Книга Во времена Николая III - Борис Юрьев

Не сходя с места, Владимир начал свою песню. Он, оказывается, ждёт– не дождётся открытия нового сезона охоты на уток, отметив, что прошлый сезон оказался поистине удачным, когда каждый выстрел выглядел результативным. Нелёгкая задача вытаскивать на озере уток из камышей, поручалась Фреди. После выстрела стоило показать направление, как собака бросалась в воду, на поиски дичи. Даже тогда, когда никто не надеялся на удачу, умный пёс приносил в зубах добычу, вытаскивая уток из непроходимых дебрей, подстреленных не только хозяином, но и товарищами. От усталости, его голова клонилась в воду. Каким бы не был уставшим, он всегда, на радость охотников, возвращался с уткой в зубах. Фреди стал любимцем, и каждый старался подложить ему в миску лакомый кусочек. Владимир, вспомнив другой эпизод, поцокал языком, склонил голову к плечу и стал показывать, как они с Фреди осторожно приближаются к зарослям, за которыми притаилась на воде дичь.

– Это правда, Фреди? – спросил Михаил у собаки.

– И не такое бывало,– ответил пес.– Чего только не случается на охоте.

Михаил, нагнувшись, погладил собаку. Фреди поднял голову и от удовольствия быстро-быстро завертел хвостом. Пришло время, не мешкая, отправиться на охоту. Бяшим, не выпуская из рук ружья, поспешил к машине. Газик военного образца, без стёкол в передних дверцах, очень подходил к боевым действиям, к которым приготовилась команда, готовая к возможным сюрпризам на горных дорогах. Выяснив направление, Фреди вырвался вперед. Обогнав предводителя, он нёсся поскорее занять место. При быстром беге его уши смешно развевались. Владимир, заняв место водителя, предложил Михаилу, как гостю, сесть рядом. Бяшим полез на заднее сидение. Фреди стоял у передней двери, вопрошающе смотрел в глаза подходящему Михаилу и ждал, когда для него откроют дверь, чтобы юркнуть под ноги. Впрыгнув в машину, он перекрутился и, дождавшись посадки, в тесноте ткнулся мордой между коленками человека, который, расставив пошире ноги, погладил голову собаке. Ружьё перекочевало, к радости Фреди, к сидящему впереди охотнику. Михаил, наклонив ружье, оценил наличие открывшегося перед ним обзора.

– Ружьё лучше держать на предохранителе и дулом, направленным не в водителя,– услышал он глухой, доносящийся сзади, как из бочки, совет Бяшима,– а при ходьбе по тропе, ствол направь в ноги.

– А где, кстати, предохранитель? – спросил Михаил.

– Давай сюда ружьё, я покажу,– дружелюбно подсказал Володя.

Не выпуская из рук двухстволку, Михаил позволил поставить ее на предохранитель. Володя включил зажигание, повертел влево-вправо руль, осваиваясь с управлением, несколько погазовал на месте и тронулся с места. В незнакомой, горной местности Михаил ограничился бы ездой до пятидесяти километров в час. Володя же, быстро набрал скорость и включил высшую передачу. Он принял соломоново решение и, включив высшую скорость, больше не дотрагивался до рычага сцепления. На отдельных участках ему удавалось промчаться с ветерком. Взяв на себя роль гида, он, развалясь на сидении и размахивая то одной, то другой рукой, знакомил Михаила с достопримечательностями. Он рассказывал, что речка берет начало почти у границ с Ираном, где трава растет по пояс человеку, обладая целебными свойствами, которые до конца не изучены и которые предстоит ещё открыть. Чем ближе к нейтральной полосе, разделяющей государства, тем естественней растительный мир. Там животные, заприметив людей, не шарахаются в стороны. Маленькая речка создаёт неповторимые места в горах и является источником жизни для людей, птиц, зверей и тянувшихся к ней деревьям. Домчавшись до долины, она, полностью разбираемая на орошение, теряется. Её постигает учесть многих речушек Туркмении, полностью разбираемой на орошение полей. Она живёт, пока течет.

Друзья ехали по следам колес проехавших машин по горной тропе вдоль речки, верх по течению. Гряды тянувшихся с двух сторон гор сужались, постепенно переходя в ущелье.

– В самом узком месте начинается въезд, ведущий на плато невольничьего рынка,– предупредил гид.– Сразу за ним горы вновь расступаются и мы въезжаем на открытое пространство.

Голова Михаила свернулась вправо, стараясь не пропустить указанный въезд. Высунувшись наружу, он продолжал рассматривать оставшийся позади пандус извивающегося языка дороги, подымающейся к невидимому лобному месту, находящемуся на вершине. После узкого места горы расступились, и путники очутились на открытом поле. Простор изменившегося пейзажа передался пассажирам. Михаил расправил плечи и задышал полной грудью. Дорога уходила вправо от речки и Владимир, не задумываясь, свернул по накатанной дороге, покрытой естественной мелкой галькой.

– Хорошо,– многозначительно произнёс он, бросив руль и разведя в стороны руки, пытаясь одним словом выразить гамму, переполнивших его чувств.

Солнце, висевшее над удаленным пиком, возвышающимся над близлежащими возвышенностями, медленно опускалось. Прикоснувшись верха пика, оно частично зашло за гору. Наступали сумерки. Незаметно подступала темнота, обволакивающая видимое пространство. В сумрачном свете по новому высветились деревья, сопровождающие речку на всем ее пути, став более таинственными и величественными. Окружающие горы, наступая, сузились. Земля оставалась прежней, но воспринималась иначе, чуть измененной, менее твердой и расплывчатой. Окрестность походила на восточную сказку, в которой, без видимой цели, неслась машина по безлюдной местности. В воздухе зазвенела новая мелодия, утверждающая, что день закончился и на смену ему опускается теплый вечер. Слева от дороги, голая земля с пожухлой травой, сменилась на сельскохозяйственные угодья, возделанные человеком. Потресканная почва, с растущей на ней зеленью, жадно впитывала воду, поступающую на участок из магистрального арыка. Вдали, среди зеленых насаждений, блеснули горящие глаза неизвестного животного, которое, спрятавшись за зелёным кустом, наблюдало за потревожившей тишину, машиной.

– Заяц,– не утруждая себя догадками, наобум определил зверя Володя и с нетерпением обратился к Михаилу, держащему ружьё,– стреляй!

Две головы, водителя и седока с заднего сидения, вместе с туловищами старались просунуться в неостекленную верхнюю часть передней дверцы, оттесняя водителя.

– Рыжая лисица,– утвердительно высказал свою версию Бяшим.

– По строению, животное не похоже на лисицу,– послышался взволнованный голос Володи, дрожащий от нетерпения.

– Уберите головы,– предложил Михаил знатокам животного мира,– Из-за ваших голов я не могу просунуть ружьё в отверстие и прицелиться.

Головы исчезли из проема. Михаил влез коленями на сидение, просунул ружьё за спину друга и, облокотившись на него, постарался выбрать удобный момент между встрясками машины, чтобы выстрелить. Съёжившееся животное, затаив дыхание, немигающими горящими угольками глаз продолжало, не двигаясь, следить за движущейся

громыхающей помехой, вносивший беспокойство в окружающий мир. Появившееся дуло двустволки сильнее прижало к земле бездыханное тело.

– Заяц или лисица? – решал в уме Михаил, – а может быть дикая кошка, покинувшая, в поисках свободы, свою нору и вышедшая на охоту?