Книга Адмирал Нимиц - Элмер Б. Поттер

В-17 Нимица был в Эспириту, когда солнце уже садилось. Час спустя, когда остров стремительно окутывала темнота, второй самолет еще не прибыл. Было очевидно, что он сбился с курса. Нимиц сказал Фитчу: «Скажите, чтобы на «Кертисе» светили вверх самым большим прожектором. Прямо вверх». Несмотря на то что на острове не должно было быть ни огонька, Нимиц был твердо настроен вернуть сослуживцев. Фитч не только включил прожектор; он также положил вдоль взлетной полосы бензиновые бочки с нефтяными отходами, чтобы поджечь их при появлении самолета.

Во втором В-17 коммандер Офсти первым заметил тонкий вертикальный луч света далеко на западе. Он приказал развернуть самолет и лететь в направлении луча. Когда они подлетели к Эспириту, были зажжены бочки вдоль летной полосы, и пилот благополучно произвел посадку.

После возвращения в Нумеа адмирал Нимиц снова провел совещание с адмиралом Гормли. Без сомнения, их совещание касалось главным образом проблем, связанных с укреплением Гуадалканала и остановкой «Токийского экспресса». Вероятно, именно тогда Нимиц предложил собрать гарнизоны южных островов и переправить их на Гуадалканал, таким образом облегчая задачу 1-й дивизии морской пехоты согласно первоначальному плану. Дивизия все еще находилась на Гуадалканале и Тулаги и была усилена только одним-единственным полком морской пехоты. Вывод войск с южных островов не был слишком большим риском, потому что пока японцы пытались удержать Буну и возвратить Гуадалканал, у них едва ли имелось достаточно сил для того, чтобы организовать десантное нападение в другом месте.

В ответ на предложение Нимица, Гормли послал на Гуадалканал полк солдат из Новой Каледонии. Тернер командовал конвоем, «Хорнет» и «Вашингтон» прикрывали фланги, и группа эсминцев и крейсеров под командованием контр-адмирала Нормана Скотта выступила, чтобы пустить под откос «Токийский экспресс», который, по сообщениям летчиков, в это время проходил через пролив Слот. Как оказалось, этот специфический «экспресс» состоял не из транспортов с подкреплением, а из крейсеров и эсминцев, шедших обстреливать Гендерсон-филд. В ночь с 11 на 12 октября силы Скотта и этот «экспресс» столкнулись к северо-западу от Гуадалканала в сражении у мыса Эсперанс. Американцы потопили один крейсер и один эсминец противника, потеряв один эсминец, но Скотт в первом сообщении по ошибке сообщил о потоплении «приблизительно 15» вражеских кораблей. Он таким образом сильно, хотя и временно, взбодрил удрученное командование Южно-Тихоокеанского флота.

Американское подкрепление достигло Гуадалканала 13 октября, и конвой, который доставил войска на остров, благополучно вернулся назад. Однако той ночью в район отмели Айрон — Боттом (банка Железное Дно) подошли два японских линейных корабля и обстреляли Гендерсон-филд снарядами главного калибра, которые разворотили взлетную полосу и уничтожили половину самолетов на острове. Два налета бомбардировщиков на следующий день и обстрел с крейсера следующей ночью лишили американцев большей части оставшихся самолетов. Ранним утром 15 октября Гуадалканала достигли шесть японских транспортов, и с них почти беспрепятственно высадились солдаты. По предварительной оценке, теперь на острове было столько же японцев, сколько американцев. Кроме того, японцы были, вне сомнения, свежие и отдохнувшие, в то время как большинство американцев были измотаны малярией и сражениями.

Борьба за Гуадалканал, по всей видимости, приближалась к критическому моменту. Сводка командования Тихоокеанского флота выражала безрадостную оценку ситуации Нимицем и его штабом: «Теперь становится очевидным, что мы неспособны контролировать море в области Гуадалканала. Таким образом, материально-техническое снабжение занятых позиций может осуществляться только ценой невероятных потерь. Ситуация не безнадежна, но она, безусловно, критическая».

Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Ремонтные работы на «Саут Дакоте», которая налетела на подводную скалу, и на «Энтерпрайзе» были наскоро закончены, и оба корабля двинулись в южную часть Тихого океана.

В соответствии с директивой Нимица и по согласованию с Кингом, все самолеты из центральной части Тихого океана были направлены на защиту Гуадалканала, а 25-я пехотная дивизия, базирующаяся на Оаху, была поднята по тревоге, чтобы подготовиться к броску на юг. Хэлси в сопровождении офицеров штаба вылетел на гидросамолете в Нумеа в преддверии принятия командования авианосным соединением.

Бой у мыса Эсперанс 11–12 октября 1942 года

Вечером 15 октября Нимиц созвал специальное совещание. Вызваны были главным образом офицеры штаба, которые сопровождали его в южную часть Тихого океана. Присутствовавшие там вспоминали, что его глаза в тот вечер, казалось, изменили цвет — из сияющих синих они превратились в серые, ледяные. Совещание началось с краткой лекции. «Я не хочу ни слышать, ни видеть этот пессимизм, — сказал он. — Помните, враг также понес потери». Японцы, очевидно, готовились к крупной атаке, и именно по этой причине он созвал группу вместе, чтобы услышать их мнение о ситуации в командовании Южно-Тихоокеанского флота. Адмирал Гормли был умным и преданным офицером, но был ли он достаточно тверд, чтобы выдержать все предстоящие трудности? И, что более важно, обладал ли он достаточным авторитетом, чтобы вдохновить своих подчиненных на решение сверхзадач?

Все присутствовавшие офицеры выразили мнение, что командующий не имел требуемых качеств и что атмосфера в штабе командования Южно-Тихоокеанским флотом была невыносима. Когда один офицер рискнул критиковать адмирала Гормли как личность, Нимиц быстро заставил его замолчать, назвав подобные замечания «мятежом».

— Хорошо, — сказал Нимиц наконец. — Я собираюсь провести голосование.

Он указал на каждого офицера по очереди, задавая один и тот же вопрос: «Мне пора освободить адмирала Гормли с занимаемой должности?»

Каждый ответил: «Да». Потом Нимиц обсудил возможные кандидатуры на пост. Первым пришел на ум Тернер. Этот седой и громогласный воин был, без сомнения, лидером, но слишком деятельным и беспокойным, за что и заработал прозвище «Ужасный Тернер». Его нерешенный спор с Вандегрифтом говорил о том, что он нуждался в руководстве более высокопоставленного офицера. Этим офицером мог бы быть Хэлси — он был популярен и имел необходимый ранг, но он был более необходим как командир авианосного соединения. Кроме того, у него было мало опыта административной работы и он никогда не считался хорошим штабным «конторским» работником.

Не объявляя никакого решения ни о смещении, ни о замене, Нимиц поблагодарил присутствовавших и закрыл совещание.

Тем же вечером, когда адмирал уже разделся и собирался ложиться, его дежурному позвонили по телефону от имени небольшой группы офицеров штаба, которые не были на встрече и не знали, что произошло там. Не мог бы адмирал выслушать их неофициально? Нимиц сказал, что в их распоряжении пять минут.

Он принял офицеров в пижаме и халате. Представитель группы сказал, что адмирал Хэлси скоро должен прибыть в Южно-Тихоокеанский сектор. Он убеждал Нимица отбросить любые мысли о симпатии или понимании в отношении Гормли, брата по оружию, и приказать, чтобы Хэлси принял командование Южно-Тихоокеанским сектором по прибытии в Нумеа. Нимиц сказал, что он рад их визиту, верит в их благие намерения и в ближайшее же время рассмотрит этот вопрос.