, еще больше обтянулось и посуровело. Скулы вдруг заострились, губы сошлись в тонкую, почти невидимую линию, а глаза превратились в две узкие щелочки, через которые Виктор Шараев смотрел на мир, как через амбразуры дзота.

– Сивый, – с уверенностью сказал он.

– А то кто же! Прошлой ночью люди Кудрявого охотились не на тебя и меня, а на тебя и Сивого. Сивый узнал об этом и сделал свой ход. Так что если мы перестанем трепаться и немного пошевелимся, то вполне успеем сесть ему на хвост. Эх, – искренне вздохнул он, когда они бежали через двор соседней дачи туда, где стояла машина, – навязался ты на мою голову со своей Машкой!

Шлепнуть бы его прямо сейчас, и домой.

– Нельзя, – сказал Виктор.

– Сам знаю, что нельзя.

Они выбрались на дорогу в тот самый момент, когда доносившаяся из-за забора канонада окончательно стихла.

Глеб оставил Активиста лежать под облетевшим кустом шиповника у калитки соседней дачи, а сам, низко пригнувшись, тенью скользнул к своей машине. Притаившись за ней, Слепой осторожно выставил голову наружу и увидел Сивого, который стоял посреди дороги в позе героя вестерна и словно нарочно подставлялся под пулю. Глеб снова с досадой подумал, что, если бы не девчонка, которой, вполне возможно, давно уже не было в живых, его работа завершилась бы прямо сейчас. Один меткий выстрел, и все проблемы, связанные с бывшим подполковником ФСБ Раскошиным, уйдут в область воспоминаний.