Книга Укротители моря - Джулиан Стоквин

– Сэр, если эти люди англичане, то их долг…

– Они американцы, сэр.

– Да, они говорят, что они американцы.

– Они привыкли защищать право так называться, вот почему они так враждебны к англичанам.

– Да что вы! Цена американского покровительства в лице вашего консула в Ливерпуле одна гинея, и там не задают лишних вопросов.

Тракстон улыбнулся:

– Каждый живет своим умом.

Улыбка тут же исчезла с его лица.

– Для американского флага оскорбительно, когда наши торговые суда останавливаются для досмотра на всех морях. Что вы скажете по этому поводу?

– Сэр, Британия – маленький остров, – осторожно начал Кидд. – Торговля – это все, что у нас есть. Для того чтобы выжить, нам надо защищать торговлю, вот…

– Вы правы и, черт возьми, неправы. Разве вы не знаете, что большая часть товаров из Новой Шотландии перевозится в трюмах наших кораблей? Ваш груз может доставить в другие порты только суда нейтральной страны. Задерживая американские суда, вы тем самым мешаете своей торговле.

Кидд покраснел.

– Вы упоминали, что каждый живет своим умом. Так вот, хотя мне неизвестно, из чего вы исходите, зато мне доподлинно известно другое: если бы вы поступали таким же образом с французами, то вы заработали бы на этом кучу денег.

Лицо Тракстона на миг окаменело, но затем по его губам скользнула улыбка.

– Что касается этого…

И тут Кидд впервые услышал о подлинных масштабах ущерба, который наносили французские корабли американскому торговому флоту. Причем по тону Тракстона нельзя было усомниться в том, какие он испытывает чувства к французам.

– Если мы не очнемся и не станем сражаться против них, то нас ждет незавидная участь. – Капитан посмотрел прямо в глаза Кидду. – Вас удивляет, почему мы до сих пор не объявили им войну. Меня тоже!

Тракстон явно рассердился. Он вдруг встал, подошел к своему столу и вынул из него сложенный лист бумаги.

– Я покажу вам кое-что, – сказал он довольно странным голосом. – Этот документ доставили мне только сегодня.

На бумаге виднелась печать президента Соединенных Штатов. Заметив недоумевающий взгляд Кидда, Тракстон поспешил его успокоить:

– Не волнуйтесь, завтра об этом узнают все. Инструкции командирам военных судов Соединенных Штатов, отданы в Филадельфии двадцать второго года от даты провозглашения Независимости Штатов, к коим относятся…[24]

Тут Тракстон наклонился и ткнул пальцем во второй параграф:

– Читайте здесь!

– Принимая во внимание опубликованное постановление конгресса… вооруженные суда, которые плавают под защитой или под видом защиты Французской республики и наносят ущерб торговле Соединенных Штатов… в нарушение международных законов и существующих договоров между Соединенными Штатами и французской стороной…

Тракстон фыркнул:

– И что прикажете нам делать? – Он постучал пальцем по последнему параграфу: – В соответствии с вышеуказанным постановлением предписывается и даже приказывается захватывать и проводить в любой порт Соединенных Штатов… – Убедились? Вот и случилось. Начались военные действия против Франции.

Кидд замер в изумлении, все изменилось в мгновение ока.

– Но если…

Тракстон прервал его:

– Никаких «если». Ни мы, ни французы не объявили друг другу войны. Хотя какой это мир, когда мне велят палить во французский корабль без предупреждения? Нечто странное, война и не война.

Кидд искренне воскликнул:

– Замечательно, пусть лучше такая война, чем никакая. Новость хорошая, нет, замечательная. Вот что я вам скажу, сэр: если у нас с вами общий враг, в таком случае мы должны быть союзниками.

– Нет! Этого я не говорил. У меня и в мыслях не было ничего подобного. Да, у нас с вами общий враг, и только. Давайте выполнять свой долг, каждый так, как он считает нужным его выполнять, – капитан убрал бумагу. – Если говорить начистоту, – грубовато заметил он, – то мне хотелось бы когда-нибудь встретиться с вами как с равным, мистер Кидд.

Конвой наконец приготовился к отплытию. С севера долетали звуки грома, клубились белые на мрачно-сером фоне облака, на море вздымались волны. Грозный залп раздался где-то впереди: выстрел сигнальной пушки. Два катера проплыли вокруг дюжины торговых судов, словно два сторожевых пса, стерегущих стадо. Как это походило на отплытие из Фалмута, хотя были и различия: нос корабля подняли круче, звонче кричали младшие офицеры, а на флаг-фале бизань-мачты развевался огромный флаг, которому по своим размерам мало уступал длинный вымпел на самом верху грот-мачты. На долю Кидда выпала удача: он оказался на борту первого фрегата флота Соединенных Штатов, который к тому же впервые выходил с боевым заданием в море. Кидд стоял в стороне возле самого борта, ветер бил в лицо, дождевые капли стекали с полей его шляпы, но спускаться вниз ему совсем не хотелось. Хотя он был просто зрителем, но сознавал, что никогда не забудет этот день, – день рождения морского флота, готового защищать интересы целой нации.

Кидд посмотрел вперед. Джиндлер важно прошел на бак в небрежно наброшенном поверх лейтенантского мундира дождевике. С правого борта на траверзе виднелся массивный маяк Кейп-Генри. Конвой, в голове которого плыл «Констеллейшн», покидал гавань Чесапикского залива, держа курс на восток, навстречу океанскому простору По мере удаления от берега волнение на море усиливалось, еще неопытные матросы, покачиваясь, ходили с озабоченным видом по палубе, жадно вдыхая всей грудью океанский воздух, как бы принюхиваясь к запаху моря, или, как знать, не в предчувствии ли кровавого столкновения? Торговые суда старались держаться поближе к фрегату, на берегу перед выходом ходили слухи, что в море конвой поджидают два пиратских судна, так что осторожность в данном случае не была излишней.

Берег почти скрылся из виду, погода улучшилась, «Констеллейшн» шел под одними марселями, причем с взятыми на парусах двумя рифами, чтобы остальные суда конвоя могли держаться за ним. Кидд прошелся взад и вперед по шкафуту, с интересом присматриваясь к фрегату и заодно познавая изменчивость американской погоды. После дружеского обеда его теперь повсюду приветствовали по-приятельски – кивками и улыбками, даже суровый лейтенант Роджерс отдал ему честь.

И вот земля окончательно исчезла из виду. Вокруг вплоть до горизонта расстилалась пустынная океанская гладь. Конвой начал расходиться по разным направлениям: часть судов ушла на Барбадос, другие в Лондон и Дублин. Всех их ждало тяжелое плавание, тысячи миль морского пути и постоянная угроза пиратского нападения. А «Констеллейшн», освободившись от охраны, полетел, как птица над морем.

– Мистер Кидд, – окликнул его Тракстон, как будто пораженный какой-то мыслью. – Завтра мы отправляемся на юг, – все стоявшие на квартердеке прислушивались к словам капитана. – Я полагаю, что вам целесообразнее всего будет оставить «Констеллейшн». Я отошлю пакет в Филадельфию.