Книга Цареубийца. Маузер Ермакова - Юрий Жук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Амнистии, дарованные Керенским, освобождают Ермакова от каторги, а дальше он уже самостоятельно покидает место ссылки и возвращается к себе на Верх-Исетский завод. Здесь он вступает в ряды в то время еще тайных агентов будущей советской власти, куда-то часто уезжает, получает откуда-то крупные деньги и усиленно занимается скупкой оружия. Быть может, именно в этот период возникают его дружеские отношения с Исааком Голощекиным, по крайней мере, когда после Октябрьского переворота и обоснования советской власти в Екатеринбурге Исаак Голощекин занял пост областного военного комиссара, он сейчас же провел в военные комиссары Верх-Исетска Петра Ермакова.
Ермаков выявил свою деятельность рядом невероятных зверств над своими же поселковыми и заводскими жителями. Он окружил себя подобными себе убийцами по натуре и стал грозой для всех окрестных жителей Верх-Исетского завода. Худой, с застывшим лицом, мертвыми, висевшими прямыми длинными нитями волосами как бы плохого парика, он был, как говорили несчастные обитатели окрестных хуторов и заимок, «сама смерть».
Правой рукой Ермакова состоял бывший кронштадтский матрос Степан Ваганов – такой же зверь, грабитель и хулиган, как и сам Ермаков. При них состоял как бы штаб из ближайших друзей Ермакова и из тех же подонков Верх-Исетского завода, откуда вышли и сами главари. Этот штаб составляли:
Болотов Александр
Леватных Василий [361]
Костоусов Александр
и Грудин Алексей,
а для приведения в исполнение своих мероприятий Ермаков образовал свою «конную дружину» под началом Александра Рыбникова.
Когда Исаак Голощекин и Янкель Юровский разрабатывали план убийства Царской семьи, Ермаков был привлечен ими в число ближайших непосредственных участников. Ермаков же, видимо, указал им на район «Ганиной ямы», как на место глухое и удобное для легкого сокрытия тел. Знал же он то место потому, что «Ганина яма» входила в сенокосный участок его приятеля и ближайшего сотрудника Алексея Болотова. Поэтому Исаак Голощекин воспользовался и «конной дружиной» Ермакова для работ для сокрытия тел, а людей своего отряда использовал для внешней охраны всего района» [362] .
Николай Алексеевич Соколов
Петр Захаров Ермаков – родом из Верх-Исетска.
Когда большевистским главарям, проживавшим за границей, нужны были деньги, они добывали их в России путем разбоя и убийств.
Для этого они имели на местах своих людей.
Ермаков был одним из таких людей, будучи давно связан с Голощекиным.
За одно из этих преступлений он был в ссылке и вернулся домой в 1917 г.
После переворота 25 октября он стал Верх-Исетским военным комиссаром и был подчинен Голощекину, как областному комиссару.
С ним и с Юровским он также был связан и по чека, выполняя там иногда роль палача.
Его ближайшим помощником был известный уже нам матрос Степан Ваганов.
Как военный комиссар Верх-Исетска, Ермаков имел особый отряд красноармейцев, в который входили:
1. Егор Скорянин
2. Михаил Шадрин
3. Петр Ярославцев
4. Василий Курилов
5. Михаил Курилов
6. Петр или Сергей Пузанов
7. Николай Казанцев
8. Михаил Сорокин
9. Илья Перин
10. Григорий Десятов
11. Иван Просвирник
12. Виктор Ваганов
13. Егор Шалин
14. Поликарп Третьяков
15. Александр Медведев
16. Иван Звушицин
17. Александр Рыбников
18. Гуськин
19. Орешкин
Все эти люди были русские, преимущественно жители Верх-Исетска, где большевистская пропаганда была весьма сильна.
Ермаков увез трупы царской семьи на рудник на грузовом автомобиле.
Ваганов, так напугавший Зыковых, был в составе тех конных красноармейцев, которые этот автомобиль сопровождали.
Вместе с Вагановым Ермаков и руководил охраной коптяковской дороги, которую несли указанные красноармейцы его отряда.
Кр-н Карлуков [363] шел утром 17 июля на свой покос, находившийся недалеко от рудника. Он шел из Верх-Исетска, и ему каким-то образом удалось, обойдя переезд № 184, попасть на коптяковскую дорогу. Он показал: «Из лесу на дорогу вышли известные Ермаков и Ваганов, причем Ваганов не приказал дальше проходить, а в случае ослушания грозил застрелить. Дальше в лесу видны были другие красноармейцы».
Неоднократно советская пресса пыталась наделить Ермакова ролью руководителя убийством.
Неправда.
Ермаков был привлечен к убийству не для самого убийства. Юровский имел в своем распоряжении в доме Ипатьева достаточно палачей, чтобы с ними перебить в застенке беззащитных людей.
Ермаков был привлечен для другой цели. Для уничтожения трупов выбрали удобный рудник. Это мог сделать только человек, хорошо знающий лесные трущобы в окрестностях Екатеринбурга. Юровский не знал их, а Ермаков знал.
Роль Ермакова была чисто исполнительная. На грузовом автомобиле в потоках крови поехал он на рудник в ночь на 17 июля.
На том же самом автомобиле с пустыми бочками из-под бензина возвратился он в Верх-Исетск 19 июля.
Свидетели показывают:
З у д и х и н: «Ермакова я знал по Верх-Исетску. Он давно еще занимался грабежами на больших дорогах и нажил таким путем деньги. Был он сослан в каторгу и находился в ссылке. После революции он вернулся в Верх-Исетск, и, когда власть взяли большевики, он стал у нас военным комиссаром. Его помощником был матрос Степан Ваганов, хулиган и бродяга добрый. С ними обоими был в близких отношениях комиссар Голощекин».
Б о ж о в: «Кто указал этот рудник? Ермаков – верх-исетский. Он знает этот рудник. И Ермаков и Ваганов были оба близки с Голощекиным».
Крестьяне правильно посмотрели на дело и правильно определили в нем положение Ермакова.
Он изображен на снимке № 124, Ваганов – на снимке № 125» [364] .
Хлопнул выстрел, и по Опалихе разнесся жалобный щенячий визг. Лопоухий барбос волчком крутился у поленницы, оставляя на желтой щепе брызги крови.
