Книга Лабиринт Сумерек - Анна Клименко

… Потом она долго болела и все звала маму. Не ту, что приходила в полночь – а ту, далекую, что любила и согревала. Эристо-Вет почти ничего не запомнила из того странного, проведенного в полудреме времени; только коричневое лицо метхе Альбруса. Старый синх держал ее за руки и беспрестанно повторял:

– Ты все забудешь, забудешь…

* * *

«Но настает время вспомнить, пережить заново и учесть ошибки».

Эристо-Вет сидела за шатким столом. Перед ней, отражаясь друг в друге, стояли два небольших бронзовых зеркальца, купленные А-Шей в лавке неподалеку. Горели дешевые, там же приобретенные свечи. А на противоположном конце стола дожидались своего часа: большой лист бумаги, новенькое перо и старая, надтреснутая чернильница – которая, по словам той же А-Ши досталась ей еще от деда.

Ийлура в нетерпении ерзала на лавке, в который раз перепроверяя расстановку зеркал и свечей. Время, как назло, тянулось медленно – как подозревала сама Эристо-Вет, исключительно потому что ей нужно было спешить.

В конце концов, несколько дней она потеряла – сперва сидя на цепи в розовой комнате, затем валяясь без чувств и приходя в себя от выпитой отравы. Кто знает, где сейчас темная жрица и Этт-Раш? И чем, побери его Шейнира, занят метхе Альбрус?..

Эристо-Вет сцепила пальцы рук и попыталась сосредоточиться. Кристалл Видения не подвел, поведав ийлуре куда больше, чем следовало, и почти вывел на чистую воду старого учителя. Похоже, с самого начала синх вел свою игру; даже Ин-Шатур погиб для того, чтобы Нитар-Лисс в итоге получила карту и все-таки отправилась за сокровищем.

Но все же, все же… До сих пор единственной загадкой Эртинойса по-прежнему оставался вопрос «что задумал синх».

«Они размышляют не так, как мы», – сказал когда-то Дар-Теен, – «и мысли у них крутятся по-другому. Они – дети тьмы, никогда не поймешь, чего от них ждать».

У Эристо-Вет не было повода сомневаться в его словах, потому что этот ийлур знал самого Элхаджа…

«Тьфу, я опять думаю о нем!»

Она потерла виски и уставилась в бесконечный коридор отражений. Близилась полночь, а вместе с ней – и время, когда тень убитого Посвященного должна была явиться на зов.

– Я приказываю тебе, Ин-Шатур, явиться. Как смотрящая, видящая, хранящая Границу.

Огоньки свечей затрепетали под холодным дыханием не-живого Эртинойса.

– Я жду, – ийлура, не мигая, смотрела в зеркальный коридор.

В его темной глубине что-то шевельнулось, мелькнуло.

Эристо-Вет повторила словесную формулу вызова тени. Сейчас, провались все к Шейнире, на кону стоит слишком много, чтобы бояться и трястись при воспоминании о детских ошибках.

Коридор вздрогнул, одна из его стенок вспучилась радужной пленкой. Ийлура удовлетворенно хмыкнула, наблюдая за тем, как в мир, прорывая Границу, идет нечто извне.

– Ин-Шатур, я здесь, – шепнула она в зеркало, оставив на гладкой поверхности туманное облачко.

И в это мгновение и коридор, и зеркало покрылись сетью волосяных трещинок. Эристо-Вет ойкнула от неожиданности – да и трудно представить, чтобы начала ломаться бронзовая пластина – а потом ощутила ледяное прикосновение к плечу.

– Зачем ты меня позвала? – тихо спросил Ин-Шатур.

…Эристо-Вет подумала, что эту тень также трудно вывести из терпения, как и гранитный монолит. Даже явившись из потустороннего мира, Ин-Шатур выглядел совершенно спокойным – как будто просто вышел на прогулку. Моргая на потускневшие вдруг огоньки свечей, ийлур окинул взглядом убогую комнату, а затем вновь воззрился на Эристо-Вет.

– Так зачем ты меня позвала?

– Я хочу, чтобы ты нарисовал карту, – ответила ийлура, глядя в светлые глаза посвященного.

Он неторопливо прошелся вдоль стола, шурша коричневым одеянием служителя Фэнтара, еще раз осмотрелся. И вздохнул.

– Карту, говоришь… К чему она тебе?

Ийлура прищурилась. А Ин-Шатур не так прост, как того бы хотелось…

– Я хочу догнать Нитар-Лисс и уничтожить ее. Я хочу расстроить планы того, кто приказал тебя убить… Думаю, этого достаточно? Но я не смогла узнать, где сейчас темная жрица и твой раб, а потому последую за ними в Лабиринт Сумерек. Нарисуй мне карту, Посвященный.

И добавила, вспоминая правила проведения ритуала:

– Как видящая и смотрящая, я приказываю тебе. Ты не можешь ослушаться.

– И в этом ты, несомненно, права. – он ухмыльнулся, потрогал кончик пера, стоящего в чернильнице. – ты хочешь карту, которая была на груди Лан-Ара?

– Я хочу карту, по которой я смогу найти Лабиринт. Ты ведь сам не хотел, чтобы Нитар-Лисс туда попала?

– Разве я могу нарисовать карту по памяти? – Ин-Шатур пожал плечами, – к тому же, то вовсе была и не карта…

– Мне она нужна, – твердо сказала Эристо-Вет, – и ты мне дашь ее.

Посвященный молча уселся за стол, подвинул к себе лист бумаги, а затем быстро, короткими штрихами принялся набрасывать очертания Сумеречного Хребта.

– Раньше я бы не смог дать тебе полную карту, – негромко говорил он, – но теперь я вижу достаточно. И точно так же… Уважаемая Эристо-Вет… Я вижу, что медальон на твоей шее может помешать тебе осуществить задуманное.

– Это же частица Молота, – ийлура недоуменно прикоснулась к гладкой поверхности подарка метхе.

– Разумеется, – Ин-Шатур улыбнулся, продемонстрировав ряд острых зубов, – но вспомни, кто дал тебе его?.. Впрочем, ты просила только карту…

И, пожевав губами, тень продолжила рисование. Эристо-Вет было плохо видно, что происходило на листе бумаги, но ей очень хотелось верить, что тени не лгут.

– Ты так и не передала мои слова Лан-Ару, – глухо пожаловался Ин-Шатур, – теперь мой раб обречен. Ему не пройти Лабиринта.

– Тьфу! Да его арканом не оттащишь от темной жрицы!

– Знаю, – усмехнулся посвященный, – она умная женщина, но ее тоже используют.

Его рука с пером порхала над бумагой.

– Но их нужно остановить, – спокойно произнес он, – я многое забывал, но теперь вспомнил. Ока Сумерек не должна касаться рука смертного…

– Потому что Эртинойсу не нужен новый бог?

– Нет, потому что Око тогда погибнет. Раньше… Я не знал этого.

Он замолчал, отложил перо.

– Вот твоя карта, Эристо-Вет.

– Покажи. Я приказываю…

Ин-Шатур послушно поднял лист и поднес его к огню. Перед ийлурой на самом деле была самая обыкновенная карта, в одном месте помеченная крестом.

– Раньше, будучи живым, я бы не смог дать тебе полную карту, – повторила тень, – а сейчас я подчиняюсь.

– Хорошо. – она кивнула и выдавила из себя дружескую улыбку, – положи ее на стол. Так. И уходи.