Книга Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства - Владислав Гончаров

«…уже был лишен силы, необходимой для проведения его воли против определенных желаний остальных трех членов Совета [четырех]».

Однако еще в своей речи от 27 сентября американский президент вполне ясно заявлял:

«Невозможно заключить мир с правительствами Центральных держав на основе каких-либо сделок и компромиссов, потому что мы уже имели дело с этими державами раньше и видели недавно, какие они заключили соглашения с другими государствами – участниками этой войны – в Брест-Литовске и Бухаресте. Мы убедились, что эти правительства бесчестны и не хотят справедливости. Они не соблюдают договоров, не признают никаких принципов, только силу и свои собственные интересы… Мы по-разному мыслим и говорим на разных языках».

В ответной ноте государственного секретаря Лансинга от 8 октября было совершенно недвусмысленно указано главное условие перемирия – отвод германских и австрийских войск со всех оккупированных территорий. Впрочем, их список не включал Украину и Прибалтику, зато в нем фигурировала Эльзас-Лотарингия, что немцы (кстати, вполне обоснованно) считали нарушением принципов мира «без аннексий и контрибуций».

12 октября германское правительство согласилось принять вильсоновские «14 пунктов» и объявило о своей готовности эвакуировать занятую территорию. Но союзникам этого уже было мало. Чувствуя, что враг находится на пределе своих сил, они постоянно увеличивали свои требования и тянули с окончательным ответом. Как пишет в своих мемуарах Ллойд-Джордж:

«К несчастью для Германии, эти миролюбивые рассуждения германского правительства совпали с новыми инцидентами, возбудившими негодование общественного мнения союзников; требования союзников приняли более жесткий характер».

Американцы, все еще сохранявшие репутацию миротворцев и принявшие на себя задачу говорить от имени союзников, недвусмысленно потребовали сатисфакции за подлинные и мнимые преступления германских военных. 10 октября в Ирландском море был потоплен почтово-пассажирский пароход «Лейнстер», на котором погибли 172 человека[130]. Англичане без всякого стеснения заявили, что погибших было 520[131]. По этому поводу министр иностранных дел Бальфур патетически возгласил:

«Я спрашиваю: показали ли те, которые заставили человечество побледнеть от ужаса своим варварством и зверскими жестокостями в Бельгии в начале войны, хотя бы в малейшей степени после четырех лет войны, что они в каком-либо существенном отношении изменили к лучшему характер своих действий? Они были зверями, когда начали войну, и, насколько я могу судить, остаются зверями до настоящего момента».

После этого случая от немецкой торпеды погибло всего лишь одно гражданское судно – маленький английский пароходик «Сент-Барчен» в 362 тонны, а 21 октября германское морское командование отослало всем своим подводным лодкам приказ немедленно прекратить нападения на пассажирские суда. Но союзникам было уже все равно – падшего противника требовалось добивать, пока он не согласится на все условия. Таким образом, обмен нотами продолжался, а тем временем войска союзников постепенно продвигались к границам Германии.

2. Начало распада Австро-Венгрии. Создание национальных органов власти

Германская армия еще оставалась боеспособна и могла продолжать сопротивление. Положение в Австрии было гораздо хуже – в первую очередь из-за национального брожения. Требовалось срочно что-нибудь предпринимать, чтобы остановить грозящий развал страны. В первых числах октября созданный в Праге Чешский национальный комитет потребовал прекратить вывоз продовольствия из Чехии и в знак протеста объявил о проведении 14 октября всеобщей однодневной забастовки, которая вылилась в массовые демонстрации под национальными флагами; многие участники этих выступлений требовали создания независимой республики.

12 октября вслед за Чешским был создан и Словацкий национальный совет. Еще раньше волна народных выступлений прокатилась по югославянским землям – Словакии, Далмации, Воеводине. Но особенно сильными были крестьянские волнения в Хорватии, принадлежавшей венгерской короне. 2 октября в Вене председателем «Югословенского клуба» (он объединял югославянских депутатов рейхсрата) была зачитана декларация, объявлявшая о стремлении политических партий Хорватии и Словении к созданию независимого государства. 6 октября в Загребе было объявлено о создании Народного вече сербов, хорватов и словенцев, объединившего депутатов провинциальных парламентов Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговины, Крайны, Истрии и Далмации – то есть земель, находящихся как в австрийском, так и в венгерском владении.

Народное вече декларировало необходимость объединения всех южных славян в едином независимом государстве и провозгласило себя временной центральной властью в Хорватии, Словении и Далмации. При этом необходимо отметить, что председатель Веча, лидер словацкой Клерикальной партии Анте Корошец до самого последнего момента, то есть вплоть до конца октября, выступал как сторонник «триализма» и противился окончательному выходу из состава империи.

Впрочем, в отношении независимости от двуединой монархии среди югославянских политических организаций полного единства не существовало. Большинство крестьянского населения Хорватии, несмотря на свой католицизм, охотно поддерживали идею объединения с православной Сербией – вовсе не из-за славянского патриотизма, а в силу вполне прагматических причин: большая часть земли здесь принадлежала венгерским помещикам, а в Сербии помещичьего землевладения не было вообще.

Напротив, наиболее влиятельная в Хорватии Партия права, основанная еще во второй половине XIX века видным идеологом хорватского национализма Анте Старчевичем и выражавшая интересы городских имущих кругов, выступала за объединение всех хорватских земель. Партия права требовала для Хорватии статуса, аналогичного статусу Австрии и Венгрии, то есть образования в рамках империи Габсбургов «триединого» государства.

В свое время этот же проект выдвигал еще покойный эрцгерцог Франц-Фердинанд. Однако главным его противником стала Венгрия, боявшаяся девальвации своего положения в империи, а пуще того – не желавшая упускать из своих рук такую ценную жемчужину, как Хорватия. Более того, в конце сентября правительство Векерле предложило создать единую хорватскую автономию, присоединить к Хорватии (то есть к Венгрии) находившуюся под совместным управлением Боснию и Герцеговину, а заодно и населенные хорватами районы Далмации.